Надев маску, я покинул мертвые сады Иеронима Уваро, не веря, что эта утомительная ночь наконец-то закончилась.

Позже, когда солдаты Имперры покинули Паронго, а я, уже в образе Шадала эл’Харэна, мчался в «Гарриразе» домой, состоялась одна забавная беседа.

– Говори уж.

– Ты это мне, шеф?

– Тебе.

– А что говорить-то?

– Говори, что думаешь.

– Мне платят не за разговоры.

– Адольф, я слишком устал, чтобы проявлять понимание и терпеливость сейчас.

Он оскалился в усы и глянул на меня через зеркало заднего вида.

– Прости, шеф, но раз уж должен говорить, я скажу, что со стороны это выглядело не особо впечатляюще. Ты промаялся там всю ночь, потом снял перед ними маску – я до конца не верил, что ты это сделаешь, клянусь рукой, – чем оказал этим котам невиданную честь, потом предложил помощь, но они послали тебя в Шелан через задний путь. И ты ушел. Что-то не срослось, а?

Я прикрыл глаза, дико хотелось спать, а не спорить. Благо за хозяина вступилась горничная:

– Вы явно ничего не поняли, агент Дорэ, все прошло по плану. Эти глупые кошки не смогли бы проявить гибкость и признать, что им нужен новый лидер, а хозяин сделал главное – первый шаг. Они были сильными солдатами и верными телохранителями, но не шпионами. Вся столица знала, кому служат «белые шерхарры». Лишившись Хайрама эл’Рая, они выпадут из системы государственных служб, ибо не согласятся служить никому, назначенному свыше. Однако хозяин сделал важный жест – открыл свое лицо и предложил помощь. Он не заставляет их служить, но предлагает сотрудничать. Хозяин также дал понять, что уже на два шага впереди них. Рано или поздно викарны дадут согласие на «сотрудничество», когда на самом деле будут полностью подчинены воле хозяина. Иной жизни они не знали, а репутация тэнкриса, который всегда достигает цели, сама по себе есть яркий путеводный свет. Теперь вы все поняли, агент Дорэ?

Он молчал еще долгое время, а потом вдруг гулко расхохотался:

– Никогда прежде не слышал, чтобы она так долго разговаривала! Наверное, это хороший знак, шеф!

Одиннадцатый день от начала расследования

Ничто не должно было помешать началу выставки. Солермо эл’Азарис влез с большие долги, чтобы провести ее на должном уровне, поддержать престиж своей страны и обеспечить ей будущее как одной из значимых держав. В его столицу стеклись бесчисленные разумные со всех концов мира, и ударить в грязь лицом король не имел права. А я, как глава его тайной службы, обязан был всячески этому способствовать.

С того дня, когда я присутствовал на похоронах Хайрама эл’Рая, многое случилось. Вместе с назначением на должность я получил все полномочия главы тайной службы, но и обязанности тоже к ним прилагались. Состоялись совещания со старшими офицерами, на которых произвела впечатление лишь одна простая вещь – когда я говорил, за моей спиной стояли молчаливые викарны.

Их община дала ответ в течение двенадцати часов, и члены ее подчеркнули, что они не слуги, не подчиненные, и я им даже не нравлюсь, но они желают быть равными партнерами и получить свой кусок кровоточащего мяса, когда враг окажется в наших руках. Эти существа намертво прикипели к образу арбализейского архишпика и стали восприниматься остальными коллегами чем-то вроде неотъемлемого атрибута. Присутствие лояльных тигров способствовало скорейшей легитимизации моих полномочий на всех уровнях.

На мои плечи тут же легли обязательства по организации безопасности выставки. И началась работа. Прежде всего я начал восстанавливать сеть осведомителей, подгребая под себя то, что имел и чем пользовался мой предшественник. Банда блохастых тварей из Зверинца в качестве соглядатаев потеряла свою необходимость, но впоследствии я о них почти забыл. А вот они обо мне не забыли.

Совершенно внезапно в мой дом заглянул неприметный типчик, принесший пачку картинок, несколько списков и смету. Наглые кавандеро, следившие за посольством Винтеррейка, ухитрились сделать несколько дешевых снимков с неподвижными изображениями, а также составить график частоты въезда и выезда с территории объекта разных стимеров. И им удалось заметить одного из разыскиваемых – женщину с синими волосами, которую ввозили и вывозили из посольства несколько раз за последние двое суток. Алхимические бумажки не отличались качеством, но были подлинными и даже показывали цвет… синие волосы.

