– Проси чего хочешь, я многое могу предложить…

– Тогда пусть Барон Шелеба станет моим другом на три раза. – Я поднял руку с тремя оттопыренными пальцами.

– Нет! – резко ответил он, вновь омрачаясь лицом.

– На два.

– Нет!

– Ладно, на один, но это мое последнее слово. Пусть Барон Шелеба станет моим другом на один раз.

Бог скорчил кислую мину, его глаза вновь заполнились чернотой, в которой лишь фиолетовые искры продолжали пылать. Короткий взгляд на меня, долгий взгляд на Бель, мина медленно расползлась усмешкой.

– На один, – проговорил он, – ладно. И я даже отвечу на твои вопросы, если это будет в моих силах. А могу и не отвечать, если ты проявишь упорство.

– Ты ответишь на мои вопросы, потому что это в твоих интересах. Сделка, Барон.

Его рукопожатие оказалось шершавым и горячим, а ладонь была тверда как мореное дерево.

– И почему мне кажется, будто меня только что надули? – вздохнул он, стряхивая пепел от сигары на устилавший землю ковер. – Начнем с вопросов.

– Так тому и быть, – не стал я медлить, – что ты знаешь о так называемом Драконе Времени?

Бог явно ожидал этого.

– Мне известно, что его настоящее имя Кахранолтар и что во времена, когда я был намного моложе, а стопы смертных еще не коснулись плоти этого мира, он являлся сильнейшим из сущностей, которых вы называете богами. В его власти пребывало само время.

– Это так важно? Что есть время для бессмертных?

– Всегда существует градация, Бриан эл’Мориа, в любой системе. Да, мы были бессмертными, но благодаря Кахранолтару мы знали, что такое смерть.

– Подробнее.

– Ну, он любил есть тех, кто слабее его, – ответил Барон Шелеба, – одного за другим. А если учесть, что все мы были слабее его… сам понимаешь.

– И вам это не нравилось.

– Конечно не нравилось, но очень долго никто не мог противостоять ему, пока некоторые не решили объединить силы. Среди них был Акар, Сулавир, Кандзеяш, Акена и Навхида. Они схлестнулись с Кахранолтаром и победили его, правда, убить не смогли – сил не хватило. Кандзеяш погиб, Сулавира Дракон Времени сожрал, зато остальные ухитрились его сковать. Акена взяла на себя обязанность спрятать плененного врага и перенесла его на далекий Юг, где схоронила в толщах земли…

– А сверху воздвигла каменный храм?

– Хм, и где ты берешь такие глупые мысли, Бриан эл’Мориа? В те времена мы ходили по миру нагими и босыми, даже не подозревая о принципах созидания материальных конструкций. То, что ты назвал храмом, на самом деле являлось склепом, и появился он много-много позже, когда мир уже населили смертные, склонные прислушиваться к воле богов. Это произошло еще до становления Мескийской империи, Кахранолтару почти удалось вырваться из своей могилы, и были пожертвованы многие жизни, чтобы ему помешать. Сама Акена, сторожившая его все это время, погибла. Ее ношу приняли на себя последователи, младшие боги, которые и велели смертным построить поверх могилы надежный склеп, исписанный словами успокоения и усыпления…

– Огромная сдерживающая печать?

– Можно и так сказать. Под ней Кахранолтар и спал, всеми забытый, пока недавно кое-кто не сломал ее.

– И что теперь? – поспешно спросил я, чувствуя, как пересыхает во рту. – Что он собирается делать?

– Мм, помня о его нраве, думаю, он захочет сожрать все и вся в этом мире. Но сначала ему бы восстановить силы. Тысячелетия голодного сна любого превратят в немощного калеку.

– И что же, он сможет это сделать?

– Вряд ли. Без сердца Кахранолтар так и останется тенью себя прежнего, а сердце то было вырвано из его тела перед окончательным погребением. Не сомневаюсь, что сейчас он ищет его.

Вот оно!

– А тебе известно, где можно найти это сердце?

Бог смерти взглянул на меня критично, давая понять, что я слишком многого хочу.

– Из могилы многое можно разглядеть, знаешь ли, смертных, их дела и помыслы, но не бессмертных, к сожалению. Хотя, признаюсь тебе, я слышал его.

– Кахранолтара?

