– Элидар… Такое дело… Ты пока не сможешь вернуться в войска.

– Почему?

– Плечо запретил. Вернее, вернуться ты можешь… но как только получишь документы, тебя сразу отправят в Халайское локотство. Простым воином.

– Да?

Лумм кивнул.

– Что-то я об этом не подумал…

– Оскоран тебя позднее в сотники черной определит.

– Элидар! – раздался крик сзади.

Как же я соскучился по Ильнасу!.. Парень заметно подрос. Сколько ему уже? Пятнадцать зим! А объятия – как у здорового мужика. Затем настала пора обняться с Ротимуром и Саннитом.

– Ну что – свою лару покажешь? – хлопнул я по плечу Ротима.

– Тише, – улыбнулась Люйя. – Спит она. Проснется – покажу. Я же обещала.

– Ты мне и утром обещала. Дочь у вас в отца. Тот тоже, помнится, днем спал, а ночью пил.

– Мы там с Люйей комнату в доме заняли… – начал было Ротимур.

– Ты еще разрешения попроси… Иди за вином. За нового человека выпить обязательно надо.

– Да у него в комнате целый склад, – ухмыльнулся Ильнас. – Тебя ждет.

– А вы чего вообще приехали?

– Да… Канцелярские с ума сходят. Про волнения на орочьей границе слышал? Ну вот. Сверху спустили приказ сформировать еще десять тысяч. К войне дело идет. Ну и те не придумали ничего лучше, чем первым делом найти тех, кто временные бумаги оформил. Представляешь, за нами в Колское два гонца приехали! Один за мной, а через день – за Ильнасом. Вот мы посмеялись…

– Как съездили?

– Ну-у. Не видишь? – кивнул Ротим на Ильнаса.

Тот и правда одет был гораздо лучше меня.

– Гости локота, – важно протянул Ротимур. – Мы с Люйей решили, что купим домик в Колском локотстве. Там – сказка. Даже люди другие.

– И говорят смешно, – оскалился в улыбке Ильнас.

– Ты бы там так шутил. Свел дочь локота с ума.

– Не свел. Нам с ней нельзя, – бойко ответил Ильнас.

– А ты, смотрю, не очень-то и переживаешь, – попытался я поддеть его.

– Да-а, – махнул рукой Ротимур на Ильнаса. – Не из нашей братии. Все больше на ристалище. С эльфами. Мы-то, в его зимы, с ларами… – Тут Ротим понял, что сморозил глупость, так как Люйя навострила ушки.

– А чего за ней бегать? – ответил на попытку поддеть его Ильнас. – Ее к младшему императору знакомиться привозили. У меня шансов не было.

Вот же… Теперь становилось понятно рвение Исины при сводничестве Ильнаса и дочери локота… Конкурентку убирала! А вот насчет регулярного посещения моим подопечным ристалища… я и сам понял. Во-первых, Ильнас действительно «закабанел», а во-вторых… светился он. Не алтырь даже близко, но каналы гораздо сильнее среднего. И самое интересное… развиты очень пропорционально. Тут не только тренировками попахивает…

Вечер был домашним. Теплым. Я познакомил Ильнаса с Ласой. А тестостерончик-то играл в крови парня… Он весь вечер глаз с нее не сводил. Ревновать впору. Хотя и понять можно. Очень уж красива. Потискали дочку Ротимура, пока Люйя не рыкнула на нас, после чего Юмир забрал внучку и ушел к себе, чтобы мы не мешали ребенку спать.

– А чего отцу комнату в доме не выделили? – когда он ушел, спросил я.

– Пробовали, – ответил Ротимур, – отказывается. Говорит, со своими детьми намаялся – теперь сами возитесь. А в итоге приходит уже в последней четверти и к себе забирает. Да ты загляни к нему. У него-то получше, чем в твоей комнате, обстановка. Он там все резными фигурами украсил.

Потом перешли на политику и новости. Лумм раскрыл секрет спешного формирования новых тысяч. Дело, как оказалось, не только в орках. Дело еще и в рабах…

– …те, что корабль угнали, позже еще два захватили. И ладно бы только это… так приехали купцы с севера и рассказывают, что рабы обосновались там, и их тысячи, и живут как вольные. Даже лучше, чем селяне, – налоги-то платить не надо. Даже название себе придумали: Чакматное локотство. Вот и поползли туда из деревень. Сбегают от балзонов – и на север. А рабы… Тридцать восстаний за три луны! В каменоломни стража теперь меньше чем сотней не входит. На рабском рынке стали хилые да калеки цениться. Крепких рабов покупать боятся. Тут вообще у Жиконского локота гладиаторы до оружия добрались – половину города перерезали…

– Какое-какое локотство? – долго переваривая слова дворцового десятника, переспросил я.

