Да и садиться в присутствии Императора я как то опасался. Умом то я понимал, что раз уж если предложили, то предложение присесть в удобнейшее кресло следует принять. Но паранойя моя нарисовала мне картину, что после того, как я сяду в кресло, из какой-нибудь подсобки выскочат двое в штатском и уволокут в карцер за оскорбление величества. Но это именно что паранойя. По этому, я хоть и с опаской, но, всё-таки, сел.

— Не смущайтесь, — пробасил Император, — у нас встреча без галстуков, — и, поймав мой растерянный взгляд, пояснил, — серьёзное обсуждение угроз государству будет более плодотворным, если не заниматься всевозможными нелепыми церемониями.

Похоже, самодержец, мягко говоря, не получал никакого удовольствия от многочисленных условностей, которым часто был вынужден следовать. Ну да что поделаешь, положение, как говорится, обязывает, да…

— Разрешите доложить? — генерал как то умудрился произнести эту фразу так, что не возникло никакого диссонанса между уставным её характером, и довольно свободной позой, которую он принял в кресле.

— Докладывай, Мечислав Степанович, докладывай, — пробурчал Император, наливая себе шипящей минералки.

— Перейду сразу к констатации фактов, — начал Пронин, — причём фактов нами уже установленных. Все прелюдии опускаю. Если вас, Ваше Императорское Величество, будут интересовать детали, которые я упущу, то мы с радостью ответим на любой ваш вопрос.

— А то я твоих манер не знаю, — хмыкнул Император, — говори уже.

— Как я уже сказал, нами вскрыт заговор. Цель заговорщиков — свержение законной власти путём устранения представителей правящего клана. Покушение на меня, кстати, это тоже часть этого заговора.

— Не знал, не знал, — протянул Император, в глазах его плясали смешинки, не взирая на серьёзность обсуждаемого вопроса.

— Простите? — переспросил генерал.

— Я говорю, не знал, что ты тоже, оказывается, член правящей фамилии, — гыгыкнул Фёдор Николаевич, — расскажи, ты то им чем помешал, если учесть, что, как я понимаю, до последнего момента об этом заговоре и не подозревал?

— Виноват, — смутился Пронин, — меня они пытались устранить, чтобы до него, — тут он кивнул на меня, грустно смотрящего на стакан с холодной минеральной водой, — добраться.

— Тогда немного изменю вопрос, — сказал Император, — он им зачем?

— Ваше императорское величество, а вы мои рапорты, вообще, читали? — прищурился генерал.

— Да много чего читать приходится, — задумчиво проговорил Император, и не только рапорта и аналитические записки… Одних кляуз и анонимок на высочайшее имя из приёмной на макулатуру отправили килограмм сто пятьдесят за месяц…

— А как же электронный документооборот? — изумился я.

— Так бумага все стерпит — хмыкнул самодержец, — да и по ай-пи автора не вычислишь, поэтому бюрократы, крапивное семя, так за бумажки эти и держатся…

Услышав это, генерал помрачнел:

— То есть, вы хотите сказать, что совершенно не в курсе тех технологических прорывов, которые совершены родом Антоновых?

— Нет, припоминаю что-то о каких-то методиках работы с одарёнными, да ваши рассказы о борьбе Антоновых с посягательствами международных ОПГ на меркокситовые рудники, чем, собственно и заинтересовал меня Андрей, — он кивнул в мою сторону, но более ничего, — император наморщил лоб, тщась вспомнить то, что прочитал когда-то, но значения прочитанному не придавал, посчитав это какими-то невнятными прожектами, — да и давно это всё уже было, и как то невразумительно…

— Понятно, — генерал сообразил, что в тех инстанциях, через которые передавались его рапорта, тоже были заговорщики, которые имели возможность фильтровать информацию, направляемую в аналитический аппарат Императора.

— Тогда я, с вашего позволения, изложу вам то, что какие-то очень умные ребята из Канцелярии сообщить вам не посчитали необходимым…

Прозвучало это как-то не совсем корректно, но император не обратил никакого внимания на это, лишь буркнул:

— Ну, говори давай, только по-короче.

