– Плохо расстаемся, Липкий, – ответил один из них.

Я замахал руками Клопу. Тот не сразу, но понял, что я от него хочу, и медленно, с опаской поглядывая на воинов, стал приближаться к нам.

– Да как тут хорошо-то расстаться? Что, не могли перекупить?

– Суд поставил тебя на каменоломни – алтырь не пошел навстречу…

Тут мне стало не до разговоров Липкого.

– Клоп! Давай быстрее.

Тот спешно подошел вплотную.

– Клоп, нас кинули. На рынок больше не ходи. Меня не ждите, думайте дальше. Я в каменоломни. Получится, приду к яме. Если пойдете куда, оставьте записку.

– Ты это, Хромой, – покосился на моих соседей Клоп, – мы тебя не оставим, я точно пойду следом, так что не вертись. Держи. – Клоп сунул мне в руку горсть башок.

– На оглоблю тебя! – Я сунул деньги ему за пояс. – У меня их заберут, а у вас последние. Иди. И за мной не вздумай ходить – держись парней…

– Эй! – раздался голос одного из воинов, будто невзначай заметившего посторонних у телеги с рабами. – Вы чего там? Отходите!

– Видели, как надо? – кивнул на отходящего от нас Клопа Липкий. – Готов идти за обозом, а с тем правом, что сейчас ведете вы, все скоро рядом со мной будете.

– Не бузи, Липкий. На вот, держи. И не смотри на нас хмуро.

Говоривший сунул Липкому монету, ее достоинство я не успел рассмотреть, и мужики быстро пошли прочь.

Подошедшие охранники быстро обыскали меня и Липкого. Мне прятать было нечего, а вот Липкий заныкал деньги так, что не нашли.

Уже у городских ворот к воинам подбежал полноватый мужик:

– Служивые, вы же через Бретенное едете?

– Ну да.

– Захватите моего раба, там у вас его примут.

– С какой стати?

Мужик отвел старшего охранника в сторонку.

У городских ворот, причем совсем не тех, через которые мы с Клопом вошли, к нам на телегу посадили восьмым, если не считать возницу, здорового, нет, очень здорового мужика, ростом выше двух метров и шире меня раза в четыре! Кандалы, используя переносную наковаленку, быстро приклепал к нашей цепи, со стороны Липкого, какой-то молодой парнишка, тем самым лишив наказанного привилегии идти замыкающим. Когда выехали за ворота, мне в голову пришла смешная, если бы не была грустной, мысль о том, что зря я переживал о том, как покину город, – даже документы не попросили.

Ехали мы уже три дня, на ночь останавливались в селах, где стояли специальные клетки – похоже, маршрут был тщательно спланирован. Кормили ужасно, даже по сравнению с сырой рыбой. Готовил все тот же парень-возничий, замещающий, судя по всему, всю обслугу. В туалет ходили по расписанию, ну или пока кто-нибудь не изноется. В этом случае мы тоже ходили, но нывший получал по заду мечом, разумеется, плашмя. Больно – я испытал.

Здоровый раб оказался немым. Липкий долго пытался достучаться до него, пока тот не раскрыл рот и не показал пальцем на обрубок языка. Оставалось только догадываться, за что его так. Также Липкий пытался ненавязчиво узнать, кто такой Клоп, но поскольку я уходил от ответа, а среди рабов не принято выпытывать чужие секреты, Липкий отстал. Гнобой смотрел на меня волком, но нас разделяло пятеро рабов, поэтому выяснять отношения он не спешил. Хотя и я и он понимали, что рано или поздно встретимся тет-а-тет.

Волноваться я начал на четвертый день, ближе к полудню – я ощущал чей-то взгляд. Огарик! С одной стороны, безумно хотелось на свободу, с другой… а что они могут? Желание свободы в моих мечтах и чаяниях побеждало, наделяя друзей сверхъестественными способностями.

– Что это ты такой счастливый? – подозрительно спросил Липкий.

– Погода хорошая.

– Если действительно хорошая, сотри хмыру. – Он исподлобья осматривал окрестности.

Я убрал улыбку – воины тоже не дураки, тем более что всем им, кроме одного, было уже, наверное, к пятидесяти, то есть опытные. Липкий больше ни о чем не спрашивал.

Охрана ехала на первой телеге, не особо наблюдая за нами. А куда мы денемся скованные? Наше место по существующим меркам, благодаря авторитету Липкого, было козырным, то есть сзади, а не сбоку телеги.

