И времени у нас на то, чтобы таковой парой стать, у нас буквально несколько дней. Так что закатить грандиозную вечеринку никак не выйдет — на это, просто-напросто нет времени.

Моя логика была безупречна, и, хоть Истер и пыталась мне возражать, ей пришлось таки признать мою правоту.

Мы сошлись на том, что на подготовку бракосочетания у нас три дня.

Я взял на себя организацию формальностей, то есть всяческие регистрации и прочие юридические действия, со свадьбой связанные. А Истер с энтузиазмом приняла на себя организацию непосредственно праздничных мероприятий. То есть самой вечеринки, всяких там кортежей и прочих необязательных, но таких милых женскому сердцу вещей.

Это мы обсудили. Успели обсудить. А вот обсуждение всего остального нам пришлось отложить по причинам, от нас не зависящим.

В тот самый момент, когда я завёл разговор о необходимости проконтролировать процесс выбора участков, нам предназначающихся, ко мне поступил экстренный вызов.

Я с секунду смотрел на яростно моргающий кроваво-красный светодиод, а потом сообразил, что нужно скорее переключаться на линию по которой идёт этот вызов.

Сказав встревоженной подруге, что обсуждение наше мы с ней по-позже продолжим, я переключился на вновь поступивший вызов.

Озабоченный голос Пронина для меня сюрпризом не оказался. Это было вполне ожидаемо. Что-то пошло не так, и срочно потребовалось моё вмешательство — так я предположил. И не ошибся:

— Мне всё-таки без тебя обойтись не получается, — услышал я из динамиков коммуникатора.

Как я ожидал, это был голос Пронина. Голос напряжённый, нервный. Было видно, что обладатель этого голоса находится в нелёгком положении, но, тем не менее, полностью себя контролирует и в панику не впадает.

— А в чём дело? Где именно требуется моё вмешательство? — тут же поинтересовался я.

— Дело в том, — начал объяснять Пронин, — что мы сейчас находимся на завершающей фазе операции.

— Это замечательно, — хмыкнул я, — и?

— И дело в том, что завершающая фаза, это тот этап, когда мы нейтрализуем самую верхушку заговора.

— Ага, — я уже примерно понимал, в чём проблема, — а главари мятежа наотрез отказываются сдаваться и, угрожая локальным армагеддоном, начинают выкатывать всяко-разные требования, уподобляясь банальным террористам?

— Ну да, — прозвучали слова Пронина, который своего раздражения уже и не скрывал, — этот ублюдок, Трубецкой, отказывается сдаваться и угрожает произвести ядерный взрыв.

— А что, у него и взрывное устройство нашлось? — удивился я, — а куда тогда вы смотрели?

— Нет, все ядерные заряды на складах под охраной, как положено, — отмёл мои инсинуации генерал, — этот хлыщ угрожает пустить вразнос реакторы энергетической станции, питающей его поместье. Там их три, и если они пойдут вразнос, как он угрожает, то треть планеты станет для жизни непригодна на несколько лет.

— Ага, — тут я стал серьёзен, так как его поместье-то недалеко от меня, и если этот гад свою угрозу исполнит, то и персонально мне достанется, да так, что мало мне не покажется, — то есть мне предлагается сделать так, чтобы он не смог эту гадость провернуть… Я правильно понял?

— Ну да, — хмыкнул Пронин, — как-то так. Если ты до него доберёшься раньше, чем он нажмёт на большую красную кнопку, то все останутся целы, законность восторжествует, а злоумышляющие супротив государя-императора огребут по всей строгости.

— Ну, я всё понял, — я действительно понял, что если я сейчас чего-нибудь не придумаю, то оценочная стоимость земельных наделов, которые мне предназначаются, может здорово припасть, а этого я бы хотел избежать, — сейчас тогда займусь уточнением ситуации, а потом выйду на связь с изложением своего антикризисного плана, — невесело усмехнулся я.

Тогда отбой, — генеральский голос оптимизма, не взирая на мои самоуверенные слова, так и не приобрёл.