– Нет же! Его сердце! Оно колотилось так громко, что даже я из своей могилы слышал этот бой… но потом его что-то заглушило. Однако когда оно билось, мне казалось, что оно где-то здесь, совсем близко. – Барон Шелеба глубоко затянулся, после чего вообще не выдохнул дыма. – Я предвижу твой следующий вопрос и отвечаю на него сразу: как только линия жизни Инчиваля эл’Файенфаса пересеклась с бессмертной сущностью, она стала незрима для меня. Я не знаю, где он.

Бель осторожно положила руку мне на плечо в жесте утешения.

– Жаль. Ничто и никогда не бывает так просто. К слову о бессмертных, скажи-ка мне, Барон, Нэгари Ухру тоже в Арадоне?

– Ох-хо-хо! Ты знаешь ее?

– Я знаю о ней. Это ведь ее забота – следить, чтобы мертвые не возвращались из Лекреваля в мир под Луной? Почему она не справилась?

– А как бы ей это удалось? – Широкий рот Барона презрительно скривился. – Она взяла на себя роль мертвой Акены, но одно дело охранять склеп от ньюмбанийских племен, а совсем другое – от северных цивилизаций. Нэгари попыталась исполнить свой долг, но когда погибли джунгли, все ее возможности сошли на нет. Так что да, она тоже перебралась на Север и теперь бегает где-то, пытаясь найти Дракона Времени. Нужно отметить, что ее чутье лучше моего – если кто и сможет выследить беглого бога, это она.

– И что будет, когда она его найдет?

– А ничего. Глупышка поступила безрассудно, ринулась на Север, где у нее нет никаких сил, и вконец ослабла. Даже если они встретятся теперь, без посторонней помощи ей его не схватить. А ведь Кахранолтар уже нашел себе сообщников и крепнет день ото дня.

– Откуда тебе это знать?

– Чувствую, – самодовольно улыбнулся бог. – А еще шепотки доносятся до моих ушей с разных сторон. Глупые мушки-однодневки захотели поиграть с вечностью…

– Можешь помочь мне связаться с Нэгари? Имею что ей предложить.

– Хм? С чего бы мне…

– Потому что ты тоже его боишься. Дракон Времени пробудился на Юге и пожрет всех, если его не остановят. По отдельности у меня и у Нэгари слишком мало сил, но мы можем помочь друг другу.

– Ты что же, решил сформировать новый альянс против Кахранолтара? А хребет не треснет, смертный?

– Кто-то должен его убить, почему не я?

– Ну… потому что ты смертный, возможно?

– Я – Бриан эл’Мориа.

– И?

– И все.

Бог наморщился, искренне пытаясь понять, что я несу.

– Мой муж хочет сказать – прости, сладкий, я на минуту выйду из образа послушной тихой жены, – что вы не осознаете масштаба его личности. Я не все поняла, но, кажется, речь за этим столом шла о спасении мира – ни больше ни меньше? Если так, то Бриан едва ли не единственный, кто сможет с этим справиться, пока вы, так называемые бессмертные, будете трусливо жаться в самых отдаленных закоулках мироздания. На этом я замолкаю.

Мы с Бароном, не без стыда признаюсь, успели забыть о том, что нас в шатре было трое. Бельмере сидела тихой мышкой, но, видимо, словоблудие мужчин ее вконец утомило.

– Завидую тебе черной завистью, Бриан эл’Мориа, такие женщины встречаются раз в тысячелетие, и обладают ими лишь истинные любимцы богов…

– Думаю, Нэгари тебе никак не подчинена, – не позволил я сбить себя с толку, – и, скорее всего, даже не держит с тобой связи. А раз так, пора заканчивать. Что именно требуется от меня?

– Наконец-то перешли к делу. – Барон Шелеба сунул сигарный окурок в рот, прожевал и проглотил его. – Хорошо! Мне от тебя нужна сущая мелочь!

Бог приложил руки к своему лицу и просто снял его, оголив кости. Потрясающее зрелище улыбчивого черепа продлилось считаные секунды, прежде чем все стало так, как прежде, а отошедшая плоть в руках Барона превратилась в деревянную маску.

– Вот. Все, что нужно сделать, – это посмотреть на Адалинду сквозь глазные прорези маски и сказать: «Я тебя вижу». Тогда и я смогу ее увидеть. И убить. Мой договор с Антонио будет закрыт.

– Понятно, маска худдуви.