– Как романтично, – сообщил Малинину Калашников. – Перед тем как предмет твоей неземной страсти пустит тебе пулю в лоб, не забудь сказать ей: «Я тебя люблю». Будет на старости лет вспоминать – обрыдается.

– Не будет, – горько качнул головой Малинин. – Ангелы же не стареют.

…Земля вдруг вздыбилась, напарников подбросило упругой волной. Сразу четыре ракеты «воздух – земля» взорвались в самой гуще боевиков. Фонтаны крови разбросали обломки костей и клочья мяса в пятнистой форме. В унисон застучала пара крупнокалиберных пулеметов – отряд моджахедов расстреливали в упор. Два чёрных вертолета марки «Апач», зависнув в воздухе над цитаделью Киркука, вели огонь на поражение. Из глаз Раэль брызнули слёзы бешенства – неужели опять в последний момент всё сорвалось!? Она вытянула руки, ловя первый вертолет в «рамочку» пальцев и шепча яростную молитву ангела возмездия.

– Кто это такие? – поразился Малинин. – Нешто Шеф нам помощь прислал?

– От него дождёшься, – скептически ответил Калашников. – Нет, братец, это американцы, армия Северо-Американских Соединённых Штатов. На них тут не нападает только ленивый. Поэтому, если возникает разборка со стрельбой, они первым делом летят туда, убивают с воздуха всех к чёрту, а потом спрашивают документы. Журналисты, народ идет за хлебом, бабушка вышла с морской свинкой посидеть – им пофиг. Видишь дирижабль наверху? Там камера для наблюдения за городом1. И хотя они нам здорово помогли, радость наша будет неполной: американцы в Ираке обычно уничтожают любых людей с оружием. Работа у них нервная, им проще так разобраться.

– Из огня да в полымя, – страдальчески вздохнул Малинин. – Закурить нету?

– Поищи у убитых, – рекомендовал Калашников. – Я здоровье берегу.

Следуя совету, Малинин исчез в клубах дыма.

«Апачи» вновь выпустили по ракете. Крепость сотрясло взрывами. Теперь огонь захватил всю цитадель – горели и пальмы, и мавзолей, и даже земля, устланная сухой травой. Чёрный дым, поднявшийся от минаретов, соединился с дымом от факелов нефтяных полей, – Киркук окутала удушливая завеса. Боевики сопротивлялись, но силы были слишком неравны, – сделав второй заход, пулемётчики попросту смели остатки отряда Раэль. Один показал другому знак «о’кей», соединив большой и указательный пальцы. Но оказалось, он сделал это преждевременно.

Огненный шар, ударив с земли, врезался в «Апач».

Вертолет объяло пламя. Он развалился на части ещё в воздухе – лопасти, свистя, разлетелись. Кабина с обгоревшими трупами пилота и стрелка рухнула метрах в тридцати от Калашникова, обдав тело волной горячего воздуха. У «вертушки» сдетонировали чудом уцелевшие баки с бензином. Сила взрыва обрушила колон1 Если по базе армии США выпускается с земли ракета, дает автоматическое предупреждение: облако оранжевого дыма, дирижабль в Киркуке. ну мавзолея, та развалилась на несколько кусков. Раэль это тоже даром не прошло. Американцы не стали разбираться, чем именно она сбила их соратника. Второй «Апач» развернулся, и пулемётчик прицелился в грудь ангела. Очередь нафаршировала тело Раэль свинцом, разорвав сердце. Ломая крылья, она камнем упала с обрыва. Не делая паузы, вертолётчик открыл шквальную стрельбу, решив добить последнюю enemy target[161], то есть, собственно, Малинина и Калашникова.

Калашников же, как назло, не мог сдвинуться с места – обломком колонны ему придавило левую ногу. Царапая ногтями жёлтый камень, он делал попытки отползти к автомату, но это, скорее, было инстинктивным, чем полезным решением: толку от автомата без патронов мало. Дым смешался с клубящейся пылью от взорванных зданий, наполнил рот песком. Пилот-американец развернул машину в воздухе и снизился – позволяя стрелку получше прицелиться.

Калашников сухо плюнул в сторону вертолёта. Плевок, конечно, не долетел.

Пилот засмеялся и, обернувшись, сказал что-то забавное стрелку рядом.

Тот навел на Калашникова ствол пулемёта.

– Эй вы, суки! – Это было сказано устало, даже несколько скучающе.