Коммуникатор умолк, а я, не долго думая, отправил Проньку на разведку с целью выяснения обстановки во вражеском лагере.

Пронька вернулся. В общем, как я и предполагал, вести он принёс неутешительные.

Ему удалось выяснить, что энергетическая станция поместья действительно приготовлена к тому, чтобы в реакторах по сигналу князя началась неуправляемая ядерная реакция.

И энергии, которая может быть высвобождена при этом, хватит, чтобы покрыть толстым слоем стекла треть планеты. А на остальных двух третях жить можно будет только в заранее для этого подготовленных бункерах абсолютной защиты.

И князь очень серьёзно подошёл к обеспечению того, чтобы в случае его смерти реактор всё равно взорвался бы.

Устройство, размещённое в энергостанции было недоступно для вмешательства извне. Активировать или дезактивировать его мог только сам князь, используя вживлённый многофункциональный имплант.

Имплант этот совсем немного не дотягивал до уровня Зоэ, а потому нейтрализация этой штуки была делом весьма не простым. Но возможным.

Беда была в том, что нейтрализация и изменение(или исчезновение) сигнала, поступающего с этого импланта на устройство активации большого бадабума в реакторе немедленно этот самый бадабум и запускала.

То есть для того, чтобы разминировать эту мину надо было лезть в сам реактор и разбираться с взрывателем. По другому не никак получалось.

Но, прежде, чем туда лезть, необходимо было выяснить все технические подробности работы этого взрывателя, чтобы не сделать опрометчивого шага, влекущего за собой катастрофу.

Посовещавшись с Зоэ мы нашли решение этой проблемы. На моей ладони медленно сформировался десяток малюсеньких шариков, тускло поблёскивавших в свете потолочных светильников.

Каждая из этих маленьких горошин вмещала в себя несколько тысяч мобильных нанороботов-разведчиков.

План был таков: Пронька через астрал подсаживает эти горошины в реактор, в те точки, которые ему укажет Зоэ.

И, исходя из информации, которую они дадут, псевдоличность, живущая в моём импланте, разработает последовательность действий, которая должна будет привести к отключению этого взрывателя.

Хорошо хоть то, что нанороботы-разведчики могли выполнять и действия, необходимые для манипуляций с устройством-взрывателем, так что ничего более нам изобретать, вроде как не придётся.

Проньке не особенно хотелось, конечно, лезть в радиоактивные кишки энергоустановки. Пережить он это всё, конечно, переживёт, даже без вреда для здоровья. Но вот удовольствия ему эта прогулочка точно не доставит. Но он таки согласился совершить этот подвиг. Героическая личность, однако.

И да, второй проблемой было то, что князь, нутром своим звериным почуял крах своей затеи, и, мало того, что сделал попытку свести партию к пату, используя угрозу взрыва реакторов, он ещё и сделал так, что добраться до него стало почти невозможно.

Почему почти? Да потому что существую я и мои питомцы, хе-хе.

Конечно, после того, как мы разберёмся с этой мега-миной, его можно было бы просто грохнуть, используя наш, не раз успешно апробированный, приём с плазменной гранатой, возникающей под задницей супостата. Возникающей очень неожиданно, буквально из ниоткуда.

Но тут я решил немного усложнить себе жизнь, и озаботиться тем, чтобы этот седовласый властолюбец таки попал на скамью подсудимых, а потом познакомился бы с виселицей, знакомства с которой умудрился избежать его далёкий предок, тоже зарившийся на российский трон.

Ну, а если суд будет милостив и гуманен, то его будет ожидать терапевтический труд на рудниках. Тоже то ещё удовольствие, скажу я вам.

Но теперь нужно будет не просто подложить ему гранату, а взять его тёпленьким, так сказать. И это придётся делать именно мне, так как никто другой до него добраться физически не сможет. Но и эту проблему мы решим. Я уверен.

Князь пребывал в растрёпанных чувствах. Это если мягко выражаться. Если называть вещи своими именами, то он просто рвал и метал.