– Живет в Дуваракском локотстве – то, что сейчас Руизанское, – Пионат указал мне рукой на бутыль, намекая, чтобы я сам себе налил, – такой балзон – Луисмир Сморнокский. В общем-то неплохой человек, но очень уж эксцентричный – любит шутить и показывать себя публике. На каждый императорский бал он что-либо придумывает. На прошлый приехал на хрумзе – есть такой зверь, подвластный только оркам. Орочьи шаманы хрумзов с разумом владельца связывают – несколько опасное действо: бывает, оба связываемых с ума сходят. Конечно, зверя держали на веревках… Так вот, основной доход Луисмира – это дача взаймы денег нуждающимся, под залог имущества. Уж не знаю, почему Горт – отец Альяны, решился на заем у него, а не у семьи, но… в итоге оказался должен Луисмиру приличную сумму под залог земли балзонства. Проценты были баснословными, – дед отпил из своего бокала, – и настал момент, когда балзонство Горта практически уже принадлежало Луисмиру. Горт, опомнившись, бросился к нам. Чем-то, разумеется, мы ему помогли, но этого было недостаточно. Луисмир не стал забирать балзонство. Там, собственно, и забирать-то… оно даже меньше моего. Но в залог будущих выплат потребовал закладную на Альяну… – Дед на некоторое время умолк. – Ей тогда было семь зим. Горт, надеясь, что мы сможем ему еще помочь, согласился. А вот повторно собрать нужную сумму не смог. Сейчас долг за Альяну превышает долг за балзонство, и она вынуждена, чтобы не оказаться рабыней, скитаться по империи и просить денег, чтобы оплатить часть процентов и оттянуть еще на год рабство. Луисмир каждый раз благородно соглашается отсрочить, но Альяна уже стала предметом обсуждения в свете, и на каждом императорском балу все ждут развязки.

Дед еще раз отпил из бокала.

– Она, словно кувшинка, распускается после императорского бала и жадно впитывает лучи солнца, а к следующему балу собирается в дорогу, опускаясь на дно.

– Тогда уж – роза с шипами.

– Это да, – вздохнул дед. – Но винить ее в этом нельзя. Представляешь, сколько людей проявляют свое остроумие по поводу ее судьбы – за глаза, а то и в глаза? Вот и стала она такой. Знаю, ты ей нравишься. Да и она тебе. Было несколько жестоко оставлять вас наедине, но я должен был показать тебе, что иногда желания не есть всё, и обстоятельства бывают гораздо сильнее них. Так что ты не сердись на нее за то, что не пустила на свои простыни.

К лицу слегка прихлынула кровь. Я переваривал последнюю фразу деда.

– Или пустила?.. – настороженно спросил дед.

– Нет, – успокоил я его. – Она что, тебе все рассказала?

Пионат улыбнулся:

– Несложно догадаться. Вы в последние дни – словно две бойцовские собаки. Да и Отта про ваш танец рассказала. – Улыбка деда стала шире.

– Она по договору не имеет права лишиться девственности. – После некоторой паузы Пионат решил не проверять, насколько яркой может стать краска на моем лице. – Если такое произойдет, то и она станет рабыней, и балзонство Горт потеряет, и еще должен останется – сам в рабы пойдет. Ее перед императорским балом алтыри проверяют каждый год.

– Она же красивая девушка: можно и замуж выйти…

– Ей сейчас самый возраст, только кому она нужна за такие деньги? Бывает, и отцы за невест приплачивают, – грустно ухмыльнулся Пионат. – Изначально такой вариант был бы возможен, но у нее долго не шла кровь. К тому же Горту по понятным причинам нечего давать в приданое, а таких, что были бы сражены красотой семилетней девочки настолько, чтобы платить круглую сумму, не нашлось. Вернее, на то время были и такие, но Горт до первой крови не согласился. Да и замужество такое противоречит законам. Потом уже поздно стало – сумма велика.

Дед однозначно все время нашей беседы проверял мою реакцию на его слова. Если бы мне действительно было девятнадцать и я был бы безумно влюблен в лару, то я, может, и отреагировал бы бурно, но я просто задумчиво отпил из бокала, оставаясь полностью спокойным. Не то чтобы я совсем равнодушен к этой драматичной истории, но деду эмоций показывать не стал. Жизнь, конечно, у Альяны мерзопакостная, и действительно очень жаль девушку, только словами тут не поможешь, а делом, то есть деньгами, – я не имел возможности.

– Ты обещал мне книги… – перевел я разговор в другое русло.

– Зачем тебе это?

– Хочу знать свои возможности.

