— Когда? Я или на работе, или здесь.

— Кстати… — он развернулся ко мне всем телом и поднял указательный палец, — судя по логам, ты сегодня здорово поработал. А еще, согласно медпоказателям твоей капсулы, ты последние сессии очень сильно уставал.

— Ничего страшного, я на работе отдохну, — попытался пошутить.

— Саня, посмотри на себя, ты вымотан. Наверняка еще и ошибки начал лепить. Так?

— Так, — пришлось согласиться.

— Тогда на завтра я запрещаю тебе вход в игру. Вот такое мое решение. Отдохни, расслабься. Съезди куда — нибудь, или давай я к тебе приеду? За ребятами, — он кинул взгляд в сторону Анахиты, — я присмотрю, не переживай.

Он придал голосу шуточно — официальные интонации:

— Короче, товарищ пилот, на завтра я отстраняю вас от полетов по медицинским показаниям… О господи! Я сказал это тебе? Офигеть… Да, кстати, помнишь, как во время моего первого выезда под Новосиль ты не допустил меня до старта из — за проблем с перецепкой? Я тогда на тебя жутко обиделся. Правда, потом, конечно, принял, что это ради моей же безопасности. Так вот, — он ухмыльнулся и подмигнул, — считай, что это в отместку.

— Хорошо, — ответил серьезно, — ты прав, мне нужно отдохнуть. И добавил, уже дурачась: — Есть отдыхать, товарищ руководитель полетов.

Безо всяких эффектов Глеб исчез, как и не было. Мы остались вдвоем с Аней.

Над нами раскинулось звездное небо, костер почти прогорел, но еще давал отсвет на лицо девушки, задумчиво перемешивающей угли веточкой.

— Расскажи мне, как это направить автомобиль в пропасть? Или в самом деле сначала руки среагировали?

— Да нет, — пожал плечами, — там было секунду или полторы на раздумья. Океан времени.

— Значит, сознательно?

Я вдруг решился. Сонливость отступила, сел, подобрал под себя ноги по — турецки. Заговорил, не отрывая взгляда от костра:

— Понимаешь, никогда никому этого не говорил. Особенно парням. Ведь я сознательно тогда отвернул… — как же тяжело все это переживать заново! — фактически принял решение разменять их жизни на …

Анахита молчала, давая мне выговориться.

— Просто… я почему — то увидел на дороге ту, которой там быть не могло… Никак.

— Твою девушку?

— А это так очевидно? — ответил вопросом на вопрос.

— Нет. Но я в первую очередь подумала о таком варианте, — она тихо улыбнулась. — А почему не могло быть?

И я рассказал все.

— Еще в школе у меня была… как это принято говорить? Первая любовь? Не знаю, первая ли к тому моменту, стоит ли считать подростковые влюбленности? В общем — Большая.

Подумал, что именно так, с большой буквы.

— Вот только я в старших классах был тот еще ботан: книжки, учеба, спорт.

— Спортсмен — ботаник?

— Ну да… Какой — то такой. Застенчивый был. Ходил тенью за ней, вздыхал молча. Потом школа кончилась, мы поступили в разные города. Парни кругом заводили знакомства, встречались, некоторые женились. А я… Я все не мог забыть ее. Представляешь, ездил в ее город на выходные, чтоб хотя бы попытаться поговорить, не знаю, начать встречаться. Правда, по большей части неудачно. То она домой уехала, то к бабушке, — я усмехнулся. — Все ждал удачного момента, подходящего стечения обстоятельств… Вот и дождался однажды. Встретились в родном городе, она согласилась прогуляться. Разговаривали ни о чем. А потом… «Я тебя не люблю…» — такой тихий голос, но будто пуля в сердце. И контрольный: «У меня есть любимый человек…».

Мир вокруг, как тогда, пропал. Он сжался до размеров нескольких ярких углей, от которых я боялся отвести взгляд. Когда пустота внутри чуть отпустила и дыхание восстановилось, проговорил с горькой усмешкой:

— Дальше я уже не слышал. Весь мой мир рухнул. Мир будущего, где мы вместе, перестал существовать. Его не стало. Вот, — вдохнул полной грудью и медленно — медленно с задержкой выдохнул.

Добавил с ироничной ухмылкой:

— Все понятно, любят тех, кто рядом. Я тогда еще в благородство решил поиграть — пообещал, что не помешаю ее счастью… Дурачок.

