Я вышел вперед из ряда воинов. Подумал о том, чтобы стащить с головы шлем, но не стал. Узнают меня в любом случае, а без шлема я буду уязвим. Мали ли, вдруг начнется схватка…

- Сдавайтесь! - прокричал я, стараясь чтобы голос мой звучал достаточно внушительно. - Тем, кто добровольно сложит оружие, гарантируем жизнь. Всем кроме орловского наместника, он должен ответить за свои преступления.

- А ты-то кто такой? - ответил кто-то из ряда воинов. - И почему ты здесь распоряжаешься?

- А я - князь Олег, - ответил я. - Князь смоленский, брянский и великий князь Пяти Княжеств. По праву рождения и по воле богов. У вас была возможность перейти на мою сторону, когда вам доставили письмо от меня. Вы в отличие от других не проявили благоразумия, и не последовали примеру своих товарищей. Но я готов дать вам второй шанс, и если вы сейчас же поклянетесь мне в верности, то останетесь при своем оружии, и никто из вас плохого слова от меня не услышит.

Сейчас даже я сам не был уверен в том, что говорю правду. Все-таки, как ни крути, они дрались на стороне наместника и убивали моих дружинников, а за такое нужно отвечать. К тому же у них ведь были какие-то причины остаться в Орле, и эти причины также могут связывать их с орловским наместником.

Впрочем, жалеть о своих словах мне не пришлось, потому что никто из них оружия не сложил, да и в верности мне клясться не пошел. Наоборот, из ряда воинов вылетела одинокая стрела, и, если бы не годы тренировок и вбитые намертво связки движений, я бы, скорее всего, был бы мертв.

А так, отреагировав на какое-то движение, я вскинул щит, прикрывшись им и стрела, пробив деревянную основу, вышла на обратной стороне. И снова на наконечнике были какие-то желобки. Взять бы кого-нибудь из стрелков живьем, да расспросить хорошенько, что за яд они используют. А то у меня, честно говоря, с противоядиями не очень, как и с самими ядами, не учила меня матушка таким вещам.

Впрочем, только я об этом подумал, как сразу трое из лучников за моей спиной выстрелили в ответ. Упал не только тот, кто стрелял меня, но и двое его соседей. Орловские дружинники с криками бросились вперед на нас, тетивы щелкнули еще раз, и двое воинов упали со стрелами в горле и груди.

- А ну стоять! - послышался из-за спин напавших на нас дружинников голос.

Это было внезапно и выглядело так, будто рвущая цепь псина, желающая впиться тебе в горло по команде внезапно успокаивается и спокойно уходит себе в будку. Но так и получилось, дружинники подчинились команде и даже отошли на несколько шагов назад к стене. А из-за ряда воинов вперед вышел немолодой мужчина в отличном пластинчатом доспехе, украшенном гербом, с воинским поясом, прошитом золотой нитью, к которому крепились ножны длинного меча.

Меч у него был в руке, лезвие оказалось покрыто кровью. Это был орловский наместник, я узнал его, хоть и видел до этого всего один раз. Он был довольно стар, даже старше Дмитрия, волосы на голове и борода у него были почти полностью седыми. Похоже, что он был значительно старше и моего отца. Только вот почему тогда у него сын со мной одного возраста, даже чуть младше?

Да потому что воевал боярин все это время, не до семьи ему было. Как и моему отцу, кстати говоря, которые семьей так в итоге и не озаботился.

- Князь Олег говоришь? - не то проговорил, не то проревел орловский наместник. - Значит, это ты людей у меня увел? По твоему приказу мой город осадили? Твой человек сейчас у горла моего сына нож держит?

- Город это не твой, а отца моего, а значит, и мой теперь, - ответил ему я. - Люди от тебя сами ушли, потому что под началом убийцы и предателя ходить не захотели. А насчет последнего ты правду сказал, мой человек держит нож у горла твоего сына. И ты должен поблагодарить его за то, что он не пустил ему кровь, после того как твои люди попытались меня убить.

Наместник только сплюнул на землю. Да, не привык он, чтобы с ним вот так вот разговаривали. Почти двадцать лет абсолютной власти в княжестве круто меняют людей. А он, скорее всего, и до этого был властолюбив и жесток и пререканий явно не терпел.