– Это дорога поперек магов. Ты понимаешь, насколько это серьезно?

– Можно на костре жизнь закончить, – ответил я. – Только если мое зрение раскроют, то будет тот же результат.

– Нет. Одно дело скрывать свое зрение, а другое – пытаться развить магические способности.

– А это возможно?

Дед не ответил. Он смотрел мимо меня, постукивая пальцем по бокалу. Минут через пять «ожил»:

– Ты знаешь, как образовалась империя?

– Да, Тотус рассказывал.

Пионат опять помолчал некоторое время.

– Ты не первый в нашей семье, у кого проснулось зрение. Когда-то Руизан населяло огромное количество магических кланов. Магами были в них не все, но семьи, в которых одаренные магией рождались чаще, а это очень зависит от наследственности, брали главенство в клане. Каждый клан имел свои секреты. Кто-то знал, как изменять животных, кто-то – как растения, а кто-то умел зелья варить. Был даже клан, научившийся из обычного человека на срок в одну луну мага делать. Постепенно выделились четырнадцать семей, которые свои владения превратили в локотства. Остальные семьи так или иначе вынуждены были подчиниться. Разумеется, были войны и конфликты, но все больше местечковые. Маги Гнутой горы тогда были одним из самых слабых кланов. У них даже земли не было, лишь замок в горах. Кстати, знаешь, почему Гнутой?

– Наверное, гора наклонена.

– Нет, прозвище у основателя замка было Гнутый. Горб он на спине имел. Так вот, однажды в одной из семей нашелся слабый маг, понявший, что магический свет одной семьи отличается от магического света другой, и не нашел лучшего применения этому знанию, чем научить дикую кошку охотиться на магов враждебных соседей. Я не знаю, что за зверь это был, но фактически все маги соседей погибли за короткий промежуток времени. Понятно, что та семья хранила этот секрет и постепенно расширяла свое влияние и территории. Пока… этот секрет не вышел наружу. Как это произошло, я не знаю, но это послужило началом магических войн. Как только ни применяли это знание разные кланы… И в растения вкладывали, чтобы те в мага иглами с ядом стреляли, и свирепых животных выводили, чтобы те соседнее локотство от магов проредили. Даже рыб, и тех для этого дела использовали. В Северные земли маги до сих пор остерегаются идти. Там очень суровые битвы были, и половина зверья тех земель охотится на того, в ком есть хоть капля магии. Да и ловушек магических тьма осталась.

Когда война закончилась, магов остались всего сотни, если не десятки. Оно и неудивительно – одаренные тогда вообще дальше своих крепостей стали бояться выходить, столько магического зверья вокруг развелось. Вот тогда-то и стал подниматься орден Гнутой горы, пытаясь собрать под свое крыло вновь родившихся одаренных. Те, кто побогаче, – своих, понятно, не отдавали, а бедный люд вел своих детей в обмен на золото. Были и другие семьи, которые пытались подмешать в свою кровь свет магов и даже женили дочерей на простолюдинах, если в тех вдруг просыпалась магия. Шли годы, и орден крепчал. Потом орки стали наглеть – защиты-то особой не было, а шаманы у орков очень сильны. Разразилась Первая Орочья война, в ходе которой зелеными была захвачена большая часть локотств.

Пионат помолчал секунд двадцать. В принципе дальнейшую историю, а именно зарождение империи, я знал из уроков Тотуса, но перебивать деда не посмел.

– Дуваракский локот попросил у Гнутой горы помощь, когда орды подошли к его границе. Маги не отказали, но потребовали отдавать им всех детей простого люда с проснувшейся магией. Локот согласился. Его же детей не трогают… Сами маги в битву вступать не стали, но дали множество эликсиров и ядов, привезли камнеметные трубы. Есть такое оружие – грозная штука, кидающая камни довольно далеко. Это была первая победа людей над орками. За Дуваракским локотом потянулись и другие просить помощи. Маги не отказывали и даже обещали помогать и в других вопросах, но требования о передаче всех одаренных детей дополнились требованием к правящим семьям локотств присягнуть Дуваракскому локоту. Так стала зарождаться Руизанская империя. Локоты, видя, что власть империи лишь номинальная и, кроме процедуры присяги, придуманной магами, ничего не требовалось, вступали в нее в надежде потом выйти. Некоторые отказывались получать помощь такой ценой, но после того как орки прокатывались на хрумзах по их землям, они или гибли, или соглашались. После Первой Орочьей войны свободными от клятвы Дуваракскому локоту, тогда уже звавшемуся Руизанским императором, остались всего два локотства: Колское и Лункское…