– Может, перекусим? – Отец махнул рукой в сторону трактира. – И по кружечке пивка?

– Да у меня за стеной целая женская рать.

– Вот все и расскажешь, а там решим, что делать.

У входа в трактир отец слегка придержал меня, вопросительно кивнул в сторону Кейна.

– Свой, сейчас расскажу, – понял я истинную подоплеку «пивка».

– Лейна, дочка, нам четыре, как обычно, – попросил дед.

Девушка улыбнулась и пошла за пивом.

– Вы, может, есть хотите? – спросил отец.

– Не откажемся, особенно если похлебочки да солененькой, опять без соли шли.

– Лейна, и две похлебки! – крикнул отец. – Ну, пока несут, рассказывай.

Я вкратце рассказал, как мы с Лекамом добрались до Еканула, встретили кибитку, нагнали и освободили Сайла с Аллойей. Как потом вернулись обратно.

Тут Лейна принесла пиво, когда она ушла, я продолжил:

– Во второй кибитке была ловушка. Но мы не поняли. Когда нападали на нее, пришлось устроить беспорядок в рабском стане, чтобы охрана не пришла на помощь. Там и освободили Кейна. Он нам здорово помог.

– Тебе Солда мало? – спросил отец.

– У него выхода нет, рабский ошейник надо раз в три десятины заряжать.

Кейн отогнул ворот, Савлентий смерил взглядом, оценил.

– Да и упрямым оказался, не хотел уходить.

– Почему?

Пришлось Кейну повторить все доводы, которые он до этого приводил мне.

– Разумно, что дальше? – вернулись к моему рассказу удовлетворенные отец и дед.

– А дальше… В кибитке оказались двое светлых, один из них маг. Когда Лекам открыл дверь, тот запустил в него «огонек». Лекам умер почти сразу.

За столом повисло молчание.

– Жаль, – отошел первым отец. – Как вы ловушку-то проморгали?

– Потом расскажу.

– Что за тайны? – Отец стрельнул глазами в Кейна.

– Нет, он тут ни при чем, – уловил я взгляд, – это семейное, там Алехар был.

– Он жив?

Я кивнул.

– Ладно, потом так потом, дальше…

Я рассказал, как шли обратно, как освободили Нейлу, как бежали от светлых, но, как я провалялся десятину, опустил из рассказа.

– Ну а потом мы встретили Кассу, она довела нас до поселка, – закончил я рассказ. – А, да, еще Нейла больна.

– Что с ней?

– Менталисты в голове полазили. Первое время под себя ходила, сейчас отошла вроде, но не говорит. Сами увидите.

– Ну ладно, давайте ешьте, – кивнул отец в сторону уже остывшей похлебки. – О себе потом расскажем. Пойдем, как ты сказал, «женскую рать» смотреть. С Маликом и Софьей потом увидишься, успеете набаловаться.

Увидев отсутствие реакции на Софью, отец произнес:

– О-о-о, Нейла?

Я кивнул.

– Я бы на твоем месте опять в бега ушел.

– Там не все просто, отец. А где Эль с Храмом?

При последнем вопросе Кейн удивленно посмотрел на меня, но я пропустил этот взгляд.

– Да вон, за углом, с луками, страхуют нас.

Мы вышли из трактира под удивленным взглядом мальца, бегавшего за отцом. Дед махнул рукой, с разных сторон, обвешанные оружием, вышли эльф с орком. Встреча была горячей, даже хладнокровный эльф меня обнял.

– Кейн?

– Храм!

– Кейн, подлец!

– Храм, я не хотел тогда…

– Да забудь, я рад тебя видеть живым!

Орк обнял здоровяка, немного уступающего ему по росту, и приподнял от земли.

– Руку я уже вырастил, а если бы ты тогда не отрубил ее, я бы вряд ли увидел свободу. Это Кейн, – оскалил клыки орк, – мы с ним, почитай, кругов десять друг против друга бились, потом он мне руку укоротил.

– Мы рады, что столь здоровые детины тискаются посредине улицы, привлекая внимание, – осадил орка дед, – но, может, ночи дождетесь. Пошли давай, а то половина улицы на вас глазеет.

Из поселка вышли незадолго до сумерек. На воротах стояли другие стражи. Орк переговорил с одним из них, сунул ему при этом монету, страж кивнул.

