Где же это я? Точно не в том подвале. Может, мой мозг пересадили какому-то олигарху? Не знаю, возможно, медицина научилась как-то перезаписывать память и мое серое вещество было использовано в качестве жесткого диска? Последние события не выходили из головы. Я попытался резко встать. По-другому в данной ситуации не получится. Знаю, сейчас накинется тошнота, но надо потерпеть. О-о-о!.. Как оно хорошо меня припечатало-то! Уфф!.. Голова упала обратно на подушку. Солененького бы… и водички.

Обстановочка, конечно… Этакий винтаж с деревенским уклоном. Я долго соображал: почему с деревенским? Наконец понял – ничего металлического. Стены комнаты, в которой я находился, отделаны «под камень», окно с выложенной аркой вверху несколько искажало вид за ним – стекло не лучшего качества. А искажать было что. За окном виднелась часть крепости этакого романского стиля: строгие приземистые башни с зубцами наверху. Из-за крепостной стены торчала светлая длинная крыша строения. Почему-то тогда это меня не насторожило. Ох! Я, приподняв чуть голову, попытался оглядеться. Кровать… даже не кровать, а «сексодром». Тут не то что с двумя… Я, кстати, никогда не пробовал с двумя… Какие сторонние мысли. Меня сейчас впору самого… Уфф!.. Там вон зеркало на стене… Не-э-э. Меня отсюда не видно.

Минут двадцать я лежал, наслаждаясь искажающей реальность рябью в глазах. Знаете, когда противно мелькает все: тик-тик-тик-тик… Это увлекательное действо погрузило меня в сон.

Второй раз я очнулся почти ночью. Вставать не пробовал, наслаждаясь видом деревянного потолка. Что за безумный дизайнер тут поработал, интересно? Потолок низкий – ладно, хотя судя по фильмам, в замках они были высокими, но кто додумался подвесить на потолок китайский светильник в форме шарика? Матовый такой. Хоть бы проводку не прятали. Сделали бы уж совсем винтажно: с витыми проводами на керамических «роликах», выключателями в форме сейфовых рукояток. Столько денег влупили – и так безвкусно…

Скрипнула дверь. Я прикрыл глаза – мое состояние не гарантировало возможность отпора опасности, поэтому лучшая защита сейчас – прикинуться шлангом. Желательно садовым, зеленым, затерявшимся в траве.

Сквозь закрытые веки резко ударил свет. Я непроизвольно сощурился. Дальше играть в «спящую красавицу» не получится, судя по наклонившейся надо мной тени. Он явно должен был заметить мои сжавшиеся веки. Я резко открыл глаза… и чуть не вскрикнул.

Первой мысли не было. Ну не может в нормальном разуме возникнуть какая-то мысль после увиденного такого – только испуг. Вторая мысль: «Это грим!» Не один из братьев Гримм, а лицо, подвергнувшееся принудительному искажению для придания ему художественной выразительности. Выражение «изрезанный хрен» тоже довольно ярко и точно может охарактеризовать данную физиономию. Все ведь видели корень хрена? Так вот, если его изрезать… Тут вдруг это нечто начало расплываться в улыбке… Как бы мягко объяснить… Фредди Крюгер, маму его!.. Только потолще…

– Ты кто?.. – разлепил я губы.

А вот Фредди Крюгер, увидевший… Фредди Крюгера… Я по-другому не могу описать его реакцию. Что ж его так испугало-то?

– Grandzon Elidar, Grandzon Elidar!.. – Чудище бросилось от меня.

А я-то как пере… пугался…

Когда меня оставили в одиночестве, вдруг наступило просветление: шоу! Это все – какое-то юмористическое шоу! А кто мог подставить? Ну конечно же! Тот, кто меня сюда притащил! Мы же в Питере! Тут розыгрыши, наверное, на каждом шагу! Сексапильные девочки – точно из моделей. Леха, затянувший меня в клуб! Тело, как будто протащенное мимо камеры, в которой я был! А единственный человек, способный на такое и при этом не боящийся потом нокаута от правого прямого в голову, – это Леха! Вот же… чудак на букву «м». А-а-а – думаешь, переиграл? Корявые декорации, друг, – тебя подвели корявые декорации!.. Кто же в таком случае вешает на потолок китайский светильник?! Свечи надо было, свечи! Ну, держись!

К следующему визиту актеров я был готов. Ко мне ввалились все тот же «Фредди» и некий актер в почти средневековом сюртуке и… брюках с завязками на щиколотке. Вы бы хоть фильмы какие-нибудь о Средневековье посмотрели! Режиссер – бездарность. Декораторы – дилетанты. Костюмеры тоже от них далеко не ушли.

