Алтырь молча кинулся на меня, а я… А я был готов. Уход в сторону. Кинуть магический сгусток по глазам. Сукой буду – он слепой и видит только магию, поэтому такой жест точно его ослепит. Затем обход и со всех сил – в ухо.

Да, со спины! Да, наверное, не совсем честно! Зато как упоительно…

Валейр очухался только секунд через десять.

– Повзрослел, щенок…

– Не зарывайся.

– Что?!

– Не провоцируй.

– Странный ты, щенок. Очень странный. Другой званый, – то есть, как я его понял, – со званием, титулом и тому подобным, знатный то бишь, – и луны бы не вытерпел. А ты – год… Но ведь ровно взвесил силы. И слабость просчитал. Крепкий щенок.

– А если еще?

– Ну попробуй…

Я ждать себя не заставил. Просто попытался повторить маневр. Ан нет… В этот раз был готов алтырь. Удар под дых – и потом… непонятно. Вернее, беспамятство-то понятно, но что именно он сделал?..

– Молодец, – как только очнулся, услышал я. – За это – спрашивай, отвечу по-честному.

– Как сбежать от тебя? – не задумываясь, спросил я.

– Так я тебя и не держу. Беги.

– Да ну?

– Щенок. Мы оба привязаны. Кто-то крепче, кто-то слабее. Но перегрызть веревку можно всегда. Да, иногда это больно. Очень больно… Но ты не ко мне привязан. У тебя другой хозяин!

– Ну, допустим, привязал-то меня ты. А император… Не скажу, что ненавижу его так же, просто выбора нет. А ты-то… почему здесь?

– Отца во мне нашел? Поскулить захотелось?

Вредный старикан. Пришлось уворачиваться, но уже не так резко. Меня точно жалели, поскольку палка всего трижды коснулась головы. Причем именно коснулась, а не попыталась оставить отметину… Меня били чуть ли не с лаской.

– Почему ты ненавидишь орден? – Ну уж пользоваться благодушием так пользоваться. Спросить о себе я не мог – бессмысленно, только на палки нарвусь, а вот вывести собеседника на больную тему, а уж затем попытаться…

– Орден… – слегка ударив меня по голени, остановился алтырь. – А кто же его любит? Может, ты?

– Не любить – это другое. Ты ненавидишь.

– А что ты знаешь о них?..

Я вот нисколько не строил иллюзий о вдруг проснувшейся красноречивости Валейра. Просто у него внутри нагорело. Но вдруг и я что-то полезное почерпну?..

– Самый слабый клан. Отсиделся в стороне, когда шла междоусобная война. Затем помог империи одолеть орков, – чуть ли не выпалил я.

– Славно… Неплохое знание истории. Ты меня удивил. – Валейр некоторое время помолчал. – Собственно, так и было. Только империя и орден – это одно целое.

– Они ведь враждуют?..

Алтырь снова ответил не сразу.

– Враждуют… Империя, орден… Знаешь, почему все еще не истребили орков? Потому что они нужны. А ведь тоже враги. Не будет врага – локоты перекусят удила смирения, и тогда империи конец. А не будет империи – не будет и ордена. Маги ведь тоже не дураки, расползутся, создав свои кланы под крыльями локотов. Так-то вот. Умрет орден – умрет и император. Умрет империя – не будет ордена. При этом и те и другие по сути лебезят перед орками, так как, если не станет зеленомордых, обе змеи сдохнут. Поэтому встречаются с ними, мир заключают… – Маг сплюнул. – Тебе, юнцу, сложно это понять. Я и сам не понимал раньше. Да и сейчас не совсем понимаю. Не все так просто на Руизане…

– Хочешь сказать, это показная вражда?

– Не показная. Борьба за власть. Каждый хочет быть во главе, каждый мнит себя вершителем судеб Руизана, а силенок по отдельности не хватает.

Валейр замолчал.

– Если так ненавидишь их всех, зачем работаешь на императора? – поняв, что теряю «пациента», спросил я.

Алтырь посмотрел на меня:

– Работаю… Был когда-то магический клан Слепых. Сильный клан. Умелые воины. Были у них дети… были мечты… была единая идея. Я очень хотел отомстить Гнутым. В какой-то момент решил, что враг моего врага… – Алтырь задумался. – А теперь… встал, щенок! – неожиданно, ухмыльнувшись, прервал он объяснения.

Эх… а ведь неплохой мужик, в сущности.

– Валейр, – пока шли с ночной тренировки, я решил еще раз попытать счастья, – а как вывести поисковую печать?