Малинин стоял посреди площадки перед мавзолеем – аккурат возле минаретов. Левая рука у него, судя по всему, не действовала – грязный рукав рубашки стремительно пропитывался кровью. Зато на плече правой покоился гранатомет «Муха» – из собственных боевых припасов.

Пилот не успел среагировать – ракета, промелькнув в воздухе белой молнией, ударила прямо в кабину. Воздух упруго сотряс мощный взрыв.

…Калашников проследил, как останки второго вертолета свалились в точности рядом с первым, и увернулся от летящих обломков. Малинин неспешно затянулся сигаретой, взятой у мёртвого боевика: голодной затяжкой, едва ли не до фильтра. Дым выпустил через нос – кольцами.

– Ты крут, братец, – восхитился Калашников. – Если бы, скажем, Сталлоне сейчас снимал пятую часть «Рэмбо», он бы тебя с руками оторвал – для роли злого русского с железными зубами. Я тобой просто восхищаюсь.

Малинин, сжав в зубах фильтр сигареты, с достоинством кивнул. Его шатало от слабости, он потерял прилично крови. Сдвинуть обломок камня с ноги Калашникова казак был не в силах, поэтому просто присел рядом.

– Энто мой самый лучший бой, вашбродь, – произнес Малинин с гордостью.

– Ага. И самое главное – что последний, – донеслось сверху.

Раэль стояла над ними – в ковбойской позе, зажав пистолет обеими руками. Плащ на груди превратился в кровавые лохмотья, крылья дымились.

Калашников, лихорадочно окинув взглядом мавзолей, за секунду оценил ситуацию. У них не было ни единого шанса. Патронов нет, сам он не может сдвинуться с места, а Малинин ранен. Что же тогда делать?

Пожалуй, остаётся только умереть.

Калашников повернулся к казаку, игнорируя ангела с пистолетом.

– Счастливо, братец, – сказал он Малинину. – Правда, я понятия не имею, куда мы теперь попадём. В Аду уже были, в Раю тоже, в Небытии – тем более. Есть только один способ проверить, и нам его сейчас предоставят.

Малинин не скрывал недовольства.

– Энто чрезмерно часто происходит, – буркнул казак. – Все люди как люди, а мы во время кажного расследования – брык, и в гроб. Вы представляете, если б Козлока Мопса так колбасило, кто эвдакую хрень станет читать? Ну што ж, смерть так смерть. Стреляй, красна девица. Хотя, может… брось-ка ты пушку свою: поедем в бар завалимся, «беленькой» закажем. Я знать не знаю, какой ты ангел, но ежели православный – попросту обязана водку пить.

Раэль целилась в них и… медлила с выстрелом. Казалось бы, всё отлично: она удачно построила план, и даже вмешательство американцев не смешало ей карты, но… она оттягивала и оттягивала момент, когда нажмет на спуск. Ещё мгновение, ещё одно. Она боялась признаться себе самой в непонятном, полузабытом чувстве… Таком, какого давно не знала.

Ей почему-то было их жалко.

«Чего ты ждёшь? Пристрели ублюдков, они слуги Ада!» – требовал внутренний голос, а тщеславие услужливо рисовало в мозгу Совет Мёртвых: надо же, его члены сомневались в ней, навязывали взять напарника. Что-то они скажут теперь? Она – победительница. Хотя нельзя не признать – эти двое, пусть и работают на Ад, неробкого десятка. Особенно тот, рыжий. Ух, как он на неё вылупился – буквально до трусов раздел взглядом. Ой… ой, ангелы возмездия не носят белья. Щёки Раэль вдруг залились пунцовой краской. Пальцы ангела ещё сильнее сжали рукоять пистолета: фаланги побелели, она уловила еле заметную дрожь. Ах, как восхитительно конопатый отстреливался во время гонки по адскому метро… как он смотрел ей в лицо. И как же он на неё смотрит сейчас…

Нет. Ничего подобного. Она выполнит задание.

Раэль повернула пистолет, наставив дуло в лоб Малинину.

– Бабы, они такие, – с сожалением сказал тот Калашникову. – Если уж выбрали карьеру, то пиши пропало. Сначала работу сделают, а потом задумаются – зачем оно было нужно. Всего вам хорошего в Небытии… или ишшо где – я, честное слово, запутался окончательно, куда нас отправят.

– И тебе, братец, – ответил Алексей. – Чтоб ты попал туда, где есть водка.