Я еще не совсем отошел от ее наглости заявиться ко мне лично, а она, оказывается, пришла с претензиями! Она!.. Ко мне!.. Мир сходит с ума. Пока я, глуша огонь гнева, старался подобрать цензурные слова, Исина продолжила свой монолог, прохаживаясь по комнате, словно преподаватель, отчитывающий нерадивого ученика.

Я получил порцию словесных завуалированных люлей, причем даже не за балессу. Вот как раз связь с ней и даже ее покупку Исина не могла порицать. Я мужчина и имею полное на это право (все-таки есть определенные прелести в этом мире), хотя она (Исина то есть) и не в восторге от этого. А вот разговор с Альяной, произошедший в ту ночь… Оказывается, его слышал весь этаж, как и признания в любви рабыне. И вот именно это выставляло Исину объектом насмешек. Жених-то накануне свадьбы ведет любовные разборки с еще одной ларой. Да еще с какой! С той ларой, что стала притчей во языцех в связи со своим поведением.

Чем дальше продолжалась ее речь, тем в большее недоумение впадал я. Она ведь вполне серьезно… Как она вообще смеет… Вроде не замечал за ней отсутствие разума.

Наконец я не выдержал и взорвался:

– Ты в своем уме? Или тебе его император через цветок выбил? Как ты посмела прийти ко мне с какими-то ни было недовольствами?! То твой отец приходит с просьбой взять тебя в жены, то ты приходишь с явным намерением разрушить свадьбу!..

Исина хладнокровно улыбнулась.

– Поиздеваться пришла, – ее тон отдавал желчью, – заодно и прояснить наши взаимоотношения. Ты унизил меня, я – тебя. Мы квиты.

– И чем же, позволь узнать, я нанес тебе унижение? – Иной вопрос от такой наглости я сформулировать не смог.

– Я тебе только что разъяснила. К тому же не стоило доводить до просьб моего отца.

– Вот как? Надеюсь, ты понимаешь, что ни о какой свадьбе после такого, речи идти не может?

– Я надеялась на иную твою реакцию… – сжала губы Исина. – А если ты так поворачиваешь… то… Ты подписал соглашение. Если ты не выполнишь его – предстанешь перед судом, и уже там будет решаться, выполнять тебе его или нет. Ну а поскольку ты тысячник империи, то судить будет либо правое плечо, либо кто-то из императорской семьи. Ну а уж поскольку ты и так все знаешь, догадайся, кто именно? Так что либо оковы любви… либо – рабства.

Плечо… Как он грамотно меня… Одно дело – просто нарушить слово… Да, это недостойно мужчины, да, это порицаемо, но в некоторых обстоятельствах возможно. Но нарушить договор на бумаге… Это действительно суд.

– Ты можешь идти, – сухо произнес я.

– Элидар, – ухмыльнулась она, – ты возьмешь меня в жены?

Вот оно, истинное лицо придворной лары.

– Да. Послезавтра, – сухо ответил я.

– Пригласите ко мне Лумма, – приоткрыл я дверь, после того как Исина ушла.

– Лумм, слушай, я тут решил разобраться со своим цветником, как ты говорил… Но поскольку выходить из дворца я не имею возможности, не мог бы ты привезти алтыря с рабского рынка и эту… мое недавнее приобретение? Дам ей вольную.

Воин ответил не сразу.

– Могу. Зачем такие сложности? При дворе есть алтырь. Даже несколько. Да и стоит ли? Она не сможет выжить без хозяина.

– Это уже не мои проблемы. А насчет дворцовых алтырей… В этом… этой цитадели молчания любой чих превращается в смертельную болезнь через четверть дня. Не желаю лишних слухов накануне свадьбы. И так отхватил по полной от невестушки.

– Как скажешь. Но я должен доложить Оскорану.

– Разумеется. Надеюсь, он не будет против.

Свадебная церемония проходила прямо во дворце. Минимум гостей. Всего человек двадцать. Жаль, что так мало, я надеялся на большее количество. Алтырь начал зачитывать нам бумагу, по которой мы становились мужем и женой, после чего мы должны были прижать большие пальцы к серым пятнам на документе.

– Подождите, – остановил я торжественную речь алтыря, – тут некая ошибка.