Я пробовал уже несколько раз с нитями силы в узоре на «украшении», поставленном во дворце. Вывести его однозначно можно, только это очень больно. Возможно, смертельно больно. Суть в том, что каналы, идущие от печати, немыслимым образом переплетались с жизненными, и любое воздействие на них тут же сопровождалось выбросом силы из нитей узора. Мало того что тем самым в мой мозг поступал мощнейший болевой импульс, так и тело выбрасывало некую вибрацию магического света в окружающий мир. Практически тут же меня начинали проверять. То есть в течение часа печать начинала принимать какие-то сигналы со стороны и заставляла тело отвечать на них. Получался такой магический маячок, в качестве антенны для которого использовалось мое тело. Адская задумка. И я пока не нашел способ ее обойти.

– Ты что же, против императора меня настроить вздумал? – Ухмылка скользнула по лицу алтыря. – Даже не пытайся! Можешь руку отрубить. Точно поможет.

Дальше шли молча. Валейр, обычно ставивший подлянки на обратном пути, в этот раз погрузился в себя, а я… А я тоже предался невеселым мыслям. Интересно, для чего меня готовят? Явно ведь не для спасения меня любимого от лап ордена. Как-то не верилось в бескорыстность империи. Так, как меня, готовят только воинов, ну или… убийц. Придет время отрабатывать. Все нутро выло, что очень скоро придет. И не уверен, что мне это понравится.

– Большой императорский… Мм, сколько же там лар… – отреагировал Лумм на свиток с приглашением во дворец меня с сопровождающими.

– Вы с Ротимуром местами поменялись, – подколол я воина. – Обычно у него мысли в корень утекали.

– У него любовь. Ему нельзя. Тебе тоже. Должен же хоть кто-то мужиком, а не подкаблучником остаться.

– Лумм, а ты можешь для себя сам приглашение выбить?

– Странное пожелание. Могу. Еще кого-то пригласить хочешь? – слегка удивился воин.

– Ильнаса. Парню уже четырнадцать.

– Хорошая мысль. Будет хоть с кем прелести лар обсудить.

Приглашение было получено несколько запоздало ввиду нерасторопности продуктового обоза, с которым оно прибыло, и, чтобы успеть, нам надо выехать в ближайшие руки. Это не могло не радовать – надоели бессонные ночи с полоумным магом. Обсудив с Луммом вопросы безопасности, решили не тянуть время и отправиться обратно вместе с обозом.

– Лумм, вот просто интересно: на имперского тысячника ведется охота, а дворцовая тысяча бездействует…

– Да кто на тебя охотится?

– Лумм!..

– Ну не знаю я. Сам, если честно, удивлен. В тот раз, когда напали… Обычно после такого всю округу ворошат. А тут – тишина. Словно ничего и не произошло.

– Сильный кто-то?

Разговор я завел не просто так. Большой императорский прием… А значит, и семья императора. А значит, и император… младший…

– Все может быть… – уклончиво ответил воин.

Голову даю на отсечение, он тоже осознает, откуда ветер дует.

Дорога была нудной. Обоз плелся нога за ногу – мрамор требует бережного отношения. Единственная радость, так это карета, на которой, в связи с неспешностью, я решил выехать. Потрепанная, конечно, но лучше чем верхом. Хотя Шторма я все равно взял с собой – а вдруг охота? Или еще что…

Мы с Ильнасом, отстав, прямо из седел фехтовали прутиками, на потеху оглядывающимся возничим. Смех смехом, а Ильнас с каждой тренировкой все разумнее распределял свои внутренние силы при ударе. Придет время, и знатный боец будет. В связи с этим у меня родилась определенная теория о развитии в обычном человеке воина. Вернее, о возможности такого развития. Вот каналы Ильнаса в процессе тренировок, становились несколько шире. По крайней мере, субъективно. И чем шире они становились тем быстрее он мог двигаться. Ротимур вроде как тоже пытался, видя успехи парня, но у него умения не развивались так, как у мальчишки. Возможно, это проходящее и Ильнас, достигнув определенного возраста, тоже потеряет способность к развитию. А возможно, это присуще определенному типу людей. Как, например, маги и алтыри отличаются от обычных людей, так и тип Ильнаса отличается от прочих. Я даже проверил эту теорию на десятке охраны, устроив им несколько учебных боев. И среди победителей большинство были с более широкими каналами. Если быть кратким, то скорость человека напрямую зависит от размера каналов, а вот сила, ну чисто теоретически, от их разветвленности. При этом чем разветвленнее сеть, тем тоньше каналы. То есть чем сильнее человек, тем он медленнее. Хотя случались и исключения. К примеру, у одного из моих воинов каналы были и немногочисленны, и не впечатляли своими размерами. У него и прозвище подобающее было – Сонный. Вернее, на местном оно звучало несколько эмоциональнее… Если в переводе на русский, то ближе всего – Дрыхнущий. Мужик и вправду двигался словно сонная муха.