– А то не впустят ночью, – пояснил он, когда отошли.

До импровизированного лагеря добрались уже в темноте. Девчонки с Сайлом костер разводить не стали, а лун, как назло, не было. Савлентий зажег над поляной «светляка» размером с две головы, тот выхватил из темноты даже дальние закоулки. Осмотрел всех, заодно и удивил. Сайл даже рот открыл, смотря то на деда, то на «светляка».

– Да-а, видок-то у вас потрепанный, – сделал дед вывод. – Это хорошо, что ночью заходить будем, меньше внимания привлечем.

Вдруг Нейла бросилась к отцу на шею и, плохо выговаривая, заревела:

– Дядя Ровный, это вы, это вы!

Теперь уже все раскрыли рты от удивления.

– Норман, – отозвал меня Храм, – объясни хасанам, что им нельзя в поселок, пусть с Кассой побудут. Тут к зверью сложное отношение, только лошадей запускают, увидят их, тревогу поднимут. И пусть людей остерегаются. Касса вообще из этих мест уходит. Здесь полно охотников на темную живность, махом шкуру с них спустят. Тут живут этим.

Я позвал хасанов и попытался объяснить ситуацию, хасаны довольно популярно и незатейливо показали в свою очередь, как они порвут охотников. Пришлось обращаться к Кассе за помощью. Она поняла меня и обещала присмотреть, скинула картинку, где щенки сосали у нее молоко.

В поселок вошли уже почти в полночь. Стражи были удивлены нашим видом, но я так понял, деньги взяли, как с богатых.

Первый этаж дома занимала конюшня, где мы в тесноте распрягли лошадей. В довольно просторном помещении конюшни, которая оказалась мала для нашего табуна, я насчитал вместе с нашими девятнадцать лошадей! На второй этаж вошли потихоньку, но Малик не спал. Мы обнялись и шепотом поздоровались, Софья не дождалась. Оказывается, в доме было всего две комнаты и кухня. Софья с Маликом занимали отдельную комнату, остальные обычно спали во второй. Перед сном всем удалось помыться, на первом этаже, кроме конюшни, имелась купальня. Поскольку Софья уже спала и будить ее не хотели, в их комнате оставили только Малика. Нас с девчонками, Сайлом и Кейном поместили в комнате отца, остальные улеглись на кухне. Нейла успокоилась, но от отца не отходила, спать легла с ним. В душе я был рад этому, утром предстоял разговор с Софьей, и мне не хотелось начинать его с объяснения, почему я нахожусь в постели с другой.

Так безмятежно я не спал уже давно. Проснулся оттого, что кто-то целовал мою спину. Я перевернулся, губы Софьи обожгли поцелуем, отказаться я не смог.

– Я так соскучилась, – прошептала она.

– Софья, понимаешь…

– Я все знаю. – Она запрыгнула на кровать, сняв кофточку.

В комнате мы были одни, ее тяжелая грудь прижалась к моей.

– Аллойя мне все рассказала.

– Ты не ревнуешь?

Ее запах сводил с ума, руки сами обняли обнаженное тело, ощущая нежную кожу.

– Если от этого зависит твоя жизнь, то пусть они хоть всем скопом будут с тобой…

– Понимаешь, Соф, все не так просто.

– А по-моему, просто.

Мои руки сжимали ее все крепче, сердце учащенно забилось, набирая все больший темп. Я понял, если не скажу все в этот миг, то потом сказать уже не смогу. Собравшись с духом, выпалил:

– Я не знаю, как отношусь к ней!

Сказать, что люблю Нейлу, язык не повернулся. Может, потому, что говорил эти слова Софье, может, не хотел ее обидеть. Она села на меня, уперев руки в грудь.

– Вон как…

Потом помолчала, разглядывая меня.

– А ко мне ты как относишься?

– Не знаю.

Она еще немного посмотрела мне в глаза.

– И ведь не врешь. В общем, так, сейчас ты будешь моим. Во-первых, я не намерена отбивать своего мужчину, пусть у меня отбивают, а во-вторых, сейчас я хочу тебя. Но не обольщайся, пока не определишься, в постель ко мне больше не лезь.

– Но…

Она зажала мне ладошкой губы.

– Не усложняй, дай порадоваться встрече с мужем.

Ее губы переняли эстафету от ладони, говорить мне больше не дали.

Вышли мы через полчасти.