— Одних показаний очевидца, к сожалению, маловато.

И еще смущало ее, что фактов, конкретно подтверждающих обвинения в адрес мистера Грубера все-таки вообще нет.

— Как нет! — возмутился Алик. — Разве не факт — гибель астронавта Питера Келли?

Он заметно горячился:

— Не факт — наше с ним содержание под стражей.

Тем не менее Паола Конрой не только не разделила его уверенность в силе указанных доказательств, но и удрученно покачала головой:

— Отопрется.

И объяснила такую свою уверенность:

— Сообщит, мол, что погибли отставной астронавт и сирота из трущоб Кривпорта в результате несчастного случая.

Далее мастер публицистики Паола Конрой, желая смягчить свои слова, попыталась найти новые аргументы, чтобы убедить собеседника, взяв их уже из современной действительности:

— Кстати, сегодня и проверим.

Для этого решила воспользоваться обычной прводной связью.

— Привет, это Конрой беспокоит, — набрав нужный номер на телефонном аппарате, Паола начала, вроде бы ничего не значащую беседу с неведомым Алику абонентом.

Того даже смутил столь ранний звонок, о чем и заметил, поинтересовавшись причиной спешки.

— Что так рано? — пояснила ему девушка. — Да, понимаешь, наметила одну поездку, сейчас спускаюсь в гараж.

И вот тут она перешла к тому основному, ради чего села к телефону:

— Уезжаю из города, но предварительно хотел бы узнать, что там новенького в вашей газете.

— Это знакомый из «Утренних новостей», — прикрыв трубку ладонью, пояснила Паола Алику. — Сидит, листает сегодняшний номер.

Через некоторое время ответ был получен.

— Ну, спасибо, дорогой!

Выслушав до конца коллегу, она тяжело, будто это не кусок пластмассы, а чугунная гиря, положила телефонную трубку на аппарат.

— Что случилось? — спросил Алик.

— Все, так, как ты рассказал, — не в силах более сдерживать горе, накопившееся в душе, ответила Паола. — Питер Келли погиб.

Тут уж действительно стало ей до слез.

Только, вытерев щёки носовым платком, Паола пересилила чувства и продолжала:

— В номере куча соболезнований. И там же официальная версия — автомобильная катастрофа.

Обоим стала понятна бесполезность:

— Любых попыток предъявить обвинение высокопоставленным виновникам уже совершенных и только еще готовящихся преступлений.

И не оставалось даже перспектив на будущее разоблачение их нового, ещё более могущественного врага, чем был прежде.

— Теперь Шелтон Грубер спрятал все концы глубоко в воду, — убежденно посчитала Паола.

— В воду, говоришь? — настал черед задуматься Алику.

Он поднял на журналистку взгляд, совсем иной, чем был прежде.

Теперь в нем лучились энергия и отвага.

— Есть факты, — уверенно заявил парень. — Причем такие, против которых никакому Груберу не устоять.

— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовалась Конрой. — И далеко до них добираться?

— Мы уже там были, — донеслось в ответ. — Снова нужна яхтатвоего дяди — господина Криса Джонсона.

Все остальное Паола Конрой взял на себя.

Оставив дома гостя с большим запасом необходимых затворнику продуктов, сам она напросился писать репортаж из Центра подготовки астронавтов генерала Лорби.

Правда, добравшись туда на рейсовом вертолете, журналистка оказалась в довольно незавидном положении. Сам генерал, обескураженный странной смертью любимого ученика, от интервью отказался наотрез.

— Ничего здесь у нас такого жареного для вашей газетенки нет, — заявил он категорически. — Сегодня же отправляйтесь обратно!

— Хорошо, только нельзя ли повидаться с моим дядей — доктором Джонсоном?

— Можно, если, конечно, застанете его на месте.

Начальник учебного центра следом объяснил гостье и причину своих сомнений:

— Они с программистом Говардом Эйкеном должны были уйти для участия в яхтовых гонках, посвятив свое участие памяти бывшего друга астронавта Питера Келли!

Услышав то, чего и хотела, Паола Конрой не стала переспрашивать дважды.

Она успел к пирсу вовремя.

