– Что ты хочешь узнать?

– Не знаю… Расскажи мне о богах и Демиургах. Кто создал ваш мир? Мне почему-то кажется, что эльфы и дроу должны знать об этом больше, чем люди.

– Ну что тебе рассказать? Видишь ли, Демиурги создают миры и тех, кто в них обитает, а также творят богов. А те, в свою очередь, делают себе слуг и помощников. Боги следят за порядком в мире, отвечая каждый за свой участок. Есть бог войны Радрас, бог ремесел Сешшле, богиня плодородия Селлика и многие другие. В общем, их называют Видящими или Смотрящими. Люди предпочитают молиться богам, а мы, Перворожденные, почитаем нашего Демиурга. Наш мир создала прекраснейшая Тиллиринель, Пресветлая Мать, покровительница искусств и домашнего очага. Видела бы ты ее статую в Сартаре! Такую дивную красоту трудно себе представить! – Тор мечтательно улыбнулся и посмотрел на меня: – А зачем тебе все это знать?

– За надом! Тор, мне же почти ничего о вашем мире не известно, – вздохнула я, – а, как ты сам понимаешь, чтобы жить долго и счастливо, нужно максимально слиться с толпой и скрыть свое невежество. Ладно. Расскажи мне теперь про Миирон. Ты там был?

– Только один раз! Город почти такой же большой, как Тирилон, только совсем иной. Молодой, что ли… Трудно объяснить, – улыбнулся приятель. – Понимаешь, почти треть его обитателей составляют студенты, обучающиеся в крупнейшей Высшей Магической школе Миирона, а также в Магистрате Вероятностей. Видимо, это наложило отпечаток на сам город – вечно юный и бесшабашный. Тебе там понравится!

Уже темнело, а Дариэль все гнал отряд вперед, к какому-то мифическому «Привалу путника». Похоже, наконец-то добрались! Я рассматривала небольшую полянку, усыпанную нереальным количеством цветов и пересеченную говорливым ручейком. Упс… Вот это номер! На небольшой песчаной косе в изгибе ручья горел костер. Мы стали с интересом рассматривать путника, опередившего нас и занявшего «теплое местечко». Дариэль, показав знаком, чтобы мы оставались на месте, спешился и неслышно пошел к костру. У меня создалось ощущение, что эльф плывет над травами – настолько бесшумными и плавными были его движения. Подойдя к закутанной фигуре у костра, Дариэль перебросился с ней несколькими фразами и призывно махнул в нашу сторону. Слава богам и Демиургам! А то я уже испугалась, что придется ночевать в лесу под елкой. Воображение живенько нарисовало картину близкого соседства с муравьями и наши коллективные пляски вокруг муравейника в тщетных попытках вытряхнуть из своей одежды кусючих насекомых. Бррр…

Приблизившись к костру, я стала внимательно рассматривать нашего компаньона по ночевке. Девушка… Точнее, молоденькая девчонка лет шестнадцати-семнадцати. Очень необычная внешность. Растрепанные ветром волосы, черные, с малиновыми искрами в отсветах позднего заката, обрезаны по плечо. Огромные золотисто-желтые, как у рыси, глаза таят в себе странную недетскую печаль и мудрость. Хрупкая фигурка кутается в старый кожаный плащ. Она не была красива, но забыть такое лицо сложно. Девушка улыбнулась и представилась чуть хрипловатым голосом:

– Друзья называют меня Тиль. Я менестрель, направляюсь в Ирит.

– Дариэль, Тори, Трион и Лейна, – по очереди указала я на нашу компанию. Не знаю, кто там должен был представлять нас по этикету, но все молчали, так что пришлось самой крутиться. – А еще Малыш и Тигр. Мы идем в Миирон.

Трион обиженно на меня покосился. Ах, ну как же, его высочество представили наравне с демонами! Фыркнув, я кивнула гарр’краши и улыбнулась девушке:

– Надеюсь, ты присоединишься к нашему ужину? Дариэль сейчас оленя разделает, а Трион займется приготовлением еды.

Тигр в это время, выполняя мои указания, сгрузил оленью тушу в стороне от костра.

– Это с чего это ты взяла… – хором начали возмущаться перечисленные нелюди.

– Ну вы же хотите поужинать? А если девушки будут за вас не только охотиться, но и мясо разделывать, то и есть его будут в гордом одиночестве! Остальным придется довольствоваться сухарями и крупой! – отрезала я.

