— То есть, устранение Овечкина, который работал именно против нас, то есть рода Антоновых непосредственно, — Семён задумчиво отхлебнул вина, прикрыл глаза, отвалившись на спинку кресла, — они воспримут как-то, что мы раскрыли их игру, и смогли нанести ответный удар, причём сделав это там, где они подобного не ожидали — в Нью-Пуэрто-Рико, фактически забрались на их задний двор…

— И не только, Семён, не только, — я последовал примеру Семёна и тоже сделал большой глоток из бокала, имея свой целью слегка промочить горло, — поставь себя на место председателя комиссии по расследованию этого происшествия… Что тебя в первую очередь сильно так озадачит?

Семён на минуту прикрыл глаза. Вероятно, он примеривал на себя роль этого самого председателя комиссии, которая пыталась установить, как это вопиющее событие вообще могло произойти там, где ничего подобного до сих пор не происходило.

А то, что именно на Нью-Пуэрто-Рико паслись проворовавшиеся российские чиновники и бизнесмены, которым хватило ума вовремя унести ноги из российской юрисдикции, вовсе не секрет. И вся эта шушера до вчерашнего дня чувствовала себя вполне вольготно, считая, что уж сюда-то рука имперского правосудия за ними не дотянется. А тут, на тебе… Как говорится, приплыли…

— Для следователей это дело будет выглядеть весьма странно, — Семён наконец открыл глаза и начал излагать, — в том, как провернули сам захват, всё, конечно, ясно. Пробрались в клуб, пользуясь тем, что охрана на службу откровенно положила болт, пустили газ. Дождались, пока всех эта забористая химия одолеет, а дождавшись, завернули тело Петра Сергеевича в клубный ковёр… А вот дальше — вопрос, — тут Семён хитро так на меня посмотрел, ожидая, что я спрошу, какой именно вопрос он имеет ввиду.

А я сделал вид, что не понял этой его подначки, и промолчал. Надо сказать, что промолчал я не только потому, что не повёлся, а ещё и потому, что мой рот в этот момент был набит бужениной, которую я как раз активно жевал, чтобы подготовить свой речевой аппарат к ответной реплике. И, как видите, не успевал.

Пришлось этот вопрос Семёну самому озвучивать:

— То, что Овечкина для транспортировки завернули в ковёр, выяснили по факту одновременного исчезновения, как потерпевшего, так и одного из ковров, лежавших в бильярдной, — Семён ухмыльнулся, видимо, представляя себе озабоченные физиономии следователей, — только вот никто подозрительный из клуба, ни с ковром, ни без ковра не выходил.

— А о чём это может говорить? — задал я, наконец, вопрос.

Правда не тот, которого Семён от меня ожидал, хе-хе.

— А вот хрен его знает, — ответил Прокопьич, который действительно вошёл в образ следователя, — куда делись похитители вместе с похищенным… В общем тайна сия велика есть… Вокруг камер-то по-натыкано, мама не горюй, — ухмыльнулся он, прочувствовав нелепость и необъяснимость ситуации, — как всякие посторонние люди входили в клуб, можно по их записям выявить, а вот куда они из клуба делись… Тут камеры уже никак не помогут, так как оттуда никто не выходил. Вообще никто.

— Ага, — радостно подхватил я, — все спали. А все лишние и Овечкин с ними вместе — те просто исчезли. В воздухе растворились.

— Ну да, — согласился Семён, — загадочно это выглядит…

— Не просто загадочно, — уже более серьёзно продолжил я, — это свидетельствует о том, что у нас есть какие-то возможности, позволяющие нам бесследно исчезать. И появляться ниоткуда.

— Как это? — Семён не совсем понял, что именно я хотел этим сказать, — ведь камеры зафиксировали всех, кто входил в этот день в клуб…

— Это да, с улыбкой согласился я, — но ведь этих людей, независимо от того, как именно они умудрились исчезнуть с места преступления, тут же начали искать, Так ведь?

— Ну, само собой, — согласился Прокопьич, вопросительно глядя на меня в ожидании продолжения.

— И, они сразу же прогнали лица попавших под подозрение по всем планетарным базам… — продолжил я.

— А их там нет, — понимающе хмыкнул Семён.

— Да, и, мало того, что их нет в этих базах, — я опять сделал глоток, а то в горле что-то запершило, — их нет и в базах погранцов, которые контролируют потоки прибывающих на планету и покидающих её…

— Ага, то есть, преступники как-то возникли на планете, похитили лицо, плотно сотрудничающее с Шестой службой Союза, — гыгыкнул Прокопьич, — а потом исчезли. Совсем. И похищенный исчез… Загадка, однако.