– Пусть продолжают следить. – Золотые монеты одна за другой переходили в руки посыльного.

– Очень приятно иметь с вами де…

– Да-да, не говори без надобности, пожалуйста. И вот еще что, передай зеньору Кабо, что меня интересует банда так называемых Бурерожденных. Хочу знать о них абсолютно все. Денег не пожалею. Добавь также, что если он вдруг не проявит резвости, я откажусь от его услуг. Все, ступай с миром.

Когда посыльный покинул дом через черный ход, Себастина задала мне закономерный вопрос:

– Почему бы нам уже не отпустить этих низкорожденных, хозяин? Когда мы начинали, нам не хватало глаз и ушей, но теперь их более чем достаточно.

– Можно было бы просто зачистить ту клоаку огнем, но знаешь… мне кажется, что Золан эл’Ча – это как кроличья лапка.

– Простите, хозяин?

– Люди верят, что ампутированные конечности кроликов приносят удачу. Ересь, не спорю. Но эл’Ча всегда преследует необъяснимая удача. Он выбрал Кабо, и шакал уже проявил себя лучше, чем я ожидал, так и посмотрим, сгодится ли еще на что-нибудь? Хм, надо кое-что сделать.

Войдя в кабинет, я зашторил все окна, прикрыл рот и позвал Симона. Ташшар явился немедля и получил приказ разведать, что творится на территории винтеррейкского посольства. Теперь, когда стало точно известно, что эта территория представляла для нас не только гипотетический интерес, я решил послать туда лучших шпионов.

– Если мы обнаружим там Кименрию эл’Дремор, желает ли хозяин, чтобы она умерла? – осведомился Симон, глядя на меня из тени.

– Да.

– Будет исполнено.

Посмотрев на карманные часы, я понял, что церемония открытия выставки скоро начнется, а в городе не протолкнуться от стимеров и народу. Следовало торопиться.

До места мы с Себастиной добирались на белом стимере представительского класса с государственными гербами, иначе просто не успели бы. «Тарантул» остался дома, уступив место на левом боку «Пфальцеру-7» с несколькими запасными магазинами. В рукавах прятались ножи, тяжесть трости действовала успокаивающе, и я чувствовал себя готовым ко всему в этот жаркий солнечный день.

Для церемонии открытия выставки поперек проспекта Гигантов воздвигли огромную сцену. Сначала для развлечения толпы выступили несколько популярных в Арбализее артистов, а потом вдоль ряда вывешенных флагов стран-участниц прошел король в сопровождении сестры и государственных деятелей первой величины.

На прекрасном лице Солермо не осталось и следа скорби, улыбка короля сияла, эмоциональный фон был под стать, а речь оказалась короткой и воодушевляющей. Он пригласил свой народ и гостей страны на выставку, первый день которой обещал стать захватывающим аттракционом, чтобы в оставшиеся дни чудеса науки и техники смогли по достоинству оценивать ученые, предприниматели, закупщики и промышленники.

Слушая речь из толпы, я вспоминал позиции, на которых расположились мои снайперы, и какой радиус обзора они имели. Солермо эл’Азариса защищали гвардейцы, маги, растворенные в толпе агенты тайной службы, и все равно я опасался, что в любую минуту произойдет покушение. Где-то там координировал работу групп и направленный мной Адольф.

Как только речь закончилась, небеса расцвели фейерверками и повсеместно пошел дождь из конфетти. Выставка была официально открыта. Сцену немедленно начали разбирать, а кроме того, по договору с организаторами мескийцы добились временного перекрытия солидной части проспекта Гигантов.

– Что ж, пройдемся.

Огромный парк имел форму правильной восьмилучевой звезды, а внутри ее раскинулась целая страна чудес. Все начиналось при входе, где посетители могли выбрать, гулять им по тенистым аллеям пешком, плавать по каналам парка на десятиместных паровых катерах либо же ездить на «локусиках» по узким колеям. Дети приходили от миниатюрной техники в визгливый восторг.