Перевернулся на спину, устроился по удобнее, раскинул руки, глубокий вдох. Закрыл глаза, медленный-медленный выдох... В моих объятиях опять «таяла» Веточка. Как же ... кинематографично! (почему-то в голову пришло именно это слово).

Вот еще мои руки сжимают хрупкую фигурку, я чувствую, как ко мне прижимается ее грудь, бедра. Ощущаю на губах вкус ее губ... Потом «тактильность» пропадает, руки неожиданно проваливаются в пустоту, хоть еще секунду или две я ее вижу: лицо, глаза... Затем и это истаивает, и только губы по-прежнему чувствуют тот вкус, что живет лишь на женских губах.

Веточка нажала «выход» в момент прощального поцелуя под фонарями у входа в таверну. Хорошо, что никто не проходил мимо в этот момент, вот бы он удивился: стоит крылатый парень, обнимает пустоту, да еще и целует при этом «воображаемую подружку». Мда... «А еще он вчера с камнем в обнимку бегал...» Вот так и рождаются слухи да легенды!

Постепенно мысли с Веточки переключились на учебу. Не знаю, как кому, но у меня же сегодня был самый первый мой полет! Дух вновь захватило, где-то там внизу побежала земля, а крылья, которые я все больше ощущаю продолжением тела, снова и снова ощущали как воздух сжимается под ними, превращаясь из невидимой и почти не ощущаемой субстанции в опору. Вау!!!

Проскользнуло ироничное: «прости Веточка, девушка ты у меня не первая, а вот полет... самый что ни на есть!» Усмехнулся: ну что, икар, потерял «полетную девственность»? Сам себе ответил: нет, это пока — переход от обнимашек к предварительным ласкам... даже скорее — к первым поцелуям! А вот старт с обрыва...

Интересно, а для Сапсана, и уж тем более Феникса, такой слет с относительно невысокого камня, это наверно так же, как после десяти лет супружеской жизни чмокнуть жену? Тогда интересно, что же у них вызывает эмоции, подобные моим сейчас? Меня тут прет от «первого неумелого поцелуйчика», а они... Стоп-стоп-стоп! Что-то фантазия полетела куда-то не туда.

Встал, щелкнул кнопкой кофеварки. Зажужжало, по комнате поплыл запах свежего кофе. Ох уж эта «реальность». Подхватив кружку, плюхнулся в кресло перед монитором. Я же «писал» все свои последние слеты... Нет! — Крайние! Никаких «последних»! Вот и надо их посмотреть.

Прокрутил записи на экране, повертел туда-сюда. Сначала воспоминания от пережитого вновь хлынули освободившимся потоком, но через несколько промоток разум взял верх. Я стал анализировать увиденное.

В большинстве случаев сначала Майка мне кричала про развитие крена, и только после ее слов я что-то пробовал сделать. И все же в нескольких слетах я заметил: вот мою фигурку на экране начинает кренить. Перевожу камеру — Майка набирает воздух чтоб крикнуть. Но вот я, без команды, сам! слегка подвзмахиваю крылом, и полет выравнивается. Ну-ка, ну-ка... Посмотрел еще. Приблизительно на седьмом слете из завершающей серии Майка, заметив крен делала паузу, и только когда я не реагировал — кричала. Спасибо тебе, девочка! Ты даешь мне возможность учиться самому!

Довольный собой откинулся в кресле, покрутился туда-сюда попивая кофеек. Все-таки я крут! Кольнуло сожаление: не похвастался Веточке о достижениях. Впрочем, она и не спрашивала. Но поделиться с кем-нибудь хотелось.

Хм, а что у нас поделывает товарищ Феникс? Настучал сообщение: «Спишь? А я сегодня самостоятельно слетел с высоты в собственный рост!»

Перечитал, усмехнулся — у любого, кто не «в теме» сообщение вызвало бы не более как пожимание плечами: подумаешь! Нашел чем хвастаться, ха-ха.

Мысли прервал входящий вызов. Феникс!

— Привет, путешественник. Ты чего не спишь?

— Привет Рус. Да чего-то не спится за рулем.

— Шутник. Ты вновь в дороге?

Только сейчас до меня дошло, что Феникс опять разговаривает по громкой связи. В трубке фоном присутствовал звук мотора и приглушенная музыка.

— Да вот, представляешь, вспомнил наконец, что у меня в Инкубаторе друг, который просил научить летать, а я его совсем забросил! Как твои успехи? Вчера прости, уже засыпал, так и не поговорили.

— Да лан, не парься. Все хорошо!

