– Ты тоже можешь побежать, – предложил я второму работорговцу, держа арбалет.

Тот лишь хмуро посмотрел на меня.

– Встань, – прорычал однорукий, подойдя к нему.

Тот не шелохнулся.

– Вставай, тварь, и прими клинок как человек.

Похоже, работорговец, в отличие от своего напарника, выбрал иной путь попытки спасения своей жизни – играть на жалости. В этом мире, когда сдавались в плен, вместо того чтобы поднимать руки, становились на колени, но признавших поражение, так же как и у нас, не принято было убивать.

– Первый раз вижу благородного раба, – прокомментировал Липкий. – Хотя нет, второй. Горна тут еще видел.

Однорукий взглянул на Липкого и вдруг очень артистично крутанул клинок, разгоняя, и нанес режуще-рубящий удар по шее рабовладельца, тем самым почти снеся ему голову. И это левой рукой! Тело повалилось набок, и в этот момент клинок вышел из разреза. Труп мягко опустился на дорогу. Голова слегка ушла в сторону от тела, противно оголив кровоточащий разрез. У меня пошли рвотные позывы.

– Красивый мах. Воевал? – поинтересовался Чустам.

– Показушник.

Чустам одобрительно кивнул.

– Клоп, распрягай двуколку. Чустам, дай мужикам топор, пусть сами освобождаются. – Мне хотелось побыстрей уехать.

– Там на двуколке инструмент для расковки, – сказал однорукий.

– Липкий.

– Сделаем. – Вор вальяжно, вразвалочку пошел к арбе.

Я бы ухмыльнулся, но меня все еще мутило.

– Большой, осмотри, что на двуколке, часть продуктов оставь им.

– Могу спросить, кто вы? – поинтересовался однорукий.

– Освободители рабов, – усмехнулся Чустам.

– Рабы мы, – ответил я однорукому, – такие же рабы, как и вы. С собой не берем, и так запаздываем, – памятуя прошлое освобождение, собственно мое, предупредил я порывы идти с нами. – Но предупреждаю, мы тут одного либалзона потрепали неподалеку, да и имперским на хвост наступили, так что бегите как можно дальше отсюда.

– А что, неплохая бы команда вышла. – Липкий, улыбаясь, подвел мне кобылу и кинул кувалдочку и две заостренные пластины рабам. – Однорукий, хромой и немой.

Я закинул ногу в железное стремя. Железное! Однозначно перевяжу на Звезданутого.

– Ну вот если догонит, то с нами будет, – опять не вовремя сострил Клоп, имея в виду полный комплект лошадей, то есть резко возросший скоростной потенциал нашей команды.

– Большой?! – крикнул я.

Тот поднял руку, мол, все хорошо – телегу осмотрел.

Во второй руке у него поместилась целая связка мешков.

– Осмотреть бы. – Липкий кивнул на трупы.

– Согласен. Клоп, Чустам, прощупаем? – Ну не царское дело лазать по карманам, вернее, поясам.

Если честно, то боялся, что вырвет. Как-то уж очень подействовала на меня почти отрубленная голова.

– Оставьте пару мечей бедолагам, – попросил я.

– Да тут всего три, – ответил Клоп.

– У нас хватает.

Никто возражать не стал.

– Мм… – замычал немой, тряся какой-то сумкой в руках.

– Что?

Гигант подбежал ко мне, показывая содержимое. В сумке были аккуратно свернутые в трубочки свитки – документы на рабов. Запустив руку в сумку, я нащупал и медальоны.

– Чустам, надо найти и на этих, – я кивнул на трупы, – документы.

– Сделаем.

Работали наши быстро – понимали, что мы на дороге, вскоре все наиболее ценное было собрано. Я не знал, что делать с документами на рабов. Вроде бы как отдать бедолагам – с нашими печатями все равно не совпадают, с другой стороны – кто присматриваться будет? То есть самим пригодятся. В итоге я отобрал шесть бумаг – по количеству черных печатей у нас. К бумагам подобрал парные медальоны, а остальное кинул Клопу:

– Отдай рабам.

– Что значит «показушник»? – спросил я Чустама, когда мы направлялись к Ларку и Огарику.

– В круг выходил с мечом – знать развлекать.

