Легко задрав необычно лёгкое тело над собой, я развернул его спиной к оставшимся стрелкам. И поймал в его спину сразу несколько новых выстрелов.

Пока поднятый противник дёргался от каждой новой пули, под которые я продолжал подставлять его тело, умирал он совсем не от ран. Плавно пульсируя, кривые чёрные иглы высасывали жизнь из этого тела гораздо быстрее. А заодно и кое-что ещё…

— Да-а-а-а… Снова наше… И твоё тоже, Низложитель… Пользуйся…

Бледная кожа на точёном лице быстро высыхала и сморщивалась, меняя цвет с бледно-розового на светло-серый. Обтянув кости черепа, она начала медленно лопаться и разлетаться по ветру мелкими хлопьями, обнажая кости и зубы. А вместо испуганных глаз в серое небо теперь смотрели пустые дыры. Костюм обвис на костлявом теле, которое стало совсем невесомым. И когда чёрные шипы вновь втянулись в тонкие линии на моей ладони, я отбросил иссохший скелет прочь, освобождая поле зрения.

В котором теперь оставалось лишь двое. Тот самый здоровяк с револьвером и его не менее атлетичный приятель, орудующий каким-то стволом поменьше.

Убедившись в том, что тройка джиппонцев больше не представляет угроз, а пролетающие мимо пули — не представляют угроз для меня. Пара бойцов, похоже, решила перейти в рукопашную. И их шаги были совсем не похожи на плавные повороты и медленные движения моих предыдущих жертв.

Отталкиваясь от асфальта, они передвигались какими-то странными рывками. И в моменты этих рывков их перемещение было явно быстрее, чем падающие с неба капли дождя. Поэтому возле меня они оказались за считанные секунды. И увесистый кулак ближайшего противника немедленно полетел мне в лицо, разбрызгивая по пути медленные водяные шарики с такой скоростью, что я успел отшатнуться только благодаря наработанным в уличных драках рефлексам.

И эти же рефлексы немедленно скомандовали мне отступление — отшатнувшись, я тут же ушёл в сторону, запрыгнул на капот ближайшей тачки и с неё перескочил — на соседнюю.

Не знаю, что позволяло этой паре совершать такие же быстрые прыжки и развороты. Но всё-таки между нами было заметное отличие — если я мог сохранять темп движения постоянно, то пара мордоворотов продолжала двигаться рывками. И перед каждым стремительным движением или попыткой удара они словно на миг задумывались над продолжением.

И поэтому очередной резкий выпад в мою сторону закончился тем, что кулак хмурого крепыша врезался в подобранный с земли кирпич — вместо моего лба. А скачок его напарника с коленом вперёд пролетел чуть в сторону. И когда я немного добавил скорости его движению, тот влетел коленом в боковое стекло машины, снова задержавшись в этой острой ловушке на короткий миг.

Но этого мгновения мне хватило, чтобы тут же без затей ткнуть его большим пальцем в глаз. Мы же не на ринге, в конце концов… Тем более, что покрытый чёрной сеточкой палец вошёл в глазницу словно гвоздь. Розовые капли брызнули наружу с такой же плавностью, с которой рот моей жертвы открывался в немом вопле боли.

От размашистого, хоть и необычно быстрого хука сбоку я успел нырнуть вниз. И не вынимая пальца из продавленного глаза, подставил голову противника под второй торопливый удар его приятеля.

Дёрнувшись от попадания в затылок, безглазый здоровяк начал плавно оседать на землю, продолжая разбрызгивать по пути кровь и слёзы из промятой глазницы. А пока его приятель на секунду замешкался, я схватил его за горло обеими руками. И ажурные жала немедленно вонзились в красную от натуги кожу с двух сторон.

— Да-а-а-а-а…

Эффект от проникновения чёрных шипов под кожу жертвы полностью повторился. И уже через несколько секунд рядом с вырубленным безглазым телом на мокрый асфальт опустился высохший скелет в обвисшей на костлявых плечах одежде.

Отбросив истлевший труп, я быстро огляделся на то, что только что сотворил.

Два трупа в дорогих костюмах — один с дырой в голове, из которой ещё сочится багровая жижа, валяется в луже. А второй смотрит в пустоту таким же равнодушным взглядом, привалившись спиной к помятой машине. Развороченная выстрелом грудь уже не кровоточит.

