– Силы небесные, – содрогнулся Малинин. – Еще до кучи исполинов нам не хватало – особенно таких, которые пожирают все, что движется.
Габриэль и Калашников посмотрели на него с многозначительным выражением. Малинин заткнулся на полуслове и стал разглядывать люстру.
И научили они людей делать мечи, и ножи, и щиты, и панцири, – продолжал Калашников. – И научили их искусствам: запястьям, и предметам украшения, и употреблению белил и румян, и украшению бровей, и украшению драгоценнейших и превосходнейших камней, и всяких цветных материй и металлов земли. И явилось великое нечестие и много непотребств, и люди согрешали, и все пути их развратились. Амезарак научил всяким заклинаниям и срезыванию корней, Армарос – расторжению заклятий, Баракал – наблюдению над звёздами, Кокабел – знамениям; и Темел научил наблюдению над звёздами, и Астрадел научил движению Луны.
– Все сложности нынешней жизни объяснены в книгах древности, – оторвался от книги Калашников. – Видно, что этот апокриф писал хоть и святой, но все же человек. Люди типа не виноваты – все плохое им принесли извне. Хотя многие женщины явно будут благодарны ангелам за «украшение бровей, и употребление белил и румян». Зато попробуй теперь кто вякни, что косметику изобрел Шеф. Скажут, ни фига подобного, это дары ангельские…
– Продолжаем, – нетерпеливо перебил Габриэль, и Калашников начал читать с новой строки. Книга с крупными готическими буквами была стилизована под псевдостарину: страницы сделаны из настоящего пергамента из телячьей кожи. Даже язык повествования был подделан под старофранцузский.
И возрыдала земля и наполнилась криками скорби. Тогда взглянули шестеро ангелов по именам Михаил, Рафаил, Эстериан, Вениамин, Елевферий и Серафим и увидели много крови, которая текла на земле, и всю неправду, которая совершалась на земле. И они сказали друг другу: «Глас вопля людей достиг от опустошенной земли до врат неба. И ныне к вам, о святые неба, обращаются с мольбою души людей, говоря: испросите нам правду у Голоса. И они сказали своему Голосу – Престол Твоей славы существует во все роды мира: Ты прославлен и восхвален! Ты все сотворил, и владычество над всем Тебе принадлежит: все пред Тобою обнаружено и открыто, и Ты видишь все, и ничто не могло сокрыться пред Тобою. Так посмотри же, что сделали эти ангелы, как они научили на земле всякому нечестию и открыли небесные тайны мира. И пришли они друг с другом к дочерям человеческими, переспали с ними, с этими женами, и осквернились, и открыли им эти грехи. Жены же родили исполинов, и чрез это вся земля наполнилась кровью и нечестием. И вот теперь разлученные души сетуют и вопиют к вратам неба, и их воздыхание возносится: они не могут убежать от нечестия, которое совершается на земле. И Ты знаешь все, прежде чем это случилось, и Ты знаешь это и их дела, и, однако же, ничего не говоришь нам. Что мы теперь должны сделать с ними за это?»
Закашлявшись, Калашников отпил воды из заботливо поставленного Габриэлем графина, содержимое которого заранее проверил Варфоломей.
– Теперь понятно, откуда известны разнообразные позы, типа сверху и сзади, – не выдержал Малинин. – «Они научили на земле всякому нечестию и открыли им эти грехи». Куда ни кинь – всюду ангелы. Немудрено, что эту главу из Библии изъяли. Секс считается грехом, а получается, что это вовсе и не Шеф хвостатый нас искушает, а сугубо ангельская работа. Помню, захожу я как-то к вдовой соседке в сарай, а она там нагнулась – сено убирает…
– Блин, да помолчал бы ты уже, а? – не выдержал Габриэль. – Достал со своими комментариями, деревня. Чего смотришь на меня? Дискутировать собрался? Ну, смотри, это опасно, старик, с архангелом дискутировать.
Малинин это и сам сознавал, поэтому снова замолк.
