– Сам вижу, что кто-то живет, – ответил я на его немой вопрос. – Наверное, тот пацан. Ты давай иди с Ларком дальше, а я останусь, подожду хозяина.

– А если кто посерьезней будет?

– Да ну. – Я приподнял пару сапог, стоявших у стены, размер был явно детский.

Толикам кивнул и вышел. Мед, зараза голубопечатная, забрал с собой.

Как только я остался один, сразу появилось ощущение взгляда. Довольно нехорошее ощущение. Попахивало мистикой. Причем меня, как и любого нормального человека, пугало все необъяснимое. Конечно, поджилки не тряслись и паники не было, но неприятно. У одной земляной стены ямы были расперты между потолком и полом три жердины с сучками, на которых висели вещи. Грамотно сделано. Вещи не касаются почвы и соответственно не напитываются влагой. Я подошел, потрогал плащ или что-то на него похожее. Пальцы прикоснулись к кому-то под плащом… Я отпрянул. Однозначно кто-то живой. Не могу объяснить как, но прикосновение, пусть даже через ткань, к живому существу определяется на подсознательном уровне. Может, не знаю, алгоритм определения, какой-то в голове забит. Отойдя на пару метров, я присел на корточки и заглянул под плащ. Нога ребенка, обутая в мягкий кожаный сапог-чулок, стояла на сучке.

– Выходи.

Ноль эмоций.

– Выходи, я твою ногу вижу!

Плащ колыхнулся, и вниз опустилась сначала одна нога, затем вторая. Немного погодя из-под плаща вышел и сам обладатель ног – щупленький, белобрысый, со слегка растрепанными волосами парень. Одежда простая – деревенская серая рубаха и такие же штаны. С виду зим десять, ну или лет, тут говорили как кому удобно.

– Ты кто?

Парень, опустив голову, молчал.

– Ну хоть как зовут-то?

Не очень разговорчивый малец. Я вышел из ямы и свистнул, парни не должны были далеко уйти. В ответ услышал свист Толикама. Минут через пять показался и он сам вместе с Ларком.

– Что будоражишь?

– Нашел. Он в яме спрятался.

– Там вроде негде.

– В вещах.

Толикам повернулся в сторону, откуда они пришли, и залихватски, причем довольно художественно свистнул.

– Пойдем смотреть. Ты, Ларк, наших подожди.

Когда мы спустились, мальчонка стоял на том же месте. Попытки Толикама переговорить с пацаном закончились ровно с тем же результатом, что и мои. Аналогично и Чустам с Клопом, когда появились, не получили сколько-либо значащего ответа.

– Ты, парень, не бойся, – Чустам присел перед мальчуганом на корточки, – мы тебе ничего плохого не сделаем.

Корм приподнял за подбородок голову парня. Тот от прикосновения вздрогнул.

– Может, он глухой? – предположил Толикам.

– А может, выпороть его розгами? – спросил Клоп. – Не, не глухой. Ишь как зыркнул. И по-имперски понимает.

– Может, немой?

– Да пороть начнем и узнаем.

– Чего ты затеял, – заступился я, – пороть, пороть. Не видишь, он и так нас боится.

– Ну а ты что предлагаешь? – спросил корм. – Говорить не хочет, так тоже оставить ни то ни се.

– Что, не видишь, он тоже прячется. Сосед, так сказать. – Я, пока мы переговаривались, прошелся по яме. В мешочках, подвешенных к потолку, было небольшое количество круп и в одном полуредька-полусвекла. На полке соль и какие-то травы в баночках. – Давайте-ка пока его к себе заберем и хоть рыбой накормим. Тут он, я смотрю, не особо избалован. Там и разберемся.

– Давай, – согласился корм. – Пошли.

Чустам взял паренька за руку и потянул.

– Не надо, – пропищал тот.

– О, уже и говорить может. Как зовут-то?

Парень вновь насупился. Я, подойдя к ним, присел на корточки:

– Ты пойми нас. Мы тут прячемся, ты, похоже, тоже. Прячешься ведь?

Парень кивнул.

– Ну вот. Ты за нами наблюдал и все о нас знаешь. А мы о тебе ничего. Нам тоже страшно. Вдруг ты побежишь и вызовешь стражу?

– Не вызову. Мне нельзя в деревню.

– Почему?

Парень замкнулся вновь. Больше мы от него ничего добиться не могли.