Я, словно слабоумный, стал мычать и говорить гортанно:

– Мм… мм… А-а-ум. Лэ-ха – ду-у-у-ра-эк.

Декорации, понятно, фуфло, но актеры… даже «Крюгер» чуть не заревел, бормоча что-то второму актеру. У того на лице была неподдельная печаль. Оскара им! Однозначно. Ну а когда после них забежала женщина лет сорока в средневекового покроя платье и у нее потекли слезы… Я, замолчав, чуть сам не расплакался.

Мужик в сюртуке что-то спросил у «Крюгера». Тот ему ответил. Мужик спокойным голосом дал какое-то распоряжение, и «Крюгер» испарился. Тут же поведение женщины и мужика изменилось. Если мужик просто подошел и стал заглядывать мне в глаза, то женщина бросилась ко мне и, присев на кровать, стала трогать мою голову и гладить по волосам. Мужик теплым тоном задал мне вопрос.

Не знаю, что на меня нашло. Так не сыграть. Я прямо чувствовал их. Ошарашенный своим открытием, просто смотрел мужику в глаза, не зная что делать.

Пара актеров… или не актеров… что-то выжидала. Я же приводил мысли в порядок. Замок за окном – допустим. Может, и есть где в пригороде Питера такой. Но мое беспамятство… содержание взаперти против воли… Я, конечно, не юрист, но тут попахивает уголовным делом. К чему-то вспомнились слова того, с противным голосом: «…в другом теле… в другом мире»… Баллончик газовый. Перелом! Мне же сломали руку! Это была настоящая боль, и она не могла так быстро пройти. Опять же сотрясение!..

«Крюгер», видимо, сбегал за каким-то лекарем, поскольку вернулся не один, а с плотным толстячком. Почему «лекарем»? Не знаю. Фонендоскопа у него, конечно, не было. Собственно, поэтому и не врач или медик, а вот повадки… Он напоследок даже пульс прощупал. Да и обстановка… Полненький что-то начал объяснять паре актеров, что играли супругов, ну и… моих родных?

Да нет. Этого не может быть. Так не бывает. Это… Может, я сплю? А! Ущипнуть же себя надо!.. Больно… Не-э-э. Актеры. Точно актеры!

Лекарь взял мою голову двумя руками, и тут прямо словно током ударило! Я наотмашь откинул его руки и попытался встать – пора заканчивать этот маскарад. Тело предательски дрожало и не давало над собой контроль. Лекарь вяло попытался меня остановить – я отмахнулся и тут же почувствовал крепкую руку на плече. Мужик ничего не говорил, просто смотрел на меня. Но сколько же в его взгляде было воли! Я подчинился и успокоился. Мужик тихим, но властным голосом отправил лекаря из комнаты. Затем что-то приказал «Крюгеру», мельтешившему за их спинами. Причем он, мужик, даже не повернулся в сторону «Фредди». Даже я, не понимая этой тарабарщины, понял по небрежному жесту, что «Крюгер» теперь будет находиться в моей комнате… В моей? Да что за мысли? Да пошли они все… Я вновь попытался встать. Теперь меня остановила уже женщина, прикоснувшись кончиками пальцев к плечам и что-то успокаивающе бормоча. Когда она провела опять рукой по моим волосам, я вдруг обратил внимание, что вижу кончик своего носа… Своего? Это… не мой нос!

Мысли никак не приходили в порядок. Я осознавал, что это ненормально. Понимал так же, что… Да ни черта я не понимал! Хмырь этот еще сидит на стуле в углу! И так-то страшный, да еще и зыркает на меня почти не мигая! Сова, блин! Я даже в темноте видел его глаза. Светильник надо мной, кстати, тот страшный выключил сенсорно, то есть прикосновением пальцев. Нет, нет… Мои глаза сомкнулись.

Проснулся я рано. Не знаю почему. От тишины. Абсолютной тишины за окном. У нас с бабушкой под окном была дорога, и в это время уже начинали шелестеть шинами авто. «Крюгер» спал на полу. Всего его я рассмотреть не мог, но из-за края кровати виднелось плечо. Я поднял голову. На этот раз удалось – мне было значительно лучше. Серое одеяло обтекало мое… вернее… не мое тело. Тело более короткое, да и ноги я не должен видеть с этого ракурса – «рюкзак спереди» не дал бы. Повозившись, смог достать из-под одеяла руку. Очуметь! Тонкие пальцы! Я что, подросток? Пальцы ухоженные, но на ладони – некие уплотнения, появляющиеся обычно, если работаешь руками. Я опустил руку. Каша в голове не позволяла себя самого упорядочить.