На белоснежной красавице «Зеро» уже заканчивали последние приготовления перед выходом в море.

— Могла бы с нами созвониться, просто чудом успела к отплытию, — заметил Эйкин. — Зачем было так рисковать.

Того же мнения был и ее дядя.

— Вдруг бы мы надумали отходить от пирса раньше, — в сердцах пожурил племянницу яхтенный капитан.

— Разговор наш не для телефонной сети, — отозвалась Паола Конрой. — Пойдемте лучше в рубку, подальше от чужих глаз и ушей.

Действительно, от переживаний о погибшем друге Крис Джонсон хотел уйти в суету больших соревнований. А теперь этот же повод позволил ему дать организаторам гонок телеграмму с отказом от своего участия.

И яхтенный капитан Крис Джонсон, и его штурман-радист Говард Эйкен без лишних слов согласились помочь Паоле Конрой и Альберту Колену в их не простом деле.

Более того, Крис запасся на складе одним из тех аквалангов, с помощью которых разыскивали погибший «Стелтс». Так что после короткого захода за юным спутником, ожидавшим их в условленное время в порту, яхта «Зеро» отправилась по давно знакомому маршруту в район Бермудских островов.

…На этот раз поиски свелись к минимуму.

В памяти бортового компьютера «Зеро» были заложены все необходимые данные о месте падения «Летучей мыши» Сэма Донована. Так что сразу по приходу в нужную точку, Алик с первого, же погружения отыскал под скалой, у сбитого самолета, тайник Бьенола. Куда сетелянин спрятал компакт-диски и прочие носители информации, добытые в разорённой лаборатории доктора Лериха.

Резиновый мешок, поднятый с глубины, своим содержимым представлял такую гремучую смесь тайн и политических откровений, что попади он в руки Шелтона Грубера:

— Тому уже не нужно было бы искать союзников из другого — космического мира.

К такому мнению пришли все из экипажа яхты после ознакомления с содержимым носителей информации, введенными в компьютер.

— Да, у Бьенола был серьезный повод не доверять такие вещи первым встречным! — не обиделась Паола Конрой за то, что в прошлый раз не получил весь этот источник сенсаций. — Один доктор Лерих, что из себя представляет.

Откровения ученого превращали его в настоящего монстра даже для людей, прежде о нем ничего и не слышавших.

Часть исповеди научного руководителя прогоревшей Транснациональной корпорации «Грузовые перевозки Грасса», правда, уже была знакома прежним, а заодно и нынешним спутникам Альберта Колена. Только вот в самое основное из нее открылось только теперь.

— В материалы, связанные с исследованием организма, физических и биологических возможностей сетелянина и результатами их использования, Бьенол не хотел до поры, до времени посвящать кого-либо еще, — заметила все та же Конрой. — Не зря опасался, что они могут оказаться во вред всему человечеству.

И лишь угроза еще более значительная сняла теперь запрет на формулы, ради которых доктор Лерих был готов совершить любое злодеяние.

…Судьба, как оказалось, трижды подвергала доктора Лериха искушениям, мимо которых пройти он так и не смог.

Вначале это случилось на заре его карьеры, когда оказался в научном коллективе, возглавляемом великим Альбертом Эйнштейном. Потом — став преемником его почти завершенных, но, так никогда и не обнародованных открытий.

Ну, а самый последний случай представился ему, уже после знакомства с феноменом сетелянина Бьенола и его земного друга Колена.

Готовя свою посмертную исповедь, доктор Лерих доверил дискетам то, о чем не знал, практически никто.

Ему же было что вспомнить.

Крутой разговор с учителем Лерих спровоцировал сам, когда ему просто надоело слушать:

— Все Эйнштейн, да Эйнштейн!

— А когда же скажут Лерих! — в сердцах бросил он упрек.

Сделал это, когда великий физик принес ему для анализа очередную стопу графиков лабораторных испытаний.

— Ну, милый друг, не думал я, что ты так поставишь вопрос! — явно огорчился такой несдержанности ученика лауреат Нобелевской премии. — Хотя двери моей лаборатории открыты в любое время. Можешь уходить.