Не знаю, как поступил бы я на их месте. Скорее всего проплыл бы дальше, а еще лучше, так повернул бы назад и вернулся обратно в Крым. Но стоило признать, что, если крымчане плыли на помощь Петру, но они должны были быть достаточно отчаянными, чтобы рискнуть. Ну или достаточно наглыми.

Ладьи замедлили ход, а потом стали медленно плыть в сторону берега. Да, похоже, я не ошибся в своих предположениях. Скоро корабли ткнулись в песок берега, и из них высыпали люди. Их было много, едва ли не под полсотни, хотя пересчитать мелькающие фигурки с такого расстояния было не так уж и просто. Все вместе они ринулись под защиту крепостной стены.

Я вскинул самострел и выстрелил. Болт вылетел вверх, преодолел какое-то расстояние по воздуху, после чего ткнулся в песок. Да, я не попал, ну и ничего страшного. Зато попали другие.

Наклонившись, чтобы снова взвести самострел, я взглядом проследил за стрелой, выпущенной боярином Яном. Она попала в цель, но я и не сомневался, все-таки он был очень хорошим стрелком. Судя по ликующим выражениям на лицах не оплошали и мои братья-лесовики. За остальными смотреть не было времени, я разогнулся, и когда тетива встала на стопор, наложил следующий болт.

На речном берегу уже валялось несколько трупов, когда мы дали следующий залп. Стрелы и болты полетели очень кучно, и в этот раз я попал. Жаль, но только в щит, потому что крымчанин как раз успел пригнуться, вскинув над головой окованный железом деревянный круг. Болт, конечно, пробил его насквозь, но до мяса уже не достал.

Тут крымчане, сидевшие в крепости, поняли, что те, кто прибыл на ладьях - их союзники. C крепостной стены тут же оказались сброшены несколько веревок, но их было слишком мало, чтобы наверх смогли забраться все оказавшиеся на берегу люди. Люди бросились к веревкам и стали карабкаться вверх, остальные замерли у самой стены, выстроив подобие стены щитов.

Да, воевать крымчане явно умели, и строй держать могли. Теперь стрелять залпами не было никакого смысла, потому что в лучшем случае мы могли попасть в дерево. Впрочем, в этом не было необходимости, потому что теперь мы могли стрелять по тем, кто пытался забраться на стену.

Но тут обстреляли уже нас. Крымчане на крепостной стене будто опомнились, и стали засыпать нас стрелами, из-за чего нам самим пришлось прятаться. Я снова взвел самострел, сделал шаг назад и спустил тетиву, после чего юркнул обратно под прикрытие щитов. Попал я в кого-то или нет, даже не знаю, я толком и не целился, времени не было.

Снова наклонился, разогнулся, взводя тетиву самострела, наложил болт. Люди, окружавшие меня, периодически выскакивали из-за укрытий, пуская в сторону врагов одну-другую стрелу. Но так или иначе, это не могло остановить крымчан, которые продолжали упрямо карабкаться на стены по веревкам. И сделать ничего было нельзя, если мы пойдем дальше, то нас просто забросают стрелами со стены.

Это продолжалось еще некоторое время, мы надеялись, что град стрел, который обрушили на нас со стены, хоть немного поутихнет. Но нет, этого не происходило, нас продолжали обстреливать, практически не давая высунуться. Я все-таки сунулся в щель между щитами, чтобы посмотреть, что происходит на берегу реки и заскрипел зубами от злости.

На земле лежало около десятка трупов, а последние из крымчан уже забирались на стену. Им это удалось, они все-таки смогли войти в город. А это значит, что крымчан станет больше почти на полусотню, и штурм станет еще сложнее. Все-таки это были относительно свежие силы, не измотанные осадой.

Что-то будто толкнуло меня, я снова отпрыгнул назад, вскинул самострел, прицелившись чуть повыше одной из лезущих на стену фигур, и вновь спустил тетиву. Тут же юркнул обратно, развернулся и увидел, как в землю чуть позади того места, где я стоял, воткнулось сразу три стрелы. Да, одну броня еще могла бы и выдержать, но сразу три…

Повезло мне, короче говоря, мог ведь и на тот свет отправиться.

