За время его рывка успел отпрыгать еще на три — четыре метра. Стальная махина в тускло отсвечивающей кольчуге набегала на меня, сжимая двумя руками вертикально удерживаемый у правого плеча меч.

Прыжок вверх, взмах крыльями. Свист клинка, рассекающего пустоту подо мной. Вжик! Лучники на своих позициях.

Еще взмах для разгона, нырок ниже стены. Впереди первый мечник, воткнув свою железку прямо перед собой, копается в поясной сумке.

Правая рука молнией выхватывает из чехла срезень, почти не целясь — выстрел.

Раненый, выпустив из руки склянку с зельем, перехватывает здоровой рукой меч и отбивает стрелу. Получилось! На то и рассчитывал. Проскакиваю почти впритирку над ним. Без второй руки двуручником быстро не помашешь, а поднимусь выше — нашпигуют. Стрелки только этого и ждут.

Сложив крылья, приземляюсь в двух метрах за его спиной, дальше нельзя — откроюсь для стрелков. Все вокруг в каком — то слоу — мо: скручиваюсь всем корпусом, разворот. Фугас на тетиве. В поле зрения латник, разворачивающийся ко мне с подшагом, меч в левой руке занесен для удара.

Нет времени выцеливать, пальцы отпускают тетиву! Время вновь побежало быстро. Шлем скрывается в цветке разрыва, меч выпадает из руки в верхней точке замаха, миг — и враг делает еще шаг мне навстречу, хватая мою руку с луком своей здоровой рукой.

А — а–а — а! Рука как будто попала в гидравлический манипулятор, ее выворачивает в сторону. Я слышу хруст собственных костей! Как же больно! Продолжая выкручивать мне руку, латник подтягивает мою тушку к себе, наклоняясь, как будто хочет заглянуть в глаза. Из — за громады его корпуса краем глаза вижу мчащегося ему на подмогу первого. Конец?

Сквозь затуманенное болью сознание чувствую, как правая рука будто бы самостоятельно тянет из колчана срезень. Перехват, и я с размаху вонзаю широкий наконечник прямо в смотровую щель цилиндрического стального ведра.

Что — то брызжет мне в лицо, враг начинает оседать, второй все ближе…

Удар! От удара в левое плечо меня разворачивает, замечаю торчащий из него наконечник и оказываюсь почти лицом к лицу с появившимся в проеме арки лучником, который тянется за следующей стрелой.

Оттолкнувшись вперед и вверх, прыгаю ему навстречу. Через секунду я над ним, вцепляюсь лапами во врага: одна в лицо, вторая чуть ниже — в горло. Чувствую, как когти входят в податливую плоть, снизу доносится хрип.

Взмах, толчок от жертвы, и я, заваливая крен, стараюсь нырнуть за стену, прикрываясь ею от второго стрелка.

Скользя над самой землей, протянул метров сто пятьдесят. Посадка, разворот. Пульс бухает даже не в висках — во всей голове сразу, перед глазами красные круги, рот судорожно ловит воздух.

Ну что там? От укрепления к тому месту, где я приземлился, идет понижение, поэтому я вижу только верхушки стен. Сверху, как я и говорил, небольшие изменения рельефа незаметны, а вот теперь понимаю, что стою в небольшой ложбинке, начинающейся метрах в шестидесяти от странного подковообразного сооружения с полуразвалившейся аркой.

Не отрывая взгляда от места недавнего боя, открыл интерфейс. Выносливость очень неторопливо заполнялась. Горько усмехнулся: да что ж ей не заполняться? Здоровье опять просело. Благо кровотечения на этот раз нет.

Потрогал наконечник. Повезло, бронебойный — узкий граненый клинышек. Рана отозвалась тупой болью. Это ерунда, подожди, сейчас адреналин отпустит, вот тогда я взвою по — настоящему. Дотянувшись, хватаю стрелу за древко и рывком выдергиваю из раны. В глазах на миг потемнело.

Это хорошо, что бронебойный, — узкий и нет шипа, способствующего застреванию в теле. Замечаю, что правая нога, на которую в основном опираюсь, начинает ходить ходуном, из — за чего все тело мелко сотрясается. Усилием воли гашу судороги.

Что с рукой, помимо раны? Висит плетью, предплечье в середине переломлено, словно веточка. Кожа целая, но уже наливается синюшностью. С удивлением увидел, что кисть по — прежнему сжимает лук с последней заряженной стрелой. Аккуратно разжимая пальцы здоровой рукой, вытаскиваю и прячу в саадак. На сегодня лучник кончился.

