– Какая-то ты спокойная стала, даже не шутишь.

– Да мы с Ялей решили еще в поселке, что приступы происходят, когда я эмоционально реагирую. Вот и пытаюсь себя в руках держать.

Тут сзади подбежала слегка захмелевшая Яля:

– Софью злите или определился?

Я зло посмотрел на нее.

– Определился с чем? – заинтересовалась Нейла.

– Ой! – Яля шустро упорхнула.

– Так, с чем определился?

– Не слушай ты ее. – Я лихорадочно тянул время, придумывая ответ, внешне при этом стараясь оставаться невозмутимым. – Так она, о подарке.

– Так они же с Маликом подарили тебе амулет памяти, они с этим обручем с утра носились, Кейн их еще за упряжь гонял, они там что-то медное сперли. Рассказывай.

– Не могу, это наше с Софьей, личное.

– То есть то, из-за чего собачитесь.

– Не собачимся мы!

– Хорошо, вместе не спите, так удобней?

Поняв, что от меня ничего не дождется, она встала и пошла.

– Не обижайся, Нейла, правда, не могу сказать.

– Я не обижаюсь, пойду, от других узнаю, мне не привыкать.

Кажется, для меня вечер перестал быть томным. Я начал обдумывать лучший выход, разборок сегодня ой как не хотелось. Выход нашелся в лице Храма:

– Ты чего сидишь, пошли пить.

Я поспешно стал перестраивать лечебные потоки, выгоняющие хмель, на не такую интенсивную работу. Может, плетениями я плохо владел, но после ранений организм перестраивать научился.

Утро выдалось не скажу что тяжелым, но легкое недомогание все же чувствовалось. Ерунда это, что одаренные не болеют. Сходил в купальню и немного посвежел. Несмотря на вставшее солнце, во дворе никого не было, лишь следы ночной гулянки. Припомнилось, что дед всем обещал сегодня отдых, думаю, причина благодушия крылась в том, что отдых сегодня нужен был деду. Сходил, пересчитал на всякий случай лошадей. Потом, чтобы развеять сумбур в голове, начал танец с мечом. Получалось плохо, настроения не было, и через какое-то время я остановился.

– Что, плохо? – На входной лестнице, представлявшей собой фундаментальное строение из камня с широченными обшарпанными перилами и выщербленными от времени ступенями, стояла зеленоглазая бестия с двумя кружками. – Садись, поговорим.

Я отодвинул с перил ветки растений, которые эльф растил, создавая навес над крыльцом, и сел.

– Держи, отвар лечебный, с добавлением настойки. Тебе ведь она так вчера понравилась. Даже организм для того, чтобы напиться, смог перестроить.

Я молча взял кружку. Нейла встала напротив меня:

– Рассказывай!

– Что рассказывать?

– Чего девчонку мучаешь, она вчера ненамного от тебя отстала, даже поплакала.

– Нечего мне рассказывать.

– То, что Яля мне рассказала, это правда?

– Я же не знаю, что эта рыжая выдумщица наплела!

– Судя по «выдумщице», знаешь.

– Значит, правда, – решил я прекратить игру в слова. – Но я действительно не знаю, что она тебе рассказала.

– Что ты влюблен в меня и из-за этого отказываешь Софье. Причем об этом знают все.

– Причем с детства, а то, что не видишь, сама виновата. Чего расшумелись, спать не даете. – На крыльце стоял явно больной Храм, он открыл бутыль, глотнул из нее и плеснул мне в кружку. – Идите подальше разбирайтесь, вас полдома слышит, по крайней мере, мужская комната, вы под окнами стоите. Наверх гляньте.

Мы подняли головы, в окне исчезли две любопытные головы – Малик и Сайл.

– Пришлось вставать, а то о вашем разговоре через пять мер все знать будут.

Нейла схватила меня за рукав и потащила, я еле успел выпить и поставить кружку на перила. В голове наконец стало проясняться.

– И как ты мне это объяснишь?

– Да что объяснять-то, Нейла? То, что люблю?!

Она замолчала.

– Ты не волнуйся, тебе нельзя, – продолжил я спокойным тоном. – Понимаешь, когда мы ушли от светлых, когда в меня стреляли…

– Так это из-за этого? Там так надо было, ты умирал.

– Ты помнишь?

– Думаешь, я была с мужиком в постели и не помню?