Огарик появился словно мираж. Вот только не было, и вдруг посреди дороги из воздуха материализовался мальчонка. Понятно, что он не трансформировался, а просто мы каким-то образом не видели его. Огарик быстро догонял нас, держа в руках кинжал. Кто-то из рабов заметил его и хотел обнародовать свое наблюдение:

– Смо… – но тут же его горло сжали пальцы Липкого.

Он бесшумно и быстро опрокинулся на спину и, дернув особо внимательного за шкирку одной рукой, второй схватился за кадык. Кандалы даже не звякнули. Секунды через три он отпустил его. Все сразу поняли, что надо молчать.

Огарик, догнав телегу, сунул мне в руку кинжал.

– Жди, – шепнул он.

– Еще есть? – слегка наклонившись к Огарику, спросил Липкий.

– Топор.

– Сможешь?

Мальчишка кивнул. Пригнувшись, Огарик в определенный момент рванул в сторону. Седьмой зуб на выбив даю, по дороге его фигурка слегка смазалась.

– Много красных? – тихо спросил Липкий, подразумевая количество убитых мной.

– Один.

– Сможешь?

Я пожал плечами.

Здоровый похлопал меня по плечу. Я посмотрел на него. Тот, указав на кинжал, хлопнул себя ладонью по груди. Особого, да и не особого желания убивать охрану у меня не было, поэтому я с облегчением протянул ему рукоять. Спустя минут сорок Огарик появился вновь, но уже с топором. Сунув его мне, он прошептал:

– На развилке остановите.

Вместо меня ответил Липкий:

– Сделаем, – и потянул у меня из рук топор.

Когда Огарик вновь исчез, Липкий прошептал:

– Слышь, гигант, помнешь меня на развилке, ток не сильно.

Немой кивнул.

Развилка была через километр. Немой вдруг гортанно зарычал, схватил Липкого за грудки и, тряся словно куклу, завалил раба на спину и стал мутузить. У Липкого в глазах был неподдельный страх. Мне бы на его месте тоже было страшно – мало того что сам нападавший огромен, так еще и издаваемые им звуки были нечеловеческими – голос у гиганта был о-го-го, а отсутствие языка непривычно искажало его. Натянувшаяся от телодвижений рабов цепь врезалась в ногу.

– Свара! – заорал возничий.

Воины не торопясь спрыгнули с первой телеги и, разобрав крепкие палки, приготовленные для такого случая, направились к нам. Рабы от страха, ну и чтобы не попасть под раздачу, отклонились от дерущихся. Лишь бы шептуна не было! Сдаст нас – и весь спектакль псу под хвост. Хотя среди сосланных в каменоломни шептуны скорее редкость. Все знали, что там такие долго не живут.

– Эй, разбежались! – замахнулся палкой воин.

Гигант, резко сев, принял нешуточный удар палки на руку и, спрыгнув, схватил лежащий в телеге кинжал, с замаха воткнув почти наполовину в шею воину. Тот захрипел. Вояки побросали палки и стали доставать мечи. В этот момент одному из них в шею прилетела стрела. Человек – удивительно живучее существо. Воин не упал, не схватился за шею, он развернулся навстречу опасности. Из леса вышли Клоп, Толикам и Ларк с копьями.

– Среднего бей, чтоб не убежали! – заорал старший охраны.

Один из стражей стал обходить гиганта и Липкого, так как те были вооружены и очень опасны, по крайней мере, выглядели так. Особенно гигант, держащий мой кинжал, словно Гарри Поттер – волшебную палочку – пропорции кинжала и руки были один в один как в фильме.

– Тока попробуй, воевый, – рыкнул на воина Липкий.

Но мужика его слова не испугали. Его рука с мечом, словно в замедленной съемке, наносила колотый удар, причем выбранной жертвой был я. Напрягая все тело, я пытался уйти с траектории удара. Вдруг воина словно ударило током. Меч, продолжая свое движение, вскользь коснулся рубахи на моей груди. Буквально на долю секунды воин замер, после чего стал оседать вниз. Я перехватил его руку и вывернул клинок из кисти, знатно порезавшись при этом. Когда тело упало, моему взору предстал Огарик, стоявший за спиной воина с распростертой пятерней. Не знаю, что он там сделал, но как минимум здоровье, а возможно, и жизнь я ему должен.