– Жиконское.

– Да я о рабах… о названии.

– А-а-а… Чакматное.

– Может, Шахматное?

– Да я откуда знаю… может, и так… – Лумм был уже довольно пьян.

А я вот – наоборот; так-то вино мне, словно слону дробина, да еще и слова десятника… Леха. А вдруг он? Да даже если не он – русские же… Я точно не уверен, но мне кажется, на иных языках шахматы несколько по-другому называются. На английском – точно «чесс». И что теперь? Рабы ведь… А я… не раб?..

Весь следующий день я мусолил в голове этих северных рабов. Как говорится – и хочется и колется. Поездка с целью обновления гардероба для приема прошла словно во сне. Цены на тряпье, в преддверии такого события, взлетели в три раза. Ладно Ласа рядом. Вот уж в чем в чем, а в эстетике костюма она разбиралась.

– Лас… – вдруг вспомнил я про одно очень важное дело. – Сможешь посидеть в комнате одна?

– Если надо… – растерянно ответила балесса.

Мы быстренько закончили тряпичное истязание и поехали к ближайшему гостевому дому.

– А можно к ларе Ваине? – вдруг попросилась Ласа.

Ваина! Прямо идеальный вариант!

Лумм недовольно согласился посидеть в зале, пока я удовлетворяю свою похоть. Конечно, он выставил охрану у дверей. Но ведь это дом такой лары…

– Ваина, можешь помочь?.. – отвел я в сторону старушку.

– Ну, не знаю, не знаю… – выслушав просьбу, произнесла она.

– Сколько?

– У меня денег хватает. Ты ведь не с Ласой пойдешь на прием?

– Откуда знаешь?

– Фи, как невежливо. Вопросом на вопрос…

– Прекрати. Ты и не такие невежливости видела.

– Возьми меня на прием. Я уже десять зим не видела своих клиентов в их пафосном обличье, – с хитринкой в глазах произнесла Ваина.

Разумеется, я понимал, что она шутит. Но, собственно… почему нет?

– На один день.

Удивлена ли была Ваина? Очень!

– Шрам… – прошептал я.

Тот встрепенулся и огляделся. Увидеть ему меня сложно, да и ни к чему. Я и так не совсем хорошо себя ощущал, замерев около клетки. Не дай духи, на площади окажутся маги, ощутят ведь.

– Шрам, не высматривай меня, не увидишь. Это Элидар. Десятник твой. Шепчи. За что тебя?

В разумности воина моего десятка сомневаться не было причин. Он быстро все понял и, опустив голову, будто спит, ответил:

– Да за орденского – тогда, в северном.

– Вроде же я его?..

– Одного – ты. Второго – я.

– Понятно. И что, дали орденским право на опрос?

– Нет. Илун.

– То есть?..

– Напились с ним. Сдуру рассказал. А через три луны мне – оковы.

– Эх… Обо мне спрашивали?

– Нет. Вообще ни о чем и ни о ком. Сказали, что голову снимут, – и всё. Сначала в Халайском хотели. Даже уже приготовиться успел. Потом вдруг всех обезглавили, а меня нет. Сказали, в столице будут…

– Я долго не могу. Надо, может, что?

– Да что мне теперь… Настойки бы… Мяса хочу… Лучше сала мускуна. Чтобы таяло на языке…

– Обижаешь. Будет.

Глупо. Знаю, глупо. Глупо рисковать, пользуясь магией, ради трех бутылок пойла и куска сала. Но… я же русский. А мы не всё делаем обдумывая.

Финт с Ваиной прошел на ура. Разумеется, у этой лары были комнаты с потайными выходами. Домой вернулись уже затемно. Завтра прием. Хорошо, что знать не просыпается рано…

Ехали молча. В качестве сопровождения я взял Ильнаса – сегодня бальный день. Завтра театральный, затем день охоты, после которого гладиаторский и дуэльный, потом день казней… мать его… По сути, Шрам умирает за меня. Ведь не ради себя он того орденского…