– А потом мы…

– И второй раз помню, тебя на ноги поднять надо было, иначе все к светлым попали бы.

Я посмотрел на нее:

– То есть я тебе безразличен?

Нейла не ожидала такого вопроса и на несколько ударов сердца замолчала.

– Ну-у, почему, я люблю тебя как друга, брата.

Я вспомнил слова Алехара.

– А как мужчину?

– Нет.

– Тогда не переживай, сестра, с Софьей отношения мы как-нибудь выясним. Сводничеством тоже не надо заниматься, не твое это, Нейла. А теперь пойдем, а то к вечеру начнут рассказывать, как у нас третий раз было.

Я повернулся и пошел. Нейла какое-то время смотрела мне вслед.

День казался пустым. Без работы очень скучно. Я, позавтракав через силу, пошел тренироваться в плетениях на чердак. Торка безумно обрадовался этому. «Надо смену ему поставить, – подумал я, – одичает совсем, да и внимание к вечеру уже не то, наверняка днем спит».

Утро следующего дня началось с тренировки, после которой пошли на распределение обязанностей к деду. Дед явно уже не знал, чем нас занять, и выдавал на день задания, которые можно было выполнить за половину дня. Когда все разошлись, я подошел к Савлентию:

– Дед, тебе не кажется, что мы как-то не в том направлении идем?

– То есть?

– Правы охотники: одаренные неплохо получают, здесь их почти нет, а у нас орава, только одни ведьмы чего стоят.

– И чего предлагаешь?

– Мы знаем, что зелья хранения нужны охотникам, надо трав набрать и наготовить. Может, и продадим. Девчонок те листы, что из книги запомнили, надо заставить переписать, может, Софья еще какие зелья, упомянутые там, сможет приготовить. Бумаги нет, но пусть на простыне пишут, уж перо-то магическое сделают. Лоя с Маликом из зуба амулет сотворили, охотники придут, дадим им на пробу, если все правильно, будем еще делать. Яля, вон, амулет памяти сделала, получше вашего с Маликом. Пусть и ваш переделает, а вдруг продадим? Думаю, можно и в поселок съездить, узнать, что еще из амулетов и зелий охотникам надо. Отец вон раньше лавку держал, точно знает, какие зелья и эликсиры хорошо идут. Да и с нашим забором что-то делать требуется, а то так крысы и нас в следующий раз утащат. Хотя бы сигнальные амулеты настрогать. Лоя может Сайла научить, не думаю, что сложно.

– А для себя что придумал?

– Пока искру не разовью и плетениям не научусь, буду на хозяйстве да сборе трав. А вообще надо узнать, кто что умеет. Я вот не поверю, что Эль за свои восемьдесят только беседки выращивать научился. Сайл крыс изгонял, правда, при помощи темного ритуала, но, мне кажется, у нас предрассудков нет, а вот мыши уже четверть мешка гречки сгрызли. Да и ты многому мог бы научить паренька, он ведь только начал в академии учиться, а искра у него такая, что только у тебя больше. А в итоге конюшню вон чистит.

– Может, ты и прав, подумаю.

Затем я нашел Храма:

– Храм.

– Чего? – Орк старательно отделывал учебную булаву.

– Мне кажется, надо уже стражу ставить, ночью ладно, сейши с хасанами чутко спят. А днем они то на сборе трав нас охраняют, то табун пасут. Гоблин ведь весь день сидит, да и сомневаюсь, что всегда смотрит. Не под силу это одному разумному.

– Завтра сделаем, сегодня дед разогнал всех.

По двору пронесся Пушистик со здоровой кувалдой в зубах.

– Стой, хвост оторву. – За ним бежал Кейн.

Днем котенку, хотя какой он котенок, молодому коту до ужаса нравилось донимать Кейна. Зато вечером можно было наблюдать картину, когда здоровая голова Пушистика лежала на коленях бывшего раба, а он специально сделанным гребнем вычесывал ему шерсть.

Пушистик спрятался у Кассы, но Кейн смело подбежал к ним, забрал кувалду и щелкнул прижавшего уши кота ладонью по краешку уха. Касса даже глазом не повела в их сторону, видимо, это у них не в первый раз.

Вспомнив, что меня ждет отец с хасанами для похода за глиной – начали ремонтировать печи в комнатах, я побежал к конюшне. Отец сурово посмотрел на меня, он уже запряг лошадь в телегу.