– Ладно, пусть остается, – махнул рукой я. – Ты, парень, когда старшие придут, попроси к нам подойти. Мы ничего им не сделаем. Просто поговорим. Хорошо?

Мальчонка кивнул.

– Ты чего, Хромой? Какие старшие? – заинтересовался Клоп.

– Видишь, не отрицает, значит, есть. Да и не сам же он выживает здесь. Мед вон, крупы…

– Так, а если старшие кого из деревни приведут?

– Твои предложения?

– Пусть с нами идет. Придут отец там или кто, и поговорим.

– Ну тогда пошли. Мы тут как в западне.

Только вышли, мальчонка ловко вывернулся из руки Чустама и растворился в кустах. Мы скопом рванули за ним, ну в смысле парни рванули, а я заковылял, но тот нырнул между ветвями, несколько раз мелькнула его спина, и он почти растворился бы, если бы не Ларк.

Ларк вообще довольно медлителен. Причем от природы. Все его движения, если обратить внимание, немножко заторможены, но тут он оказался, как говорится, в нужное время. Мальчонка резко повернул направо, уходя от Чустама, а Ларк просто прыгнул на него, схватив за руку.

– Ух, пострел. – Толикам тяжело дышал. – Давай его с двух сторон держать.

Так, за две руки, и довели паренька до нашей берлоги. Дабы больше не носиться за ним по лесу, спустили вниз и, оставив с ним Толикама и Ларка, принялись за повседневные дела, а именно за разделку косули, которую подстрелил Чустам.

– Несколько раз стрелял? – спросил я корма, вырезая наконечник.

– Да. С первой стрелой она смылась. Потом я промазал, вторую стрелу так и потерял в лесу. Пришлось за добычей бежать. На поляне я еще одну успел выпустить. Ну а потом уже просто шел по следам – далеко смогла убежать.

– Со шкурой что делать будем?

– А что мы с ней сделаем? Выбросим.

– Выделывают же?

– Не-э, – ответил вместо Чустама Клоп, – там соли много надо, да еще кучу всего… Не сможем.

Мясо жарили наверху. Внутри подземелья после топки было невыносимо душно спать, да и дым плохо уходил. То, что влезло в котелок, засолили, подло использовав соль мальчонки, а ночью решили закоптить. Именно ночное копчение было выбрано из-за необходимости использования в технологии дыма. Проще говоря, мы боялись рассекретить наше место. К тому же родные парнишки могли появиться и ночью, поэтому кто-то должен был стоять на страже.

Клоп и Чустам из соображений безопасности ели наверху. Я, сложив шикарные куски мяса на лист лопуха, спустился к нашим.

– Налетай, голытьба!

Наши, понятно, беззастенчиво схватили по куску. А гостя пришлось уговаривать.

– Ты бери, бери. Сытому все лучше, – протянул ему кусок Толикам.

Мальчонка взял и даже кивнул в знак благодарности. Пусть и застенчиво, но принялся есть. Видно было, что он не избалован деликатесами.

– На кашах жил? – спросил я скорее в целях налаживания хоть какого-то контакта, чем из интереса.

Паренек неопределенно пожал плечами.

– Ты это… мы у тебя там соль взяли, ну и мед. Мы при первой возможности вернем.

– Вы бандиты? – вдруг спросил парень.

Я не ожидал такого вопроса.

– Н-у-у, нет. Просто нам нельзя в деревню.

Паренек, искоса глянув, продолжил есть мясо. У меня же завертелись мысли: «Вот и какое нам доверие? Он ведь наверняка не первый раз за нами наблюдал, может, что и слышал. С другой стороны, что ему ответить?»

– Бери еще, – предложил Толикам.

Паренек помотал головой.

– Бери, бери. Все равно то, что не съедим, выбросить придется, надо побольше съесть, пока свежее.

Мальчонка робко протянул руку. Больше, сколько бы я ни заходил с разных сторон, выдавить из него хоть слово не получилось. Партизан…

Когда стало темнеть, а в подземелье это особо ощущается, возникла проблема вывода пленного по нужде.

– Слушай, тебе в кусты надо, вижу. Сейчас пойдем, только надо тебе к ноге веревку привязать. – Я снял с воткнутой между камнями щепки вожжи. – Больно уж ты шустро бегаешь.

Мальчонка кивнул. В местный туалет его сопровождали Чустам и Клоп.

– Ты прямо как лигранд, – прокомментировал Чустам на обратном пути.