— Ну да, — согласился я, — но загадка решаемая.

— Да ну? — Прокопьич удивлённо поднял правую бровь.

— Ну да, — хмыкнул я, — не забывай, что та калоша, на которой мы сейчас летим, несколько дней на орбите болталась. И в соответствующих диспетчерских службах регистрировалась, — и тут меня посетила мысль о том, что этот-то момент я не учёл, получается, что нельзя, всё-таки напрямую в метрополию на этом корыте лететь.

— Ну и что? — Семён, похоже, начал что-то понимать, но озвучивать это никак не спешил, стараясь выяснить, что я точно имею ввиду.

— А то, что аналитики, они на то и аналитики, чтобы заподозрить наличие взаимосвязи между кораблём на орбите и одновременно произошедшим похищением, — сказал я, — а, если они это заподозрят… А я на сто процентов уверен, что так оно и произойдёт, если уже не произошло… То они просто постараются выяснить, чей это корабль…

— Но мы его фрахтовали через десятые руки, — заметил Семён.

— Если будут копать, то выйдут на нас, хоть и не сразу, — опечалил его я, — и, выяснив, что мы имеем отношение к этому странному кораблику, который незнамо зачем провёл несколько дней на орбите Нью-Пуэрто-Рико, тут же решат, что похищение Овечкина это наших рук дело. Иначе и быть не может, так как похитили Овечкина как раз тогда, когда кораблик, нами зафрактованный на орбите и болтался…

— Всё это красиво, — ухмыльнулся Прокопьич, — только никто с этого кораблика-то на планету не спускался, так что, — он победно на меня посмотрел, — не вытанцовывается!

— А вот и неправ ты, — ответил я, — в данном случае, скорее всего, придут к выводу о том, что у нас есть возможности перемещаться в пространстве так, чтобы о факте этого перемещения никто не знал, включая пограничников и работников таможенной службы.

— Хммм, — Семён опять принял вид серьёзный и задумчивый, — ты уверен в этом?

— Почти на девяносто девять процентов, — подтвердил я, — дело в том, что подозрения на подобное могли и раньше возникнуть, когда мы на Цекко шалили, бояндинские тылы громили. А теперь мы очередное подтверждение им дали… Но, по другому всё равно нельзя было. С Овечкиным разобраться было необходимо. Да и то, что Шестая служба сейчас возбудится — это для нас станет лишним аргументом для Имперской канцелярии в том, что нас надо убирать из-под удара. И единственный действенный способ сделать это — это предоставить нашему роду возможность перебраться в метрополию и перетащить туда наши прорывные проекты.

— А не пошлют нас с такими запросами? — скептически скривился Семён. Он до сих пор не мог избавиться от некоторых комплексов по отношению к высшей бюрократии. Семён их до конца не понимал, а потому слегка побаивался и не доверял, как он говорил, «этим чинушам».

— Не, не пошлют, — совершенно уверенно ответил я, — как только я раскрою перед одним знакомым генерал-майором суть всех технологий, которыми мы владеем, и тех, что находятся на этапе освоения, так устраивающее нас решение станет безальтернативным.

— А не наложит ли тогда империя лапу на все эти технологии? — прищурился Семён.

— Попробует, — усмехнулся я, — кое-чем нам придётся поделиться, но основное мы за собой оставим. А у чинуш, как ты говоришь, других вариантов и не будет.

— Это как это? — Семён интересовался, как я собираюсь наверняка добиться желаемого.

— Если нас не приютить в метрополии, даже независимо от того, будем мы делиться чем-то с государством, или нет, — начал я разъяснять свою позицию, — то демократы нас гарантировано уконтрапупят. И при этом никто не гарантирует, что им не удастся получить доступ к этим самым технологиям. А Империя подобного допустить не может. Тот, кто будет иметь доступ к телепортам, получает ультимативное преимущество в логистике, которое ничем не перебить. Это на текущий момент гарантия опережающего развития и, одновременно, огромное преимущество на поле боя. Так что если Империя согласится с нашими запросами — она станет непобедима, пока ещё кто-нибудь не решит проблему телепортации. А это, кстати, совсем не является невозможным. Так что имеющееся преимущество следует использовать, покуда оно преимуществом является.