– Извините меня, либалзон, – елейным голоском пропела она, склонив голову, как только мы вышли в коридор, – обычно вы были горазды на такие шутки, и я не смогла удержаться. Надеюсь, это искупит мою вину… – и она, вдруг привстав на цыпочки, положила мне руки на грудь и, обдав дыханием, поцеловала в щеку.

Я, ошалев от такого поворота, просто показал ей на резную дверь обеденно-бального зала, приглашая вернуться.

– Нет. Скоро закат. Пойдем. – Она взяла меня за руку и потянула вглубь коридора.

– Зачем? – задал я вопрос.

Доверять этой разодетой кукле я не собирался.

– Видимо, ты ударился головой сильнее, чем я полагала. Пошли.

Ничего не оставалось делать, кроме как послушно последовать за ней, прокручивая в голове варианты.

Оказалось все банальнее и романтичнее, чем я предполагал. Мы стояли и смотрели на закат в окно чердака. Она вдруг прижалась ко мне. Я приобнял ее. Солнце, окрашивая облака в розоватый оттенок, пряталось за горизонт. Лара ни на миг не оторвалась от созерцания заката.

– Знаешь, Элидар, я была счастлива здесь, – неожиданно произнесла она. – Пойдем: Пионат сердиться будет.

Оставшаяся часть обеда прошла в светском духе. Вежливые вопросы, вежливые ответы. Очень культурное мероприятие. Лара Альяна рассказала некие новости, которые для меня лично ничего не значили. Более интересовали изыски на столе – кухарка сегодня постаралась на славу. Блюда были изумительны, даже подобия пирожных на десерт. Вино опять же. Разошлись несколько позже обычного. Меня этот день слегка вымотал.

Во сне я целовался с Альяной. Когда осознал это утром, то был в некотором недоумении. Понятно, что я молодой в физическом плане и гормоны бушуют. Разум вообще живет своей жизнью при виде любой особы женского пола, но вот этот пусть милый, но по сути ребенок…

Утро я начал с пробежки. Бежал как обычно вокруг имения. Сонные стражи даже вопросов уже не задавали, просто открывали калитку. Первые минуты бега – самые приятные. Ты легок и спокоен. Потом наступал некий диссонанс между удовольствием и необходимостью. А в конце уже накрывал азарт – последний месяц я никак не мог преодолеть сорок девять кругов. Разумеется, добежать, перейдя на спортивный шаг, я бы смог, но тут вступал в действие самый упертый противник – я сам. То есть ходьба – нечестно, я должен был именно добежать. Даже не так: добежать на максимально возможной скорости. А вот тут силенок не хватало. Можно было распустить магические силы, но, по той же причине, не распускал. Нечестно. Я должен сам.

Войдя в только что начавшую просыпаться крепость, сразу прошел в купальню – Пасот должен был наносить воды. Прежними порядками было заведено, что это обязанность специального раба – водоноса, носившего по мере необходимости воду из емкости, служившей для естественного ее нагрева. То есть за день вода прогревалась на солнце и после этого поступала в купальню дома. Но я заставлял носить Пасота. Я не изверг, и та детская обида на рабов уже давно прошла, только если уж я тогда приказал ему носить каждое утро воду, то вспять повернуть уже не мог. Разве что не заставлял наполнять бадью для купания, а просто ставить шесть ведер с водой – мне вполне достаточно ополоснуться. Два ведра сейчас, два после мечного боя и два после вольтижировки: лошади – довольно пахучие создания.

Процесс ополаскивания не занимал много времени: облиться из ведра, намылиться местным мылом и из ковшика потихоньку полить сверху. Обычно знатные приглашали для этого слуг или рабов. Я в доме отца тоже пользовался услугами Луры. Но после прослушивания рабских разговоров решил быть более самостоятельным.

– А ты стал крупнее, – раздался ее голос за спиной.

Я точно помню, что закрыл деревянную щеколду…

– Не пристало ларам входить во время купания к молодым людям, – не поворачиваясь, ответил я.

– Возможно, и так. А возможно, я тоже хочу искупаться. – Девчонка явно дразнила меня. – Чего тебе стесняться? Я все видела уже. Да что я: рабыни, и те рассмотрели.