А вот крымчанину не повезло, я снова глянул в щель и увидел, что мужчина упал на землю. Да, отличный выстрел получился. Жаль только, что толку от него чушь, они ведь все равно уже смогли пролезть в крепость

Тут рог протрубил сигнал к отходу, и мы двинулись назад. Отступать пришлось медленно, прикрываясь щитами, потому что крымчане продолжали осыпать нас стрелами. Мы в ответ почти не стреляли, потому что в этом не было особого смысла. Все равно с такого расстояния, да еще и снизу-вверх…

Едва мы отошли на расстояние, превышающее дальность полета стрелы, как строй распался. Меня окружили мои дружинники, все они были целы, кроме Степана, которому стрелой оцарапало руку. Впрочем, ее уже перевязывали, а я потом дам ему настоя из ноготков, и пусть поливает рану.

Иван Резаное Ухо возник откуда-то сзади, вид у него был крайне раздосадованный. Сам он в атаке не участвовал, что и правильно, ему надо было командовать. На то он и воевода в конце концов.

- Пропустили все-таки, - проговорил он, покачав головой. - Плохо. Торопиться надо со штурмом, пока еще кто-нибудь не пришел. Крымчане через стену пролезли, а мы ничего и сделать не смогли.

- И не смогли бы, - ответил кто-то из его воинов. - Пока крымчане на стенах не поняли, что это подмога к ним пришла, мы могли стрелять. И с десяток даже положили. А потом нас просто стрелами засыпали. Кто-то высовывался из-за щитов, стрелял, но все равно они нам даже прицелиться не давали.

- Да я вас не виню, - ответил воевода. - Сам ведь все понимаю. Но теперь будем к штурму готовиться. Нужно крепость взять до того, как еще кто-то придет. Рановато, конечно, нужно бы пообстреливать еще недельку крепость, чтобы на стены лезть было проще…

- Там и так две сотни крымчан, - проговорил кто-то еще, но я не успел заметить кто. - Так еще и этих почти полусотня. Если на стены пойдем, то ляжем там все. Крепость-то небольшая, держать ее таким количеством народа долго можно.

Народ зароптал, со всех сторон послышались недовольные возгласы. Идти на штурм, практически на верную смерть, никому не хотелось. Да, всем было ясно, что крепость мы, скорее всего, возьмем, но то, сколько народа при этом погибнет, вызывало вопросы. К тому же никому не хотелось оказаться среди этих самых погибших.

Я ждал, как отреагирует Иван. Все-таки он - воевода, назначенный мэром Киева, и его дело - поддерживать дисциплину среди наемников. И этому мне у него стоило поучиться. Пока что у него это получалось безупречно, если не считай той истории с перепившимися вояками, полезшими на стену. Впрочем, тогда все закончилось хорошо.

Резаное Ухо отреагировал спокойно. Он поднял руку, и гул недовольных сразу утих. Ну да, все его слушали, всем было интересно, что же он скажет.

- Я же не говорю вам прямо сейчас на стены лезть, - проговорил Иван. - Сперва обстрел закончим. Но торопиться все равно нужно.

Что-то меня во всей этой истории беспокоило, а я даже не понимал, что. И это точно не было связано с внезапно проснувшимся среди наемников недовольством. Было что-то другое, и что-то очень важное, связанное с рекой. И это не трупы на берегу, трупы-то все равно никому не прибрать, они теперь так и будут лежать там, пока осада не закончится. Загниют, раздует их. Ну и вонища же будет.

- Ладьи! - крикнул я, наконец, осознав, что именно не дает мне покоя. - Иван, нужно что-то с ладьями сделать. Иначе, когда мы на крымчан пойдем, они могут через стену перебраться, сесть в них, да и уплыть. Если они еще раньше этого не сделают, сегодняшней ночью например.

- Да! - крикнул кто-то из наемников. - Нужно людей со стороны реки послать. Пусть днища им прорубят, тогда крымчане никуда на этих ладьях уплыть уже не смогут.

- Нечего зря вещи портить, - возразил Иван. - Ладьи, если хорошо построены, вещь дорогая. А эти по морю ходили, значит должны быть сделаны добро. Добычей возьмем. Отправлю ночью отряд, и пусть отведут их ниже по течению, туда, где крымчане до них добраться не смогут.

Он вдруг посмотрел на меня и спросил: