Улетела в небытие ещё минута, а ничего из ожидаемого Жёлтыми не происходило. Их военачальник снова оглянулся на… Правую руку? Видимо да, наверно, заместитель, как Ману у Ата.

Его зам, похоже, ничего не понимал, что и продемонстрировал, разведя руками: «Дескать, сам в ахере!». То, что в ахере стало понятно тут же, ибо в этот момент он получил стрелу в плечо — а нефиг под обстрелом отвлекаться от происходящего.

По правде говоря, можно было бы понаблюдать весь этот цирк дальше. Ведь интересно же, что предводитель Жёлтых станет делать, когда поймёт, что план пошёл по одному месту, и ожидаемый удар в тыл принимающей стороне не состоится.

Но события последних дней, особенно сегодняшнего утра меня прилично вымотали. Хотелось наконец-то покончить со всем этим бардаком, вытянуть ноги, зажевать… да хотя бы каракатицу.

— Эй, Жёлтые! — заорал я, выйдя из-за пальмы на открытое пространство. — Э-э-эй!

Ноль эмоций. Словно в океан ору. Ну, до океана я и в самом деле не смог бы докричаться, а вот до людей…

— Каналоа, дай-ка пращу. И одну, из этих…

Помощник протянул одну из двух голов, что мы захватили с собой. Головы принадлежали караульщикам, так как добраться сейчас до команды лодки было бы проблематично.

Я вложил голову в пращу. Эх, не опозориться бы перед подчинённым! Ведь давно я с ней не практиковался.

Но мастерство, как оказалось, не пропьёшь — голова, описав красивую дугу, плюхнулась на песок как раз почти посредине между противниками.

Желаемого эффекта я добился — на меня обратили внимание. Стрельба, кстати, прекратилась. И теперь на меня уставилось почти шесть десятков пар глаз.

И первым выказать своё недовольство успел, конечно же Ата:

— Как ты посмел прервать разговор людей войны⁈ — надсаживая голосовые связки, заорал он. — Тебе здесь не место!

— Ну да, ну да, — пробормотал я негромко, так, что слышал один Каналоа, — любимое развлечение прервали. Матч футбольный.

— Кто ты⁈ — наконец прокричал и старший со стороны Жёлтых. Правда он тут же повернулся к своему коллеге-оппоненту, и проорал уже ему: — Кто этот человек? Что он здесь делает⁈ — и через секунду: — Вы нарушаете освящённые временем традиции! Вы недостойные!

Нормально так вывернул! Мне аж захотелось зауважать мужика.

А вот Ата немного подрастерял очки в моих глазах, ибо показал на меня одному из воинов и крикнул:

— Убери его!

А потом мне:

— Ты доигрался, пацан! Ты помешал людям войны…

— А ну, стоять! — блин, я ж так с вами осипну. Нельзя так не жалеть голосовые связки. — Ата, дай мне перемолвиться с этим… Этим, из Жёлтых птиц!

Начавший было бег в мою сторону воин из молодых замешкался, обернулся на Ата.

Но мне уже орал предводитель пришлых:

— Кто ты такой, чтоб я с тобой разговаривал?

— Зови меня Скат, — зачем-то решил представиться я. — Я вижу, ты в затруднении. Ты ведь ждал друзей, не так ли? Так вот, я тот, — потыкал себя в грудь, — кто расскажет тебе, куда они делись!

— Что ты несёшь? — включился его Правая рука. — Какие ещё друзья? У воинов племени Жёлтой птицы нет друзей! У нас есть только те, кто трепещут пред нами! И наши жертвы!

— А-а! — чёрт, горло уже першило. — Тогда тебе, наверно, насрать на другие девятнадцать голов, что я оставил там! — я вытянул руку в сторону восточного берега. — И которые уже не ударят в спину нашим воинам!

— Что-о-о⁈ — а Ата, похоже, проняло! Ибо теперь он расширившимися глазами смотрел на предводителя противников.

— Ты врё-ё-ёшь! — сорвался на визг старший у Жёлтых. — Племя Жёлтой птицы никогда ни с кем не договаривается!

— Странно, — кричал я чуть тише, но по-видимому меня услышали, — а вот этот сказал мне прямо противоположное. Рассказал о ваших планах. Перед тем как умереть.

И я с пинка отправил в полёт вторую голову.

Да понятно, что по-хорошему нужна была бы голова предводителя. А этот бедолага — просто один из. Но расчёт бы на то, что сейчас никто опознание проводить не будет. А для Ата вообще пофиг — кто был владелец головы до того, как её лишился.

Получилось красиво. И хоть я чуть не отбил подъём стопы, благо я не пинал, а скорее подцепил. И вторая голова не долетела до первой метров десять, но впечатление произвела.

— Узнаёшь? — крикнул я Жёлтому.

— А-а-а-а! — с рёвом бросился на меня Правая рука Жёлтых.

— Каналоа, — негромко позвал я помощника.

Всё-таки Каналоа — прирождённый пращник. Лично я бы так наверно не смог. По крайней мере не сейчас.

А сейчас камень, запас которых бывший воин принёс с собой в сетке из-под ракушек, со свистом рассёк воздух и попал бегущему в лицо! Хороший такой булыжник, грамм на двести-двести пятьдесят, выпущенный с хорошей раскрутки, с плеча чуть больше метра — Каналоа использовал весьма длинную верёвку — превратил лицевые кости в кровавое месиво. Малоаппетитное зрелище. Нападавший ничком бахнулся на песок. И песок вокруг головы стал быстро набухать кровью.

— Вы сговорились! — вытянув руку в обвиняющем жесте в сторону старшего Жёлтых, проорал Ата.

Вот в чём он меня точно превосходит — так это в крепости голосовых связок!

— Это вы недостойные и бесчестные! — добавил отец войны и, повернувшись к своим, заорал: — Убить их!

Вот теперь-то я наконец увидел, как толпа вооружённого народа срывается с места и, вопя во всё горло, размахивая копьями и палицами, бросается на другую толпу.

Заминка у пришлых не заняла и секунды.

— Убивайте всех! — скомандовал их старший, и те бросились навстречу нашим.

Вообще-то по силам был паритет, но вот эти, несмотря на все возможные разногласия меж нами для меня — «свои», а вот те — «чужие». И я решил немного подыграть.

— Каналоа, работай! — наконец-то можно не орать.

Дважды упрашивать не пришлось. Буквально через пару секунд свистнул первый камень, а один из пришлых весьма эффектно взмахнул руками.

— Пацанов только не зацепи, — бросил через плечо, хотя, наверно, больше для проформы.

Естественно, на нас обратили внимание. От толпы, по знаку старшего отделилась троица, по виду не пацаны, все при «регалиях» — вязанки ушей на их шеях впечатляли — и набирая скорость ломанулась к нам. Попутно один из них метнул копьё, но это не серьёзно — я просто сделал шаг в сторону и бамбуковое древко бесцельно ткнулось в песок.

Каналоа, как на грех, перезаряжался — то есть тащил из авоськи очередной камень. Эх, мелькнула мысль, надо было сказать, чтоб перед собой высыпал…

Ну ладно. Подпустил бегущую троицу метров на десять… И вскинул арбалеты. Оба.

Пам. Выстрел из правого. Бегущий чуть впереди крупный мужик — наверно, раза в полтора меня тяжелее ‑ словил гарпун в центр груди.

Перенос внимания на левую руку, полстука сердца чтоб поправить прицел — пам! Второму гарпун попал под диафрагму, всё-таки ведущая у меня правая рука.

Ну не умею я стрелять с двух рук одновременно! Понты всё это! А вот так — запросто.

Второй подстреленный ещё бежал, но уже скорей по инерции — он выронил палицу и схватился за живот. А вот третий, ещё не обслуженный, уже приблизился метров на пять и начал замах.

Раз. Я разжал кисти, выпуская из рук разряженные ружья, одновременно срываясь в разбег.

Два, выхватывая с пояса кремниевый нож, сменил направление движения. Всё-таки меньшая масса имеет свои преимущества.

Три. Как и более лёгкое оружие — проскальзывая мимо воина, я просто резанул обратным движением ему под коленкой.

Тормоза. Разворот.

Воин «провалился» в удар уже разогнанным оружием. И в следующий момент подсечённая нога подвернулась.

Был соблазн закончить всё уколом, но каменный нож — слишком хрупок для тычков. Поэтому я просто подскочил, придержал левой рукой за подбородок и в один мах перехватил воину шею. Что-то забулькало, но я уже развернулся лицом к битве.

Эх, а нашим тоже достаётся — на моих глазах только что воин Жёлтых разнёс палицей голову какому-то молодому и незнакомому мне воину Однобоких.