Гости недоуменно затихли, глядя на меня. Краем глаза я видел Оскорана. Тот появился в последний момент и, встав за спинами гостей, улыбался теперь во весь рот. Догадался-таки. Или алтыря, который приходил ко мне, раскрутил. Не зря Оскоран эту должность занимает, ой не зря.

– Какая же… либалзон Элидар? – Первым ожил алтырь.

– Не просто женой, а второй женой, – ответил я.

Шепотки недоумения создали легкий шорох вокруг. Исина покраснела. Плечо сердито смотрел на меня. Вторая жена… Как бы объяснить… Это вторая жена. Вторая во всем. В статусе, своем и детей. Стать второй женой – это унижение для благородных лар. Принять вторую жену – такое случается. Бывает, женщина бесплодна или смертельно больна, хотя здесь и то и другое для богатых людей – редкость, но тем не менее случается. Вот тогда и берут вторую жену из более простого сословия. Еще бывает, муж хочет насолить первой жене или прошла любовь. Но знатной ларе – стать второй женой…

– Тогда… мне необходимо время, чтобы переписать документ.

– Разумеется. А я пока представлю мою первую супругу. Ласа, – я повернулся к колонне, около которой стояла балесса, – подойди, пожалуйста.

Ласа скромно, но очень элегантно, по-другому она просто не умела, двинулась в мою сторону. Ее волосы, по моей просьбе, были стянуты в хвостик, и печать на виске, изысканно переливаясь, была видна всем. Я специально не стал просить алтыря вывести рабский знак. Это был контрольный выстрел в голову Исине. Стать второй женой – после рабыни!..

– У вас есть документ, подтверждающий брак, тысячник Элидар? – довольно громко задал вопрос плечо.

– Разумеется, – я протянул руку Ласе, и она отдала мне свиток, – можете ознакомиться.

Плечо, подойдя вплотную, взял бумагу и развернул ее. Затем повернулся к дочери.

Исина выбежала из зала, сказав перед этим всего одну фразу:

– Ты пожалеешь.

За ней, шелестя тканью юбок, удалились ее мать и подруги. Плечо протянул свиток обратно:

– Хороший ход. Надеюсь, осознаешь последствия?

– Разумеется. Как быть с нашим договором? Он нарушен с вашей стороны.

Плечо достал листок из-за пазухи и, разорвав, кинул мне в лицо. Пришлось вытерпеть.

– Давно я так не смеялся. – Оскоран вызвал меня к себе через день. – Чтобы умерить гнев плеча, пришлось к императору сходить. Он тоже, кстати, повеселился. Вот, – тысячник протянул мне медный кувшинчик.

– Что это?

– Зелье для предохранения. Император передал.

– Зачем?

– Я откуда знаю? – ухмыльнулся Оскоран. – Видимо, предлагает и дальше цветки империи опылять. Ладно, звал не для этого, – сменил тон тысячник. – Давай обскажу мое видение твоего… – тысячник сделал паузу, – поведения. К родным тебе ехать не стоит. Думаю, и сам понимаешь. И в Якале и в вашем балзонстве тебя однозначно будут ждать карающие. Дуварак покинешь в моей карете. В одной из деревень тебя будет ждать другая. Там уже все твои вещи. Мои ребята проследят за тобой верст десять. Если снимешь доску на потолке кареты, там обнаружишь тайник. Деньги на первое время. Документы. Там же обещанные тридцать империалов… Тридцать один. Я не забыл.

Теперь о главном. Вот кольцо. – Тысячник протянул мне украшение с камнем. – Если надавишь на камень, то, возможно, из ближайшей тысячи в твою сторону направится десяток. Не всегда помогает, но нелишне. Хотя в твоем случае я бы воспользовался этим перстнем только в крайнем случае. Император, разумеется, благоволит к тебе, но он несколько дальше от своих тысяч, чем твой несостоявшийся тесть. Итак… Мы не совсем ожидали, что орден так активизируется насчет тебя. Они разослали во все свои представительства твое изображение с некими инструкциями. Жизни твоей ничто не угрожает, а вот сделать так, чтобы ты раскрылся как маг, обязательно постараются. Им сейчас это очень надо. Так что, если почувствуешь мага рядом с собой, не хватайся за клинок и уж тем более не применяй магию. Будет совсем туго – воспользуйся уж лучше кольцом.

– То есть дать себя зарезать, как свинью?