Держаться в стороне было невыносимо, но и необходимо ради ее безопасности. Свое личное сокровище я старался оберегать не хуже главнейших государственных тайн.

– Ну что?

Себастина, которую я послал незаметно обойти вокруг толпы, обступившей мою Бель, вернулась с бокалом игристого.

– Я слышала краем уха, хозяин, как тани сказала, что ее корабли будут загружены продовольствием для эскадры и уже завтра выйдут в море. Все, кроме «Танцующего». Тани планирует на время остаться в Арадоне.

– Слава богине…

– Хозяин, позвольте напомнить, что ваше время расписано по часам, вы не…

– Да, это ты мне напомнить не позабыла.

Одетая, как и я, в форменный плащ Жнеца, горничная виновато опустила голову, и со стороны это могло выглядеть странно.

– Узнай, где она собирается ночевать, я отправлю какого-нибудь ташшара с посланием, и пусть Адольф обеспечит скрытный переезд.

– Будет исполнено, хозяин. Что-то еще?

– Идем. Нам здесь больше делать нечего.

Проходя мимо, я почувствовал на себе взгляд жены, которая тянулась ко мне с той же силой, что и я к ней. Но я ушел, а Бельмере осталась. Потому что я давно понял: залогом успешного служения, а потом, как оказалось, и властвования являлось умение жертвовать. Другими, собой – всем, если придется.

Вечером того же дня я вернулся домой, но едва закрылась за спиной входная дверь, снял и передал фальшивое лицо поджидавшей Мелинде.

– Тани в гостиной пьет чай, прикажете подавать ужин?

– Нет, мы не будем ужинать.

– Но как же, митан, Луи приготовил божественные…

– Сегодня ваши услуги больше не понадобятся. – Себастина выложила на столик для ключей стопку банкнот. – До утра свободны, господин Дорэ отвезет вас в какой-нибудь клуб или парк, куда захотите. Поторапливайтесь.

Бель поднялась с дивана, как только я вошел в гостиную. Мы не виделись больше года, она постоянно была в рейдах, а я готовился к началу активной фазы нашего с Императором плана. Это походило на самобичевание – быть наделенным таким подарком Силаны, как любимая жена, и отказывать себе в том, чтобы проживать жизнь вместе. Но мы не могли найти другого выхода: мы не являлись обычной парой.

Объятия длились долго. Может, десять минут, может, двадцать. Мы просто крепко сжимали друг друга, грелись во взаимной любви после долгой разлуки, не понимая – как можно было отказывать себе в таком?

– Это твое сердце так колотится или мое?

– Оба.

Я подхватил жену на руки и пронес ее, смеющуюся, в спальню, где заботливая Себастина уже все приготовила. Воссоединение праздновали до самого утра.

Семнадцатый день от начала расследования

– Мы отстали от них в буре, но мой «Танцующий» был намного быстроходнее, и через три дня плавания нам улыбнулась удача – заметили корабль чуть ли не на горизонте. Правда, вскоре они уже добрались до своего логова, а мы все еще сильно отставали. Подошли к острову утром, но единственная пригодная к десантированию гавань оказалась полностью заминирована, представляешь? У них был угнанный тральщик!

– Совсем отчаялись эти твои пираты.

– Конечно, от меня ведь не уйти, вот и заперлись на крохотном клочке суши. Думали, наверное, что мы испугаемся скал и пошлем за своим тральщиком, а к ним на подмогу кто-нибудь подоспеет.

– Но с тобой такое не пройдет.

– Конечно нет! Я приказала Прету подчинить и созвать со всех окрестных вод тупорылых акул и отправить их на мины. Пришлось идти по красной воде, но очень скоро мы были на берегу, а к вечеру пиратское отродье уже отплясывало танец висельника. – Бель облизнула палец и, прикрыв глаза, издала звук удовольствия. – Луи божественен! Эта панна-котта словно была спущена с небес!

– Первое, что нашел в морозильном шкафу, – пожал я плечами, продолжая массировать ее ступни, – дожидалось с вечера. Луи потом обязательно заявит, что это-де надо есть свежим.