Вытащил из мешка какую — то еду, кажется, сыр, затолкал в рот, принялся пережевывать. Во рту сухо, как в Сахаре, челюсти впустую перемалывают сухую пищу. Вытащил флягу, влил в себя глоток. Пошло лучше, даже проглотить получилось. Повторил процедуру. В до сих пор в открытом интерфейсе выносливость неторопливо заполняется, даже здоровье подросло на процентик — другой. Ну хоть еще отлететь успею, если что.

А почему противник не преследует? Я стою тут уже пару минут, логично было бы, чтоб бронированный боец под прикрытием лучника осуществил преследование потрепанного и деморализованного противника. То есть меня.

Вспомнил: у них же другая задача. Несколько секунд тупо разглядывал свой арсенал, потом вытащил последний фугас, перехватил его, как нож, и стал неторопливо подниматься из ложбинки.

Стены странной каменной подковы, обращенной от меня, стали постепенно расти в поле зрения. Пройдя половину дистанции подъема, остановился. Где же вы? Как страус вытягиваю шею, еще шажок, еще.

Над заросшим травой перегибом показывается шлем, потом плечи, торс. И вот уже я вижу всю фигуру моего врага до пояса. Нас разделяет не более шестидесяти метров. Ну что, пат? Я приготовился стартовать, как только он рванет ко мне, пульс снова ускорился. Твой ход, железный болван.

Рядом с латником появился лучник, вышел на пару шагов вперед. Лук в опущенной руке, стрела на тетиве. Все, шах и мат тебе, икар. Пока буду взлетать и набирать скорость для маневра, хотя бы одну стрелу поймаю. В голове никаких эмоций, одна усталость и желание поскорее с этим покончить.

Мечник, чуть скручиваясь, не торопясь поднял свой двуручник опять к правому плечу острием вверх. Все, сейчас бросится. Закрыть глаза? Не дождетесь! Покосился на удерживаемую почти за оперение стрелу с примотанной последней ампулой. Напоследок суну тебе в рожу, все Руславу проще будет. Ну, давай…

Свист, звук удара. Доспешника бросило вперед; чтоб не упасть, он сделал пару шагов. Из груди торчит острие болта. Лучник мгновенно развернулся, выстрелил в ответ. В начинающего поворот мечника влетел фаербол. Шарах! Огненные брызги разлетелись от его головы.

Лучник выстрелил еще раз, попытался прыгнуть в сторону, ответный фаер попал ему в плечо. Стрелок покатился по земле, почти скрытый от меня изгибом рельефа. А я, уронив стрелу, потянул из мешка плащ.

В закованного в броню противника влетел еще один огненный шаг, лучник вскочил на ноги; я, катаясь по земле, спешно запихивал левую ногу в сапог.

Наконец нога втиснулась в тесную кожаную колодку, успел схватил валяющийся рядом второй сапог. Лучник бросил взгляд в сторону, откуда летели фаеры, бросил взгляд на меня… и, выхватывая на бегу саблю, рванул в мою сторону. Вот черт!

Я только успел вскочить, как с нечленораздельным воплем и занесенным клинком в левой руке набежал противник. Вторая рука болтается, как и у меня, плечо обожжено, свозь прорехи в ременном доспехе видны вздувшиеся покрасневшие рубцы.

Метнув в лицо оставшийся сапог — единственное оружие, нырнул под взмах. Мимо! Сабля свистнула позади меня. Развернулись оба синхронно, чуть наклонившись вперед, глаза в глаза застыли друг напротив друга. У обоих по одной руке бессильно болтается, оба с просевшим здоровьем. Он — с опущенной саблей, я — без оружия, в одном сапоге, вторая нога вцепилась в землю когтями.

— Ты сдохнешь, тварь! — на перекошенном лице безумные глаза.

Я не ответил. Зачем?

Выпад! Нырок. Развернулись.

А ты не мечник! С тем бы такой номер не прошел. И сколько так играть будем? Сейчас твоего кольчужного приятеля порешат и за тобой придут. Это мы понимали оба. Вот только стрелок наверняка хочет успеть прикончить меня, чтоб уж не зря гибнуть. А я почти в панике думаю, как бы успеть натянуть второй сапог. Такое вот странное желание.

Выпад! Вместо того чтобы нырнуть снова под саблю, сшибаюсь с противником грудь в грудь. Успев правой рукой выхватить кинжал, с размаху бью ему в подмышку занесенной руки.