— И не забывай про его национальность. Евреев гнобили пару тысяч лет. Христианская религия, мать ее… В результате, строго по Дарвину — выживали самые крепкие. Не физически, конечно, а здесь, — Александр Юрьевич постучал согнутым пальцем себя по лбу.

Они чокнулись и опрокинули стопки. Холодная водка упала куда-то вглубь и разлилась там мягким теплом.

— Это ты, Саша, так говоришь, потому что сам на Наталье женат? Отец ведь у нее… — хмыкнул Николай. — С другой стороны, мои соотечественники в прошлом веке действительно перестарались: это ж надо до такого додуматься — уничтожить больше народу, чем у нас сейчас в Питере живет?![29] И только из-за национальности…

— Да ты, Коля, никак, на себя ответственность за Холокост берешь?! — удивился Сахно.

— Так я же все-таки немец, — немного удрученно развел руками Штолев.

— Брось! Виноваты не немцы, виноваты нацисты. Сам же рассказывал, что твой дед до Берлина дошел в рядах Советской армии, а никак не Вермахта. Нашел, из-за чего комплексовать. И вообще, меня сейчас совершенно другое интересует: что нам теперь делать с этой американкой?

Николай внимательно посмотрел на друга, неожиданно улыбнулся и сказал:

— Ничего пока делать не надо. Я тут подумал и пришел к выводу, что все в полном порядке. Сейчас объясню. — Он, не торопясь, закурил. — Понимаешь, Саша, у нас была очень удачная ситуация — среди нас теоретически не могло быть предателей.

— Это как? — не понял Сахно.

— А даже если бы кто-нибудь из нашей команды не обладал нормальными нравственными принципами — а заметь, мы вместе именно потому, что с этой точки зрения смотрим на мир довольно похоже. Да, каждому ближе несколько разное. Вите — наука и космос, Гене — семья и ее будущее. Бизнес, хотя он и неплохо в нем разбирается, теперь уже почти неинтересен. Хотя, как я понимаю, Кононов-старший и сейчас остается основным поставщиком инсайдерской информации для твоего тестя. Гришка — да ему подавай все новое и интересное. А где еще такое найти возможно? Подобные громадные возможности дает только портал. Ты и я? Мы слишком давно знаем друг друга, чтобы ошибаться по-крупному. Обсуждать Наташу и Веру вообще бессмысленно. Твою дочку я когда-то сам охранял и играл с ней. Но самое главное, что нас объединяет, — это одинаковые мысли о будущем страны и планеты. Нам всем, что называется, за державу обидно. Причем, уже испытав на деле возможности открытия, эта держава подсознательно медленно, но верно разрастается для нас до размеров всей Земли.

Александр слушал Штолева, курил и иногда кивал, полностью соглашаясь с другом.

— Так вот, если бы затесался к нам хорошо замаскировавшийся, но, по большому счету, чуждый нам человек, то ему просто невыгодно было бы нас предавать.

— Н-да, — улыбнулся Сахно, — в одиночку открытие не потянешь. Деньги? Мы сейчас, вероятно, потенциально самые богатые люди на планете. Власть? Карать и миловать «Красные полковники» могут любого, будь он хоть наместником бога на Земле, как папа римский. А всякие там короли и президенты… — Он пренебрежительно махнул рукой. — В общем-то, твои мысли о внутренней безопасности нашего маленького коллектива понятны. Но теперь нежданно-негаданно появилась эта американка, Сара Линковски, и…

— И у нас есть два варианта, — перехватил разговор Николай. — Или, когда выяснится, что Сара опять-таки нравственно нам подходит, принять в команду, объяснить наши принципы, втемяшить идеи, или — мне этот вариант не нравится, но другого выхода я не вижу — тем или иным способом устранить свидетеля.

— В первом варианте открыть всю правду? — немного скептически спросил Александр Юрьевич. Второй он обсуждать сейчас, похоже, не собирался.

— Обязательно. То самое исключение из правила — чем больше знаешь, тем меньше хочется делиться информацией. И еще, — усмехнулся Штолев, — если для Вити это имеет значение — наша девушка по происхождению еврейка. Прабабку освободили из Освенцима советские солдаты. Но она как-то сумела после этого уехать в Штаты.

— Колька, да ты же самый настоящий сводник, — расхохотался Сахно, подсознательно отметив это его «наша девушка».

— А что? Девчонка красивая, образованная. Чем Виктору не пара?

— Ну, это не нам решать. Сами разберутся. Хотя для нашей команды это действительно было бы неплохо. Ты-то сам как? После развода так и пробавляешься случайными связями?

— Ну где же я такую красивую и умную, как твоя Наташка, найду? — тоже рассмеялся Коля.

— Раскатал губу. Таких больше нет! — в веселых сейчас глазах Александра Юрьевича явно светились гордость и довольство женой. А может быть, редкое в наше время счастье?

— Товарищ майор, разрешите обратиться? Андрей повернул голову от компьютера на голос, радушно улыбнулся и кивнул головой:

— Давай, Коля. Ты чего вдруг так официально?

Старший лейтенант Говорухин немного расслабился, уже не спрашивая, пододвинул стул, сел и протянул через стол руку.

— Федотов достал. Все ему по уставу делай.

Андрей понимающе хмыкнул, крепко пожимая руку Николая.

— Ну, что у тебя?

— Да понимаешь, нестыковки какие-то. Занимался по приказу все того же Федотова выкопанным куском связного кабеля под Екатеринбургом — местные идиоты трактором зацепили, вытянули и на медь почти четыреста метров сдали. Пришлось поднимать старые, еще бумажные документы в архиве — делопроизводство в нашем управлении, как ты прекрасно знаешь, давно ведь уже ведется только электронное — и вот тут-то появились какие-то странные неувязки. Есть несколько схем, в которых числятся проложенные кабели к пустым точкам. Я проверил — планировали создать там бункеры, но не построили. Хотя, с моей точки зрения, места очень перспективные. Во всяком случае, в нашей информ-базе их нет. Но ведь линии связи обычно прокладывали уже после строительства противоатомных бункеров? Может, опечатка, может, ошиблись при сканировании. Мне-то по барабану, но это же вроде как твоя епархия? Если что-то потом при проверке не срастется…

Андрей задумался. Даже у оперативников были дополнительные обязанности. Работа с документами в ФСБ — век бы их не видеть. Контроль за соблюдением секретности расположения законсервированных противоатомных бункеров действительно, в том числе, лежал на его отделе. Кто-то напутал, а ему потом отдуваться? Ох, как не вовремя! Сейчас столько работы…

— Николай, пожалуйста, скинь мне все, на что случайно нарвался, — майор голосом подчеркнул последние два слова, — по внутренней сетке. Будет время — разберусь. И не фиксируй пока в своих докладных. Сейчас совершенно нет времени с этим разбираться. Текучку раскидаю — обязательно займусь.

— Как она?

— Да вроде лучше, — Виктор, не отрывая трубки от уха, кинул взгляд на сидящую за соседним столом Сару. Девушка относительно равнодушно просматривала последние новости в Интернете. — Уже могу хотя бы на пять минут отойти в места не столь отдаленные. Плачет поменьше. Кушает хорошо. В бассейне, который вы организовали на нижнем этаже, много времени с заметным удовольствием проводит. Но опять-таки — в моем присутствии.

— Наташа после вчерашнего осмотра сказала, что физически девушка абсолютно здорова, — сообщил Сахно.

— Я знаю. Она же при мне обследовала Сару.

— К питанию претензий нет?

— Издеваешься?

Все горячие блюда доставлялись в подогреваемых судках из ресторана фирмы в отдел, а оттуда через портал прямо на стол бункера.

— Пытаюсь как-то скрасить твое вынужденное затворничество с американкой, — улыбнулся Александр Юрьевич. — Ладно, появятся какие-либо особые требования — сразу звони. Сделаем.

— Обязательно сообщу. В первую очередь достань-ка нам птичье молоко. Все остальное уже есть в наличии, — съязвил Гольдштейн, перед тем как разорвать связь. Он положил телефон и повернулся к Саре. Она заметила его взгляд и как-то нерешительно, но улыбнулась. Да, в последние дни девушка даже стала иногда улыбаться.