— Нет, не хорошо, — голос Феникса приобрел жесткость, — я обещал заняться твоим обучением, и не сдержал.

— Фес, все норм, мной занимаются, — попытался я смягчить его самоедство.

— Не «норм», Русик, не «норм». Сейчас у тебя закладываются основные навыки, закладывается моторика, и если при этом накосячить, то потом будет сложно что-то исправить. — голос друга приобрел наставительные нотки, — Запомни, в критической ситуации, твое тело само отработает по самому раннему из заложенных алгоритмов. Вот тебе для примера: меня с самого начала учили самостраховке «рыбкой». Считалось, что на лебедке, да на учебном крыле это самое то, что нужно. А все эти «навития на стойку», «прыжок в трапецию» понадобятся потом, когда начнем в горах летать. Так я до сих пор, при крешах сначала обе руки со стоек сдергиваю и группируюсь, а уже потом, когда встаю и отряхиваюсь, думаю что надо было все-таки навиваться, могло и не повезти. И хоть отработал я потом все эти страховки на отлично, все одно: «бам» — и «рыбка»!

— Фес, извини, — губы растянуло в улыбку, — но ничего не понял в твоей тарабарщине!

— Я это к тому, что как ты сейчас научишься, так и будешь дальше летать. Подожди секунду... — в динамиках изменилась тональность мотора, смолкла музыка, наконец раздались знакомые звуки поворотников. — Так, я парканулся, давай-ка поговорим.

— Давай, — отказываться от советов столь опытного летуна я точно не собирался.

— Расскажи, для начала, чему и как учился. Максимально подробно.

— Ну... Слушай...

И я рассказал. Подробно. Правда опуская при этом свои эмоции, и только то, что касалось полетов. Про всеобщий игнор, про свои отношения с Майкой, про Сапсана, и тем более про его предложения я рассказывать не стал. Во-первых, чтоб Феникс не подумал, что я жалуюсь. Вот еще! Свои проблемы я решаю сам! Во-вторых, Сапсану я тоже обязан, не правильно одному другу сливать информацию о другом. О Фесе я же никому не слова? Вот и ему, про дела с Сапсаном тоже не буду трепаться: Феникс мой друг, но и Сапсан тоже!

— Понятно... — голос Феникса был задумчив, — смотри. То, что решил раскачивать прыжок — это правильно. Этот опыт пока только у меня, и не знаю, как его донести до других, но уверен, что когда икаров выпустят в большой мир может понадобиться возможность уносить ноги прямо оттуда, где в этот момент находишься. Боюсь, не всегда будет возможность добежать до возвышения.

— Почему? — не выдержав перебил я.

— Есть у меня такое подозрение, что на икаров объявят охоту.

— Да ладно!

— Видишь ли, Рус, многим свойственно негативно относиться к тому, что им недоступно. И вдвое — если это недоступно не по объективным причинам, а наоборот, из-за лени, слабости, трусости. Ведь при этом страдает ЧСВ — как это так, кто-то смог, а я нет! Он что, выходит, лучше меня? Не-е-е. Это просто потому, что он — козел. Вот такая логика.

— Да-а-а, тут, пожалуй, соглашусь... — только и протянул я, — «зелен виноград»?

— В точку! — согласился Феникс, — думаешь я в реале с этим не сталкивался? Стоишь где-нибудь на Клемухе, к примеру только приехал, с дороги отдохнуть надо, вот и пришел на старт «в гражданке», турист-туристом. Там бывает много зевак собирается, большинство конечно восторгаются. Но, к примеру, не раз замечал: стоит семейство, мать, детишки, и папаша — пивной животик, сланцы на носки, в руке баночка. Дети конечно: «хочу, хочу!» Мамаша глазками в пилотов стреляет, а папаша бухтит: «да это же идиоты, им заняться нечем, вот и летают! Пойдем лучше отсюда, не на что тут смотреть». — Фес вздохнул, — А есть и такие, что меж собой переговариваются: «совсем охренели! Летают понимаешь! Эх, не взял с собой ножа, надо им их крылья порезать, будут знать как выпендриваться!»

— Не фига себе! — вырвалось у меня, — А зачем?

— Сложно признаваться самому себе, что ты никчемный поглотитель бургеров и пива. Вот и возникает неосознанное желание уничтожить тех, кто лучше тебя. В реале это конечно мечты, бурчание или кляузы в официальные инстанции. А вот в игре — другое дело! Тут это «игровой момент!» Так что: «даешь геноцид летающих! Они ночами будут ваших детей из люлек тырить, чтоб пить их кровь!»