Жена громко вздохнула и застонала вновь, но уже благодаря моим пальцам. Нащупав точку, я сосредоточил на ней внимание и не отступал, пока Бель не взмолилась о пощаде.

– И все же, сердце мое, ты жестока.

– Что? – Бель не поверила ушам своим. – С каких пор ты жалеешь преступников?

– Ни с каких, милая. Мне акул жалко.

– Того не лучше. Эти твари настоящее бедствие для наших широт.

Когда Бель расправилась с кофе и десертом, я убрал столик для завтрака в постели, и она блаженно потянулась на измятых простынях. Волосы-пламя, кожа цвета светлого шоколада, серебряные глаза чистокровной тани, моя жена, мое сокровище.

В первую нашу встречу ее красота поразила меня до глубины души, но и только. Ее разум тогда находился в плену чар, но когда он освободился и Бельмере стала самой собой, мы внезапно узнали друг друга, как могут узнать лишь тэнкрисы, которых Силана предназначила друг другу. Не знаю, кто был больше удивлен – она тому, что ей достался порченый тан, – или я тому, что мне вообще было предназначено встретить любовь? Впрочем, Бель всегда говорила, что я принижаю себя и что я достоин счастья ничуть не меньше всех остальных. Как странно и как прекрасно было понимать, что такая женщина меня любит.

Она заметила мое волнение, закрыла глаза, прикусила губу и развела ноги. Спустя час сквозь знойный полусон мы услышали нарочито громкий хлопок задней двери и шаги по первому этажу. Стояло позднее арбализейское утро, Себастина набирала ванну, и Бель, пожелав быть первой, выскользнула из-под меня.

Завтракали вместе, обсуждая газеты. Она то и дело порывалась начинать кормить меня, отчего-то Бели это нравилось.

– Чем планируешь заняться, жена моя?

– Хм, думаю взять старших офицеров и отправиться на выставку. Мне вчера все уши прожужжали о том, какую махину мескийцы притащили к своему павильону. Почему ты не рассказывал, что у вас такое есть?

– Это неинтересно, – пожал я плечами. – Все, что я делаю, – неинтересно. И секретно. То ли дело ты. Про отважных морских капитанов пишут приключенческие книги.

– Про сыщиков тоже, муж мой.

– Кошмар все это, а не книги. Детективный роман должен интриговать читателя, ради чего автор все усложняет и накручивает, лишь бы запутать, а потом вынуть злодея из шляпы словно кролика – вот, мол, какой я мастер пера. Никакого отношения к работе государственных структур, ни тебе длительных дознаний, ни сбора улик, ни пробуксовок бюрократической машины, ни суток, проведенных в засаде.

– Поверь, приключенческие романы не лучше. Бо́льшую часть времени я гоняю не пиратов, а собственных вахтенных, чтобы не дрыхли на посту, просматриваю накладные, чтобы не воровали продовольствие или снаряды, и вытаскиваю матросов из портовых тюрем после очередной драки. Не говоря уже о том, что регулярное патрулирование – это просто выход в море и возвращение в порт. Раз за разом.

– Но тебе это нравится, – уточнил я, накрывая ее ладонь своей.

– Как и тебе твоя неблагодарная служба, – ласково улыбнулась супруга, – это наша жизнь, Бри, это наше естество.

Было решено, что сначала Дорэ отвезет меня во дворец для рокировки с гомункулом, а уже после позаботится о Бели.

Второй день переговоров начался, и, признаюсь, мне было немного легче страдать, зная, что после часов молчаливого наблюдения за международными склоками я вновь увижу свою жену. Конечно, подобный подход к событию мировой политики мог показаться безответственным, но лишь в том случае, если бы на мне лежала обязанность делать что-то сверх. Попробуй Меския подать голос инициативы – немедленно открылись бы чулганские пасти. Две империи взирали друг на друга в мрачном молчании, покуда две державы помельче предъявляли взаимные претензии.

Наконец пытка закончилась, и я смог покинуть дворец Хебелиса. Пора было отправляться на обратную рокировку, и без конца хотелось торопить шофера… а потом все вдруг изменилось.

– Остановись.

– Посреди улицы, митан?

– Да.

– Хозяин?