– Понятно. – Аналог нашему слову «гладиатор» я знал, на местном это «раб для боев», а вот с гладиаторским сленгом я еще не сталкивался. – Туда рабов выводят или кто захочет? – на всякий случай решил прояснить для себя определение.

– Я добровольцев не встречал.

Наши оказались метрах в ста, если двигаться вдоль опушки. У Огарика были сонные глаза – замучили ребенка. Быстро перераспределили груз и лошадей, выделив парню на его радость, прогнавшую сон, кобылу.

– Что, куда едем? – спросил корм.

– Липкий, в какой стороне залив? – переадресовал я вопрос.

– Там. – Вор махнул рукой через поле по диагонали.

– Тогда туда. – Я подкорректировал немного курс в сторону синевшей вдалеке полоски леса, так как там, куда показал Липкий, вообще кроме поля ничего видно не было.

– Боязно в поле-то, – прокомментировал Клоп. – Нас далеко видно будет.

Нашелся тут Капитан Очевидность.

– Так и нам всех видно, – успокоил Толикам.

Сначала пошли рысью, а потом перешли на галоп, чтобы как можно быстрее достичь леса. Насколько проще, когда все верхом. Мало того что верхом, так еще и вьючная появилась.

Лес был смешанным, но хвойные деревья были с мягкими-мягкими иголочками. Запах здесь был совершенно другим. Чустам предложил встать на отдых, пока так далеко просматривается наш след. Предложение, конечно, было разумным – один кто-то смотрит с дерева, а остальные готовят. Как только увидели преследование, то сразу снялись и в кусты. Только вот не хотелось допускать такого, кроме того, выпили воду из последней бутылки. На месте освобождения рабов пополнить запасы из небольшой бочки, стоявшей в двуколке, не догадались. Да и лошадям нужно пить. В общем, сделали пятиминутный привал, во время которого произвели замысловатый обмен сапогами (добыли еще три пары) с целью подыскать подходящий размер. По итогу с плохонькой обувкой остался только Большой. Если честно, то я бы не хотел встретить такого противника, с ноги которого ему бы что-то подошло.

Поплутав по лесу до полудня, мы выехали на лужок, поросший довольно высокой травой. Место было изумительно красивым, словно сине-желтая река полевых цветов пробила себе русло среди гигантских богатырей-деревьев. Некоторые из них были действительно исполинами, обхватить ствол которых из нас смог бы только немой. Если сам луг скрывал ноги лошадей по колено травой, то под деревьями казалось просторно и тихо. Солнце к этому времени стало припекать действительно по-летнему. Ну а когда мы обнаружили родник… Радости не было. У меня было изумление, а вот на лицах Чустама и Толикама я заметил напряженное выражение. У весело выбивающегося из-под земли ручейка лежала мохнатая туша зверя. Мех был коричневый, с легким зеленоватым отливом. Зверь довольно резво вскочил и уставился на нас, буравя своими глазищами. Рука сама потянулась к оружию, а мысли к бегству. Чем-то зверь напоминал медведя, по крайней мере, он был такого же размера, но с низко посаженной головой и еще более косолапый. И тут я понял, что придает шкуре зеленый оттенок – чешуйки под шерстью. Зверь рыкнул, отчего лошади встрепенулись, и, развернувшись, вальяжно пошел в чащу.

– Земляной дракон, – прошептал Толикам.

Зверь уже ушел, а мы все еще стояли.

– Что, отдохнем здесь? – спросил я.

– Может, не стоит? – усомнился Чустам. – Вдруг вернется?

– Хотел бы пообедать, сейчас бы мы уже улепетывали. – Клоп спустился с лошади. – Сытый зверь, да и много нас.

Потихоньку все последовали примеру Клопа. Чуть ниже по руслу ручейка находилась небольшая впадина, возможно искусственного происхождения, поскольку ее края были вытоптаны лапами, думаю, как раз того животного, которое мы встретили. Впадина как нельзя лучше подошла для того, чтобы напоить лошадей.

– Предлагаю отдохнуть осьмушку. – Липкий сел у валуна.

Интересно, как вот такие камни появляются в лесу?

– Вот если бы не эта гора мяса, которая здесь была, то я бы даже спорить не стал, – сел рядом с ним Чустам. – Толикам, у нас там есть чего перекусить?

– Рыба есть и сушеная и копченая, крупы, кротока.