Третье тело, кажется, ещё дышит. По крайней мере, сердце ещё работает — кровь из продавленного глаза продолжает вытекать ровной струйкой.

А с двух сухих серых скелетов мелкий дождь уже почти смыл остатки истлевшей кожи, превратившейся в какую-то ломкую плёнку. Один к чёрном костюме, другой в широких штанах и тёплой куртке военного покроя.

Глядя на то, как быстро капли сбивают с костей последние серые хлопья, я неожиданно для себя осознал, что моё восприятие вернулось к прежнему темпу. Капли усилившегося дождя снова превратились в косые линии. А испуганное поскуливание Кнопки, доносившееся до моего слуха из-за ближайшей машины, снова стало частым и прерывистым.

А где-то вдали со стороны улицы слышалось разноголосое завывание полицейских сирен.

— Твою мать… — Хриплый голос позади меня тоже звучал с нормальной скоростью. — Совсем как в тексте…

Резко обернувшись, я разглядел высокую фигуру Ратмира Боровика за полосами дождя. Он, похоже, только что вышел из-за угла. И, щуря воспалённые налитые кровью глаза, тоже разглядывал последствия моего столкновения с противниками. Похоже, что это именно его Кнопка угостила газком из своего баллончика.

И вот теперь наши взгляды встретились.

— Нет. — Бритоголовый здоровяк чуть заметно качнул израненной головой. — Так точно ничего не получится…

— Что «не получится»? — Я продолжал следить за каждым его движением.

Но боец лишь коротко глянул мне за спину. И, будто бы прислушавшись к сиренам, молча шагнул обратно за угол.

— Стой!!! — Я попытался рвануть следом, но вдруг рухнул на асфальт, как подкошенный. И когда подставил руки, чтобы не хлопнуться об него мордой, заметил, как чёрный иней слетает с порозовевших ладоней, превращаясь в невесомый полупрозрачный пепел. Быстро тающий под мелкими струйками дождя.

Ты ещё слаб… Но течение времени неумолимо… У тебя всё ещё впереди…

Спину ломило так, словно я только что разгрузил пару вагонов с цементом. Каждое движение давалось так же, как последнее подтягивание или подъём тяжёлого веса — когда руки разгибаются сами собой под нагрузкой, и мозг уже почти не волен командовать истощёнными мышцами. Прежде чем я смог хотя бы приподняться, пришлось как следует напрячься.

Но усталость всё-таки отступала. Хоть и намного медленнее обычного. Если спрыгнув с турника вы можете начать делать второй подход упражнений уже через полминуты, то сейчас через полминуты я смог разве что осмотреться.

И первым делом увидел мокрое лицо Кнопки. Встретившись со мной взглядом, она тут же подскочила ближе. И, обняв за плечи, помогла сесть.

— Гор! — Она судорожно всхлипнула и размазала по лицу не то слёзы, не то дождь. — Ты ранен⁈ В тебя попали⁈

— Не думаю… — Присев, я постарался рассмотреть сам себя.

Молния сырого от дождя комбинезона всё ещё была немного расстёгнута. Но кожа на груди снова была бледно-розовой, как обычно. Без следа чёрного инея. Только там, где на конце цепочки раньше был закреплён прозрачный портал, осталось слегка воспалённое пятно.

Сумев пошевелиться и оглядеть ноги с боками, я тоже не заметил там ран или каких-то повреждений. Лишь несколько новых пятен грязи. И пятна чужой крови рядом с правым большим пальцем.

Я поднял взгляд на заплаканные глаза девчонки:

— Нужно уходить…

Приближающийся вой сирен был гораздо красноречивее меня. Но первая попытка подняться на ноги закончилась неудачей. Мышцы дрожали и отказывались повиноваться. И встать на ноги с опорой на капот машины и хлюпающую носом Кнопку получилось только спустя ещё пару десятков секунд.

За которые сирены стали ещё ближе. А из арки, ведущей отсюда на улицу, послышался рёв мотора. И ударил яркий свет фары. Но почему-то только одной…

— Беги! — Я отвернулся от арки к девчонке. И, продолжая держаться за машину, попытался оттолкнуть Кнопку в сторону. — Беги!!!