На заднем фоне сознания мелькнуло, что подобное я недавно уже слышал. Но эта мысль, искрой мелькнув во тьме, тут же погасла.

— Ну а дальше все в лучших традициях наивных романтических юношей, — я с усмешкой покачал головой, словно говорил: «Ну надо же быть таким идиотом!», — раз нет будущего, значит, и жить незачем!

— Вены резал? — спросила Аня. И вдруг довольно мелодично пропела: «И когда об этом вдруг узнаешь ты, тогда поймешь, кого ты потеряла…».

— Я что, такой идиот? — даже оскорбился. — Я другой идиот: прямо на следующий день с утра пораньше прямиком в военкомат: хоть студент и отсрочка, но пошел добровольцем, взяв академ. Ну а когда уже явился с вещами, написал рапорт в горячую точку. У нас тогда на юге было жарко, вот туда и угодил. Согласен, мальчишество.

— Ты воевал?

— Воевали оба моих деда. А я проходил срочную службу. В зоне локального вооруженного конфликта.

— Есть разница?

— Да, — отрезал, закрывая тему.

— Хорошо, не будем об этом. И что дальше?

— А что дальше? Знаешь, прыжки по горам, особенно под посвист пуль, изрядно прочищают мозги и настраивают на правильный лад. Романтику выветривает только в пути. Мне повезло, вернулся и не инвалид. Если что и было, так по мелочи. Восстановился в ВУЗе, а тут как раз «Дельта — клуб» появился. Затянуло. Со временем встретил Машу, так и жил, пока…

Опять заныло за грудиной, сдавило легкие. Голос вдруг осип.

— Года три, три с половиной назад был в родном городе. Уже не помню, зачем ездил, мои старики давно в деревню перебрались. От кого узнал? Тоже не помню. В общем, узнал, что она вновь одна, ну и накатило… Я даже с психологом разговаривал, пытался разобраться. Он тоже из «наших», как — то выезжали вместе на недельку, ну и запряг его разбираться в своей проблеме. Что это? Это просто попытка доказать прежде всего себе, что зря она меня тогда отвергла? Уязвленная мужская гордость? Попытка получить то, до чего так и не смог дотянуться? Я ведь не обнял ее ни разу…

— Почему?

— Блин, не знаю я, — откинулся, всплеснул руками, сорвался на крик. Повторил тише, успокаиваясь, — я не знаю. Понимаешь, она для меня как…

Я поднял ладонь, как будто на ней что — то стояло:

— Как фея. Тонкое существо с крыльями, которое грубостью можно поранить. Как хрустальная мечта…

— Знаешь, Феникс, может, я открою тебе глаза, но девушкам нужны не только восторженные вздохи и обожание. Все же тебе стоило попытаться ее обнять.

— Слушай, я не ребенок. Думаешь, не кадрили девчонок на выездах? — усмехнулся, потом подумал, что хвастаться Анахите своими похождениями и курортными знакомствами не лучшая идея. — А вот с ней все по — другому. Встретились, и как будто не было всех этих лет, как будто я опять вчерашний школьник. Короче, полгода я думал и гадал, что делать. Уже узнал ее телефон, где она живет и работает. Но несколько месяцев не мог разобраться, зачем мне это нужно. И потом я был несвободен. Да, к Машке у меня не было тех же чувств, скорее что — то типа чувства долга: все — таки Машка была моя женщина, а мужчина всегда несет ответственность за свою женщину. Не мог же я просто заявить: «Извини дорогая, я люблю другую, давай разбегаться…». Но в душе, где — то глубоко — глубоко, я надеялся, что Машка уйдет сама. Замечательное решение проблемы, я белый и пушистый, весь такой брошенный… Потом в итоге не выдержал и просто позвонил. Мы встретились. Я ждал, что сейчас увижу растолстевшую тетку, подурневшую, и меня отпустит. Время обычно никого не щадит. Но ничего подобного. Она, конечно, стала старше и морщин прибавилось, но это была все так же она. Более того, мы погуляли, поболтали, и я понял, что круг наших интересов совпадает, мы достаточно одинаково смотрим на многие вещи. Это была моя женщина, моя. Богом свыше данная. А я когда — то так легко сдался, ничего не предпринял и сбежал на войну.

— Вы стали встречаться?

— Мы встретились несколько раз, пили чай в чайном клубе, я даже свозил ее на аэродром и попросил ребят покатать на самолете. Я ждал наших встреч…