– Ну так присоединяйся, – невозмутимо ответил я, продолжая стоять к ней спиной и мылить голову.

Альяна явно обеспокоилась историей моего пребывания здесь. Надо сказать, что сексуальная связь с рабынями вполне разрешалась, но считалась несколько предосудительной. Мол, что – свободных себе найти не можешь? Я потянулся за ковшом, но тоненькая ручка перехватила его раньше.

– Давай помогу. Потом сможешь похвастать, что тебя молодая лара купала.

Пока она поливала меня, пару раз провела по спине пальчиком. Закончив омовение, я вытерся простыней, и, обмотавшись по пояс, повернулся к ней. Альяна уже сидела на скамье около моей одежды.

– Я могу помочь и одеться, – томно, но при этом со смешинкой в глазах произнесла она.

– Не надо, я уже взрослый мальчик.

– Какие мы серьезные… Съездишь со мной в город завтра?

– Нет.

– Фи, какой ты стал… Тебя симпатичная девушка просит составить ей компанию, а ты отказываешься. Или любишь, чтобы тебя уговаривали?

В город, если честно, хотелось, так как я там ни разу не был; но вот только не с ней. Выслушивать подколы о моей неосведомленности?.. Да и как на это отреагирует дед? Взгляд я, конечно, прятать научился, но тестирование еще не проводилось. Балзон собирался пригласить знакомого алтыря в гости и на нем «обкатать» мое умение. Признаться ларе в том, что меня может не отпустить дедушка, это мало того что нарушит конспирацию, так еще и породит шквал шуток в мой адрес. Эта точно не преминет воспользоваться.

– Видите ли, лара Альяна…

– Ты еще поклон сделай!.. – прыснула она.

– Лара Альяна, у меня были на этот день несколько иные планы.

– Хм, – она прищурила глаза, – а если я очень попрошу?

– Мы можем поговорить об этом несколько позже, когда я оденусь.

– Спросишь разрешения у деда? – улыбнулась она.

Эта пигалица начинала раздражать.

– Нет. Просто хотелось бы одеться.

– Ты стал стеснительным? Хорошо, я подожду снаружи.

Из купальни я выходил с твердым настроем отказать ей, но делать это не пришлось – когда вышел в коридор, ее там уже попросту не было. До завтрака еще оставалось время, и я направился к себе в комнату. По логике стоило бы зайти к деду, но, проходя по второму этажу, увидел его и горна за беседой с местным купцом, через которого дед продавал «натуральный налог» и покупал то, что не могли дать деревенские. А это значит, что дед даже на завтраке вряд ли появится.

Я не угадал. На завтрак балзон пришел как обычно. И сам завтрак прошел обыденно. Разговоры о планах на день, об успехах и неудачах. Дед слегка отчитал близнецов. Гостья была молчаливой паинькой, изредка бросавшей взгляды на присутствующих и делавшей вид, что ей интересно происходящее; и только в конце…

– Балзон Пионат, я хотела бы навестить балзона Роника и его сына, но поскольку ларе не принято показываться в доме холостого мужчины в одиночестве, то я попросила либалзона Элидара составить мне компанию. Вы не будете против? – Она даже не посмотрела в мою сторону. – К тому же либалзон Элидар выразил желание познакомиться с соседями.

Дед, оттягивая время, отпил из бокала с соком. Для тех, кто знал Пионата поверхностно, это смотрелось бы так, будто человек просто решил попить, прежде чем ответить, но я точно знал: это признак того, что дед обдумывает ответ.

– К сожалению, лара Альяна, я вспомнил, что собирался завтра помочь балзону привести в порядок бумаги, – решил я слегка урезонить эту наглую и лживую особу.

– Как замечательно: а я как раз хотела перенести поездку в город на послезавтра…

– Ну раз так, – прервал нас Пионат, – то завтра и поговорим. Если, конечно, либалзон успеет разобраться с бумагами.

– Вы как всегда оказались очень мудры, либалзон, – очаровательно улыбнулась мне Альяна.

– Вот именно так, – неприкрыто и льстиво, как сделала сейчас лара Альяна, дед смотрел на младших девочек, – лары не должны говорить комплименты молодым людям. Скажете Отте, что тема ваших занятий сегодня – комплименты. Потом попрактикуетесь на Ройте и Клойте.