Тиль уставилась на меня с искренним изумлением, но еще больше ее поразила реакция эльфа и дроу. Переглянувшись и вздохнув, они отправились выполнять мои поручения.

– Тори, давай займемся обустройством лагеря! Ты наруби лапника для постелей, а я пойду почищу лошадей, идет? – Тор согласно кивнул и, подхватив небольшой топорик, отправился в сторону леса. Посмотрев вслед другу и улыбнувшись внимательно рассматривающей меня Тиль, я расседлала нашу разношерстную лошадиную компанию, свистнула Тигра и пошла вниз по течению ручья в слабой надежде набрести на небольшой затон.

Часа через полтора, ориентируясь на свет костра, привела лошадей к привалу и попыталась спутать им ноги. Черт! Эти проклятые твари совершенно не понимают, чего я от них хочу! Какое счастье, что мне повезло найти Тигра! Смеющийся Дариэль отобрал у меня веревки и кивнул в сторону костра:

– Иди погрейся, а то руки как у снежного граха!

– А кто такой снежный грах? – не удержалась я. Лучше бы промолчала!

– Мелкий демон, с сильно пониженной температурой тела и поразительно вредным и мерзопакостным характером, – невозмутимо пояснил эльф.

Вот же гад! Ну все… Моя месть будет страшна! – Шипя и булькая от возмущения, как закипающий чайник, я потопала в сторону костра.

Проинспектировав по пути отложенные для моих демонов куски мяса и милостиво решив простить Дариэля, мысленно позвала питомцев ужинать. Звереныши не заставили себя долго ждать. Мой взор помимо воли устремился в направлении вертела с задней частью убитого оленя, медленно проворачивающейся над огнем. Желудок радостно запел гимн обжорству, предвкушая сытный ужин. Кажется, его услышали в другом конце лагеря… Покраснеть, что ли? Пожав плечами, я продолжила свой путь к костру.

Потребовалось еще полчаса, чтобы мясо дожарилось. За это время мы накрыли поляну по полной программе, а Тиль вытащила из-под плаща уже виденный мною раньше музыкальный инструмент – смесь гитары и банджо – и тихонько запела. Голос у девушки оказался глубоким и поразительно чистым. Красивая печальная мелодия полетела к звездам, сопровождаемая искорками костра. Прикрыв глаза и положив голову на плечо Тора, я завороженно слушала историю о любви, чести и смерти, рассказанную старой лимрой и дивным голосом Тиль.

Я покину твое королевство на ранней заре. Разойдутся на миг облака над моей головой. Пусть уводит дорога меня от закрытых дверей. И следы моих ног поскорей зарастают травой. На высокие башни я брошу последний свой взгляд, И уйду, и смогу не заплакать, а тихо запеть. Я уже никогда не вернусь, мой забывчивый брат, И тебе не придется мой взгляд беспокойный терпеть. Я уже не вернусь, для тебя я почти умерла, Вспоминая тепло твоих рук до последнего дня, Потому что в ворота твои королева вошла. Я желаю ей счастья, которого нет у меня. Да и что мне с того? Во дворце не живет менестрель. А земля велика – хватит времени все позабыть. Мой забывчивый брат, мой веселый неверный апрель, Не сердись, я ушла из твоей непонятной судьбы. И не больно совсем, и дорога пряма и легка, И деревья мне машут ветвями с обочины вслед, И легко и привычно на струны ложится рука, Но с непрошеной грустью рождается песня на свет. За недолгое счастье расплатою – горечь и боль. Но прошу об одном: забывая меня навсегда, Ты не струсь, не предай, не солги и останься собой – Остальное уже не такая большая беда[7].

– Это было изумительно, – разбил наступившую тишину тихий шепот Триона. – Если когда-нибудь решишь, что устала от дорог, в Сартаре для тебя всегда найдется место.

– Спасибо, Трион, – мягко улыбнулась девчонка, – но дороги этого мира – это все, что у меня есть. И они делают меня если не счастливой, то свободной! Поверь: это очень много…

– Но ты ведь можешь полюбить и стать счастливой! Разве ты откажешься от любви ради свободы? И тебе захочется иметь свой дом… – Принц дроу бросил на меня быстрый взгляд и напряженно замер, ожидая ответа.