И Пронин взялся рассказывать о нашей с ним работе. Император сразу задавал по ходу дела разнообразнейшие вопросы, и отвечать на них пришлось преимущественно мне.

Слава богу, что о планете, которая была долгое время отрезана от человечества, он всё-таки знал, так как информация из рапорта генерала на эту тему до самодержца дошла, правда в очень урезанном виде. Настолько урезанном, что Император с удивлением сейчас узнал, что это именно моя заслуга.

Генерал, поняв, что почти вся его работа была сведена к нулю хитрыми чинушами, начал закипать.

Хотя, если вдуматься, то трудно было бы ожидать чего-то другого. Присвоить чужие достижения — для аппаратчика это святое.

Но, Пронин был человеком, которого жизнь таки научила владеть собой, и эмоции свои он удержал. Но, я подозреваю, что по результатам расследования деятельности мятежников многие из тех, кто прижимал генеральские рапорты теперь начнут здорово об этом жалеть. Но они сами выбрали свою судьбу.

— Так значит вы раскрыли секрет телепортации? — удивился император, — империя непременно должна обладать этим секретом.

— Вынужден вам отказать, — огорошил я его неожиданным ответом.

— А если? — недобро прищурился Фёдор Николаевич.

— А тогда вот, — улыбнулся я и проделал фокус, уже на Пронине опробованный.

То есть я мгновенно переместился за спину самодержца.

Рисковал, конечно. Так вот запросто прыгнуть за пределы комнаты я бы уже не смог. Защита тут была и от астральных вторжений. Но внутри помещения прыжки были осуществимы, чем я и воспользовался для демонстрации своих возможностей.

— Однако, — крякнул император, — но вы же понимаете, что если будете упорствовать, то лишитесь всего.

— Не совсем так, — возразил я, — я буду вынужден уйти из пределов империи. Кое что, конечно, забрать с собой я не смогу. Например меркокситовые рудники унести с собой не удастся. Но эти рудники уже далеко не самый ценный из моих активов. А там… — я сделал загадочное лицо, — найдём, с кем договариваться и плодотворно сотрудничать.

Поймав оценивающий взгляд самодержца я добавил:

— И ликвидировать меня вы вряд-ли сможете, так что единственная перспектива, — я глотнул газировки за неимением чего-нибудь более вкусного, — так это договариваться.

— Гммм, — император погрузился на минуту в глубокую задумчивость, потом взгляд его опять стал собранным и острым, — ладно, будем договариваться, — потом с сожалением добавил, — если нельзя по другому…

— А давайте об этом потом, — это Пронин вклинился в наш напряжённый диалог, — у нас мятеж с минуты на минуту приключится…

Разговор перешёл, если так можно сказать, в конструктивное русло, то есть генерал по военному чётко изложил всю полученную от меня информацию. Информация была хорошо структурирована, а потому самодержец тут же вник даже в сравнительно незначительные детали.

Я же просто наблюдал за беседой. Активное участие в разговоре я принимал только тогда, когда мне пришлось комментировать ролик, отснятый при участии Сергея Трубецкого и Скуратова-Бельского.

В общем, решение было принято. Заговор душить без отлагательств. Незамедлительно.

Тут же был вызван дежурный секретарь, который оформил для генерала Пронина всесильную бумажку, в которой ему предоставлялись широчайшие полномочия. Полномочия эти, как вы понимаете, давались ему не просто так, а для того, чтобы он смог ликвидировать мятеж быстро и чисто.

У меня в памяти всплыли строки из книги, прочитанной в детстве: «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. 5 августа 1628 года. Ришелье»

Книга эта была про какие-то совершенно дремучие времена. Но люди в ней описаны почти современные. Люди, похоже, с тех времён если и изменились, то сравнительно немного, и, при этом, далеко не в лучшую сторону…

Наконец, разговор о мятеже непосредственно, был окончен, и император, устало вытерев со лба выступивший в процессе обсуждения пот, сказал: