Холстину сменила кожа. Собрал все пожитки в мешок, потоптался, держа его в руках в кратком раздумье, и сунул под ближайший относительно крупный камень. Вот не хочу его тащить, и все тут! Потом заберу. Вроде незаметно. Взглянул со стороны, подложил еще несколько камешков поменьше. Чертыхнувшись, разобрал получившийся тур, вытащил из мешка саадак, прицепил его на бедро, после чего проделал действия по маскировке пожитков заново.
Еще раз осмотрелся, подбирая площадку для старта. Вон тот участок метров пять длиной, без крупных камней и кустов, вполне мне подходит. Вышел в начало, пару разминочных взмахом, несколько наклонов и приседаний. Бросил взгляд на орла. Тот с интересом, как мне показалось, поглядывая на меня, продолжал свои эксперименты с термиком. Ветерок хоть и слабый, но что — то лицо холодит: два — два с половиной метра в секунду по ощущениям.
Готов? Готов, вдох — выдох, разбег. Когти пробуксовали по выжженной земле. Назад полетели мелкие камешки и куски земли. Склон рванул навстречу. Шаг, другой, третий, толчок, крылья в стороны, взмах. Лечу! Раскинулся, крен, доворот под спиралящего орла, и вот мягкий теплый воздух подхватывает меня, слабенькая перегрузка в самом начале подхвата чуть дополнительно напрягла связки и мышцы, удерживающие крылья разведенными. Встал в вираж, земля отдаляется, склон ползет мимо, вижу побежавшую куда — то вниз мою тень, вот и гребень. Секунда — другая, и я уже выше, продолжаю набор.
Замечаю небольшую быструю тень слева — это орел: подлетел, выровнял скорость, подравнялся параллельно внутри моего поворота. Стоим в спирали буквально крыло к крылу. Летит, поглядывает на меня, любопытный. И дружелюбный. Я не добыча (при таких — то размерах, почти в два раза крупнее птицы), но и не угроза. Вероятно, в данном ареале у орлов нет летающих врагов, вот и решил посмотреть, что за чудо тут появилось. Высоты над хребтом набежало метров пятьсот. Ну что ж, посмотрим, насколько ты любопытен. Рву спираль, резко вправо и вниз в разгон. Свист ветра, традиционные слезы. Секунда — другая — третья… подо мной буквально в метре — полутора, поджав крылья, проходит орел. Опережает метров на пять и переходит в набор. Вызов принят, давай играть! «Сажусь» ему на «хвост». Вижу, как по мере потери скорости орел расправляет крылья, потом переходит на махи, продолжая лезть в горку. Вот и моя инерция исчерпана, крылья заработали, с шумом загребая воздух. Жух — жух — жух.
Отстаю всего лишь на пару метров. Крылатый хищник выполняет классический переворот через крыло, что твоя «штука[26]», складывается и падает отвесно вниз. На следующем махе поджимаю правое крыло, энергичный толчок левым, горизонт крутится перед глазами на сто восемьдесят градусов, земля и небо меняются местами, прогиб в спине, и вот уже прямо по курсу земля. Макушки деревьев летят мне на встречу, на их фоне замечаю рыже — пестрое пятно птицы. Складываю крылья за спиной, оставляя малюсенькие кончики, руки вытягиваю вперед, как прыгун в воду, закрываясь предплечьями от бьющего наотмашь урагана. Только сирены не хватает!
Секунда — другая — третья. Вот и гребень. Деревья приближаются, растут в размерах, я уже различаю отдельные листочки. Да что там, мне кажется, я вижу траву между деревьями! Липкой змеей заползает страх, под сердцем начинает посасывать. Да что же ты, Джонатан Ливингстон недоделанный, выводи! Начинаю притормаживать кончиками крыльев, выставляю в поток лапы, расцепляю руки, их тут же выворачивает в плечах и отбрасывает назад вдоль тела.
К черту, вывод! Я буквально слышу, как трещат мои сухожилия. Мышцы, удерживающие крылья, свело судорогой, в глазах потемнело, в носу запах крови. Горизонт опустился, вполз в поле зрения, но я еще пикирую, несусь под углом головой вперед в деревья и каждое мгновенье жду удара. Я даже представляю, как это будет, ощущаю всем телом, каждой клеточкой. Кажется, ору, из последних сил вытягивая себя из пике.
Наконец горизонт точно по курсу, я мчусь к нему сломя голову. Прямо подо мной несется смазанная тёмно — зеленая мешанина — это верхушки деревьев проносятся в считаных сантиметрах ниже с такой скоростью, что сливаются в одно полотно. Стоит одной из них вырасти чуть выше других, и меня размотает в кровавые брызги. Но лес, как английская лужайка, стандартизован и калиброван. На мое счастье.
Сзади меня догнал пронзительный орлиный крик. Торжествующий. Вот мелкий засранец! Хотя какой мелкий — каждое крыло более метра! Все — таки вынудил отвернуть раньше и сел на хвост. Догнал, выскочил вперед.
— Засранец! — ору ему весело
Думаю не услышал, звук относило назад набегающим ветром. Мы неслись над лесом, как две стрелы, вдоль отрога. Но вот, качнувшись вправо, «засранец» подвернул ближе к склону, полез в набор, повторяя рельеф. Включил махи, когда скорость снизилась. Я повторял все в точности, отставая буквально на полкорпуса. Своего. Снизу промелькнула опушка, потянулся открытый склон, и вот нас опять подхватывает очередной термик, раскинув крылья, мы встаем в восходящую спираль. Меня переполняет чистым, концентрированным кайфом. Грудь разрывает радость и восторг. Они не помещаются во мне, и я, смеясь, кричу во все горло:
— Да пошли они все!
Спустя два часа, уставший, но довольный и счастливый, как дорвавшийся до сметаны кот, я сел на место старта. Орел отвалил чуть раньше: по — видимому, полетел кормить домашних: под конец мы охотились на зайцев, он утащил в каждой лапе по откормленному косому. Моей добычей стали два таких же. Думаю, он принял меня за великовозрастного птенца и решил поучить летать и охотится.
Раскопал мешок, достал вяленого мяса и кусок сыра, плюхнулся прямо на землю и с жадностью впился зубами в еду. Голова заполнена переживаниями полета, эдакое послевкусие. Какое — то время просто сидел, наслаждаясь ощущениями, смакуя в памяти тот или иной элемент пилотажа.
Наконец буквально усилием вырвал себя в реальность: надо догонять ребят, они наверняка уже подходят к северной гряде. Идти пешком? Ну уж нет! Потрачу то же время, и потом, какой в этом смысл? С другой стороны, наглеть и лететь сразу на северную гряду не буду. Хотя прикольно опуститься прямо к костру — посмотреть на их глаза! Особенно Анины. Я на секунду — другую провалился в фантазии… Хм, ладно, проехали.
С высоты разглядел, что лес за этим отрогом достаточно разреженный. В лес я уже садился, опыт есть, хотя по большей части нечаянный. А вот сейчас попробую осознанно и целенаправленно.
Встал, огляделся, вроде ничего не забыл. Мешок опять приладил спереди. Вот только заячьи тушки в него не поместились, уж очень крупные. Перебрал несколько вариантов, ничего не устроило, в результате прижал руками к груди — авось не уроню.
Старт, набрал над гребнем и сразу спланировал к середине долины, между отрогами. Теперь аккуратно. Как там нас учили? При посадке на лес и высокую траву принимать макушки за поверхность земли? Был опыт, как — то недотянул и садился в высокую пшеницу. Потом пришлось срочно делать ноги, пока фермер не углядел безобразия. И до того разок принял с высоты кукурузное поле за обычное. А когда осознал ошибку, что — либо делать было поздно. Жесть, аж сейчас передернуло.
Пора, а то уже подъем к следующему отрогу начинается, того гляди выскочу под удивленные взгляды. Мне этого пока не надо, Глеб молчит, планы не утверждает.
Выровнялся как можно ниже, верхушки опять мелькают в считаных сантиметрах под свисающим мешком. Подождал, пока скорость снизится, резко развернул крылья поперек потока. Оттормаживаясь, прокачнулся ногами вперед — вниз и тут же убрал крылья за спину. Удачно! Влетел в кроны градусов под сорок пять, целясь ногами в ствол дерева, больше всего напоминающего сосну. Несколько хлестких пощечин по лицу ветками, ожидаемый удар по ногам, спружинил, а когти надежно впились в толстенные суки у вершины. На этот раз даже не кувыркнулся: удержал равновесие, схватившись для страховки руками. Заячьи тушки закономерно полетели вниз. Ерунда, подберу.
