— А ты бы хотел, чтоб она стала твоей женой?

Честно — я к этому не подводил. И ляпнул, по большому счёту не думая. Просто периодически мне приходило в голову, что свести Каналоа и Инину — хорошая идея. По крайней мере, мне она много чего решит и распутает.

Во-первых, это решит проблему моей потенциальной женитьбы на Инине. Сейчас наше пребывание в её доме легендированно идеей, что рано или поздно я женюсь на ней. Просто сейчас ещё время не пришло. Но чем дальше, тем больше мне самому становилось тошно — я ж не альфонс какой, использовать женщин чтоб устроиться в жизни. Но класть себя «на алтарь», то есть жениться, раз уж обещал? Не-е-е… Она мне — не нравится. И с самого начала — не нравилась. Ну вот ничего с собой поделать не могу. Ни внешностью, ни интеллектом. Да, в конце-то концов, даже если её папаша воззовёт к верхушке племени, и меня женят на ней так сказать принудительно, что называется — под остриями копий, я ведь всё равно от неё гулять начну. Это я сейчас человек без определённого статуса, а если наконец-то «легализуюсь» в племени, стану достойным или хотя бы обычным членом общества, то передо мной тут же откроются совершенно другие возможности, в плане женского пола. А девчонки симпатичные в племени есть, тут не одна Айха. Хотя, не спорю, дочка у отца войны прям красотка, прям местная «королева красоты». До сих пор как вспомню, так вполне определённые желания возникают.

А во-вторых… Пусть и у моего верного помощника будет семья. Я что, против, чтоб и он обзавёлся любящей и заботливой женщиной?

— Мне никогда не женится на женщине, — загробным голосом обронил бывший воин.

Чуть было не спросил: «А на не женщине?» — Но потом решил, что не поймёт подколки.

— А если… — мелькнула сумасшедшая идея, — она будет такая как ты?

Ответом был удивлённый взгляд.

— Ну… допустим… если я заберу её жизнь? — принялся фантазировать я. — Но не убью. Как тебя. Она же станет такая как ты?

— Нет, — как мне показалось, с отдалённой грустью покачал головой Каналоа. — С женщинами не так. Ты не сможешь забрать её жизнь, потому что её жизнь ей не принадлежит. Сначала её жизнь принадлежит отцу. Потом — мужу.

Замолчали. Мда-а, задачка…

— Ладно, дружище, — подвёл я черту, — утро-вечера мудренее. Так что сейчас — спать, пусть и на голодный желудок. Завтра будет новый день.

«И новые заботы», ‑ добавил сам себе мысленно.

— Зачем пришёл? — не поднимая головы хмуро покосился в мою сторону шаман.

О-о-о! А старику-то совсем худо! Что я, в своей жизни, тяжелейшего похмелья не встречал?.. Ух, помню, обмывали как-то мои каплеевские звёздочки… Впрочем, о чём я?

— Мне нужна сера, говорящий с духами, — по-простецки ответил я. — Те самые жёлтые камни.

— Я тебе дал, — поморщился старик.

Да-а… Тяжко тебе. Тебе сейчас бы аспиринчику… Да поспать в спокойной обстановке. Только где ж такую взять? Ветер шумит, волны в лагуне на берег накатывают… А тут ещё я надоедаю!

— Этого мало, — пожал я плечами.

— Мало⁈ — шаман начал было повышать голос, но тут же поперхнулся — болезненная гримаса скрутила изрезанное морщинами лицо.

— Мало, — хмыкнул я. — Мне было нужно провести эксперименты, нащупать технологию. То, что ты дал, уже кончилось.

Шаман поднял на меня пышущие яростью глаза, стал набирать воздуха, наверно, для гневной отповеди. Но я опередил.

— Послушай меня, говорящий с духами, — я чуть наклонился к сидящему у входа в свой шалашик старику. — Ты же сам хотел, чтоб я стал… — я покачал рукой в воздухе, подыскивая слова, — стал кем-то значимым в этом племени. Так? — и не дожидаясь ответа, продолжил: — Каста земли и каста сетей, — я демонстративно скривился, — не самые важные касты. Они не подходят. Воины? — задумался на секунду, потом вздохнул: — Я не хочу становиться воином… — Блин! Чуть было не ляпнул «опять!» — И старшим над ходильщиками по дну я становиться не собираюсь!