А теперь вдруг оказался в таком положении.

- Сдавайся, - продолжил я. - Сложи оружие сам и прикажи своим людям. Вас меньше, вы меж двух огней, вы обречены. Сдавайся, и тогда я обещаю тебе честный и справедливый суд, а если твоя вина будет на нем подтверждена, то ты, боярин Иван, умрешь, как положено благородному человеку, а не будешь сожжен на костре, как отравитель и предатель.

- Да что ты знаешь о предательстве? - орловский наместник вдруг взорвался. - Твой отец только и делал, что тянул на себя одеяло. Мой род древнее рода Орловских, но все, чем мы должны довольствоваться - это боярство? У него в подчинении было пять городов, пять, а он только один отдал Денису! У него была возможность взять под свою руку Молдавию и посадить туда кого-то из нас, но он не захотел, видите ли, потому что эти земли слишком далеко от Орла.

- Только молдаване ненавидели отца и его войско, - спокойно ответил я. - Настолько, что разоряли могилы и бросали трупы в реку. Это сейчас, двадцать лет спустя, эти настроения поутихли и можно было бы попытаться взять ее под свою руку. Но для чего мы вообще об этом говорим? В моих глазах ты убийца, отравитель и предатель. У тебя есть возможность доказать, что это не так, на суде.

- Сила на твоей стороне, - ответил наместник Иван. - У тебя больше воинов и ты уже можешь считать, что взял Орел. И какой смысл мне что-то доказывать, если ты уже уверен в том, что я отравил твоего отца? И мои люди, которых я вижу в рядах твоих воинов, тоже в этом уверены. Я сложу оружие и пойду на казнь, но только при условии, что ты отпустишь моих людей… Вместе с моими сыновьями.

В другой ситуации я, возможно, и согласился бы на это, но не сейчас. Я не боялся драки, наших было больше, чем его людей, и у них не было никаких шансов. Если они и прорвут строй, то вырвется всего несколько человек, а остальные полягут или окажутся ранены. Я не боялся того, что мы убьем наместника, потому что даже если мы не сможем его допросить, то это ничего в общем-то не поменяет. Допросим местного лекаря, он-то и расскажет, что за “болезнь” была у моего отца, чем именно его отравили.

Повредит ли мне то, что я не сожгу наместника на городской площади перед тем как провозгласить свою власть над Орлом? Если и повредит, то совсем немного. А вот то, что его сыновья доберутся до Курска или Белгорода, да еще и с лучшей частью дружины, телохранителями, очень сильно может помешать. Если наместник и его дети умрут, то уже никто кроме меня не сможет заявить своих претензий на орловский престол. А как только я это сделаю, то меня объявят и великим князем. И тогда война пойдет уже совсем по-другому.

- Ты сам сказал, что сила на моей стороне, - ответил я. - Никаких условий. Сложите оружие, и тогда мы подумаем, как облегчить вашу участь.

- К тому же твой сын мертв, Иван, - проговорил Денис Иванович. - Мои люди убили его, когда он оборонял стену на восходной стороне.

Орловский наместник уставился на смоленского так, будто видел его впервые в жизни. Я не ожидал этого, но в глазах седого старика внезапно появились слезы. Он как будто и ростом стал ниже: только что это был уверенный в себе, хоть и потерпевший поражение, правитель, а теперь внезапно превратился в пережившего большое горе отца. Руку с мечом от опустил вниз, и у меня даже появилось ощущение, что сейчас его ладонь разожмется и хорошее оружие работы немецких оружейников упадет в липкую грязь на дороге.

- Это правда? - севшим голосом спросил он.

- Правда, - кивнул Денис Иванович. - Я сам видел труп. Такое бывает, никто из нас не живет вечно.

- Ты убил моего сына… - проговорил он. - Моего старшего сына… И ты держишь в заложниках моего младшего. Ну и кто из нас больший злодей, а? Ты ведь на что угодно готов для того, чтобы престол своего отца захватить. Отца, которого ты даже не знал, отца, который никогда и ни за что не признал бы тебя. Кто тут злодей?