И сказал Голос, – перевернул страницу Калашников. – Исцелите землю, которую развратили ангелы, и возвестите земле исцеление. Идите к незаконным детям, и любодейцам, и к детям любодеяния и уничтожьте детей любодеяния и детей стражей из среды людей; и уничтожьте все сладострастные души и детей стражей, ибо они дурно поступили с людьми. Уничтожьте всякое насилие с лица земли, и всякое злое деяние должно прекратиться. Идите, возвестите стражам неба, которые оставили вышнее небо и святые вечные места, и развратились с женами, и поступили так, как делают сыны человеческие, и взяли себе жен, и погрузились на земле в великое развращение: они не будут иметь на земле ни мира, ни прощение грехов. Избиение своих любимцев увидят они, и о погибели своих детей будут воздыхать; и будут умолять, но милосердия и мира не будет для них.
Малинин, хоть и прикусил себе язык, но удержаться на смог.
– Мило, – заметил он. – Лихие времена тогда были, и Голос с народом, я гляжу, особо не церемонился – рубил в капусту, никого не жалея. Однако хорошо, что досталось по рогам исполинам. Не хотел бы я иметь с ними дело – особенно если учесть, что каждый был росту в три тысячи локтей.
– Это бесполезно, – скучно заметил Калашников Габриэлю, который побелевшими пальцами схватил Малинина за горло. – Даже если ему отрубить голову, рот у этой головы никогда не закроется. Не знаю, имеет ли смысл читать дальше. Голосу под горячую руку лучше не попадаться – это общеизвестно. Запятнавшие себя бабами и вином ангелы были уволены с престижной работы в Небесной Канцелярии, переведены в разряд падших – их навечно разлучили с «дочерьми человеческими». Стукачи стали карателями, получив от Голоса в качестве вооружения некую «божественную силу», вследствие чего порвали вчерашних товарищей и их детей-гигантов, как тузик тряпку. Таким образом, они легко отделались: за пьянки и аморальное поведение их самих не наказали – лишь запретили ездить в командировки на Землю. Все многолоктевые исполины – дети ангелов – были убиты, а их души не допущены ни в Рай, ни в Ад: мертвых гигантов превратили в злых духов, обреченных вечно скитаться по Земле. Но поскольку сейчас в злых духов, кроме разве что Африки, никто не верит, положение у них явно незавидное.
– Не будем забывать, – поспешно перебил его вспотевший Габриэль, – что их действия, если верить апокрифу Енофа, были все-таки продиктованы заботой о людях, которые страдали под гнетом обжиравшихся кровью исполинов.
– Или завистью, – продолжил, пародируя его тон, Калашников. – Они позавидовали более симпатичным коллегам, которые пользовались успехом у земных девушек. Плюс, если верить самым старым библиотечным свиткам, существует еще одна любопытная версия, – он придвинулся к Габриэлю, смотря ему прямо в глаза. – Ведь ангелов, составивших кляузу Голосу, первоначально было семь, а не шесть. И один из этих ангелов позже отредактировал апокриф Енофа, приложив усилия, чтобы его имя не называлось в числе доносчиков… а потом и вовсе изъял эту главу из Библии.
Малинин широко раскрыл глаза. На этот раз слов у него не нашлось.
– Это правда, – выдавил Габриэль, избегая встречаться взглядом с Калашниковым. – Но дело в том, что я провел изъятие главы с молчаливого согласия Голоса. Не стоило давать в руки нашим противникам в Городе такой шикарный козырь. Тогда дело просто шло к тому, что ВСЕ до единого ангелы перебегут за Землю вслед за теми двумястами. Ибо кого не устраивает свободная любовь и халявная выпивка? В Небесной Канцелярии не осталось бы тогда никого. Мы это понимали, поэтому и написали докладную Голосу.
– С молчаливого согласия? – усмехнулся Калашников. – Как мы видим, Голос абсолютно не был в курсе того, что творилось, – он НЕ ЗНАЛ, что куча ангелов слиняла на Землю, где под винцо активно соблазняла девиц. Может быть, у него тогда тоже был отпуск, или, вполне вероятно, он откровенно не интересовался земными делами? В принципе, ваши моральные качества и то, чем вы руководствовались при доносе, для меня не суть важны. В общем, кто-то умный ждал очень много лет, а теперь решил поквитаться с вашей семеркой за это. Вариантов для начала довольно много. По крайней мере, каждый из двухсот падших ангелов теперь имеет на вас большущий зуб.