При последних словах глаза шаман опять сверкнули яростным огнём, но я вскинул указательный палец:

— Дай, я закончу! Так вот… — развёл руками, — получается, что выбора у меня нет. Как я уже сказал, я создам новую касту… Создам! — заметив, что шаман скривился, я вновь поднял палец, — И у меня для этого есть всё, кроме… — я выдохнул. Напор мой сам собой рассосался, наезжать резко расхотелось. Осталась лишь усталость, копившаяся последние дни, — кроме серы.

— Мне этот порошок самому нужен, — хмуро буркнул шаман.

— Зачем? — с лёгкой иронией усмехнулся я. — С духами разговаривать?

Шаман не ответил, лишь болезненно поморщился: «Видишь? Ты и сам всё понимаешь».

— Послушай, старик, — я подсел рядом на корточки, поставив перед собой бамбуковый стакан литра на полтора, с плотно подогнанной крышкой из пальмовой древесины. И прищурившись заглянул шаману в глаза. — Давай, я тебе кое-что покажу… Вернее — угощу. Знаешь, это тоже неплохо помогает говорить с духами.

Шаман с недоверием и подозрительностью зыркнул на меня. С недоверием покосился на стакан.

— Думаешь, я незнаком с забродившим соком кокоса? — через пару секунд молчаливого созерцания бамбуковой ёмкости заявил он. — Этим ты хотел меня удивить?

Удивить? Это ты удивлять не перестаёшь. У тебя там что, где-то встроен химический анализатор агрегатированный с рентгеновским зрением?

Я покачал головой:

— Думаю, такого ты ещё не пробовал.

И поддев пальцами крышку чуть-чуть её приподнял. Ноздри тут же защекотал такой знакомый запах спирта.

— Откуда это у тебя? — насторожившись, шаман пристально заглянул мне в глаза…

Не сказать, чтоб к сокосборнику я тогда ходил специально. Если бы путь с пляжика не проходил фактически вплотную с той пальмой, я бы наверно опять вспомнил про пальмовый сок спустя дни. Но тогда, после неудавшейся охоты на тунца я буквально упёрся в смутно знакомый ствол… и вспомнил!

Попросив Каналоа подержать пожитки я, хоть и уставший как собака, полез к верхушке. И характерный запах ощутил, даже не добравшись до верха!

Нифига себе!

Я всё же поднялся и заглянул в бамбуковый сосуд.

Во-первых, толстый, зеленостенный стакан, литра на три не меньше, был полон по самый верх мутноватой, белёсой жидкостью!

И даже больше — видно, что когда капающая с цветоноса влага дошла до краёв, она ещё какое-то время активно переливалась — края стакана и наружные стенки все были в застывшей беловатой массе. И в мошках, будь они не ладны.

Во-вторых… Во-вторых, от содержимого уже ощутимо разило уксусом! Он что, сбродил до такого состояния за какие-то полдня?

Переваривая «вновь открывшиеся обстоятельства» я даже уселся там, наверху, и задумчиво уставился в океанскую даль…

Ну, надо же! Я тут, понимаете, что называется трахаюсь с банановой брагой, уже столько времени… А пальмовый сок — раз, и скис. Сколько прошло? Часа четыре? Пять? Хм… Прикинул — мы ж отсюда сначала на базу, подкрепились, потом неспешно на пляжик… Там я сколько пронырял?

Да о чём я⁈ Меньше чем за полдня я получил уксус⁈

Не, ну ему по-хорошему надо настояться… Может пару дней… Но не столько же, как с бананами!

Подхватив стакан с сильно пахнущей жидкостью, я спустился.

— А-а-а, — с пониманием протянул Каналоа, увидев у меня бамбуковую ёмкость, — так ты хотел тодди…

— Чего? — я покосился на парня с недоверием.

— Ну… тодди, — как о чём-то само собой разумеющемся сказал Каналоа. — Только надо было снимать раньше, сейчас это уже плохой тодди. Нельзя пить. Испортился.

— Так, боец, — с ёкнувшим сердцем проговорил я, — ну-ка доклад: что за тодди, откуда знаешь?

В общем, всё оказалось довольно прозаичным — местные сброженный пальмовый сок знали, и даже время от времени употребляли. Но пили его мало, ибо сок совершенно не хранился, и буквально за несколько часов на солнце закисал. Сбор был не так чтоб прост — без хорошего ножа цветонос легко не перережешь. Это я кинжалом полоснул, и делов-то!