— О, с удовольствием расскажу, — простонал Авель. — Трудно держать такое в себе, мне всегда нравилось раскрывать душу. Приходилось посвящать в тайну случайных собутыльников по всему миру, а затем убивать их — чтобы никому не проговорились о секрете моего рождения и последующих событиях вокруг Каина.

— Они бы и так не разболтали, — хмыкнула Лукреция.

— Возможно, — нежно взглянул на неё Авель. — Но я так… сугубо на всякий случай.

…После перевязки сын Адама попросил воды и начал говорить. Он рассказывал долго, с излишне красочными подробностями, делая перерывы, чтобы передохнуть. Демон и ангел внимательно слушали, изредка переглядываясь. Зато Лукреция откровенно скучала. Авель поведал обо всём. И о Лилит, и о её связях после «развода» с Адамом, и про подмену на родах. Про неудачу с Каином, тысячелетние скитания в джунглях с матерью, питавшейся горячей кровью. Когда Авель закончил, то почти охрип. Его лицо выглядело бледным даже сквозь синюю глину. Глаза покраснели. Он тяжело, прерывисто дышал. После долгого пребывания в лесах ему было сложно находиться в закрытом помещении.

— Господи, — обрёл дар речи Аваддон. — Сколько ж всего мы ещё не знаем.

У него в голове не укладывались только что услышанные новости. Агарес был потрясён не менее, но сохранял отстранённый вид, дескать, ему в принципе всё пофиг.

— А теперь, — еле слышно прошептал Авель. — Помогите мне подняться. Помните, вы обещали отвезти меня к доктору. Иначе вам никогда не узнать, как отсюда выбраться…

Лукреция сделала упреждающий жест.

— Не надо тащить его в больницу, — сказала суккуб. — Для того чтобы третья реальность самоуничтожилась, мы все должны умереть. И божество ифритов — не исключение.

— Точно, — подтвердил Аваддон Агаресу. — Именно это она мне на ухо и сказала.

— Вот ты тварь зелёная, — скрипнул зубами Авель.

Из обоих глаз божества выкатились крупные слёзы — рубинового цвета.

Неожиданно он резко приподнялся на левом локте. Правая рука скользнула за пояс набедренной повязки. Мгновение — и Авель с силой метнул нож в сторону Лукреции. Суккуб ахнула, схватившись за грудь. Вначале всем почудилось — убийца промахнулся, но вскоре стало видно, что алая ткань маскирует расплывающееся по платью вишнёвое пятно. Демоница бессильно села на пол. Аваддон, встав на колени, обнял её, придерживая голову. Костяная рукоять ножа, торчавшего из груди Лукреции, показалась ему знакомой. Да-да. Именно про него рассказывал Авель. Этим лезвием он сам нанёс себе фальшивые раны, подставив родного брата Каина…

Агарес без слов ударил Авеля кулаком в лицо. У того из носа брызнула кровь.

— Ты пожалеешь об этом, — кратко пообещал демон.

— Что ты мне сделаешь? — расхохотался Авель. — Я и так почти мёртв.

— Есть небольшой нюанс, — тонко намекнул Агарес. — Подожди, я сейчас вернусь.

…Он подошёл к умирающей Лукреции, — Аваддон зажимал ей рану рукой, но больше не мог исцелять: глаза демоницы затуманивались. Она улыбнулась Агаресу.

— Что я могу сделать для тебя? — спросил демон, проглотив комок в горле.

— Один поцелуй, — слабеющим голосом попросила Лукреция. — И я превращусь в прекрасную девушку… Хотя бы напоследок, перед смертью, дай увидеть себя красавицей.

Демона словно громом с небес поразило.

— Так что, — произнёс он, леденея душой, — всё должно случиться совсем как в сказке про Царевну-лягушку?! Твою мать! Почему же ты ни разу не сказала мне этого?

Суккуб трогательно хлопнула белёсыми ресницами. Аваддон деликатно отвернулся.

— По каноническому сюжету ты был должен влюбиться в меня сам, но этого так и не произошло. Я доживаю свои последние секунды… Неужели я недостойна поцелуя?

— Конечно, достойна, — согласился демон… Прикрыл веки и поцеловал суккуба.

Когда он открыл глаза, лицо Лукреции оказалось прежним — чешуйчатым и зелёным, а мутная слизь, стекавшая на подбородок, пахла совсем уж как-то непривлекательно.

— Извините, хозяин, — прошептала суккуб. — Тупо хотелось поцеловаться.

— Тьфу ты, блядь, я так и знал, — вздохнул Агарес. — Чего ещё от тебя можно ожидать?

Лукреция кивком подтвердила — ничего хорошего. И умерла.

Поднявшись, демон принялся деловито и скучно засучивать рукава рубашки. Без тени злости и обиды — как мясник, собирающийся на повседневную работу в лавку.

— Стой-стой, — сделал слабую попытку утешить брата Аваддон. — Ну, ничего страшного, по сути, не случилось. Жаль, угробили девочку… Но ты же помнишь, нам всё равно надо умереть, всем четверым, дабы вернуться в нормальную Москву 1812 года.

— Да знаю, — сквозь зубы процедил Агарес. — Но как-то вот на душе у меня хреново.

Он присел рядом с лежащим в крови Авелем. Красные полоски слёз, расчертившие синее лицо Каинова брата от щёк до подбородка, превратили того в клоуна.

— У меня тоже имеется нож, — поведал демон. — Очень хороший. Не передать тебе, сколько людей, а также животных я убил с его помощью. Я снимал им кожу, перерезал кучу глоток, вспарывал животы, просто втыкал под ребро. На вот, полюбуйся на лезвие.

В ладони демона качнулся кинжал с жёлтым черепом на рукояти.

— Замечательная вещь, — мечтательно продолжил он. — У нас в Аду командующим секторами такие выдают, личная признательность Сатаны. Ангела потрошить — просто загляденье. Бывало, сначала подрежешь этой твари крылышки, чтоб улететь не мог, а затем…

Аваддон жёстко кашлянул в углу.

— Да хорош тут страдать, — махнул рукой Агарес. — Дело-то прошлое. Так вот, дорогой Авель. Когда нас низвергли с Небес на Землю, я научился очень многому. В том числе и пыткам. Не сказать, что я люблю подобные занятия, — скорее, я даже не испытываю перед ними пиетета… Но тут уж я виртуоз, намного лучше моего благочестивого брата, умеющего развязывать языки демонам безобидной для тебя святой водой. Поэтому извини — у нас не будет масштабной битвы с главным злодеем, положенной в конце фэнтезийной сказки. Я как шеф-повар, не торопясь и со вкусом, нашинкую соломку а-ля Авель. Пусть ты у нас ранен, сие не отменяет факта, что ты гнусная и поганая сволочь. Небось милосердия хочешь, сука? А не надо было метать ножик в моего искусственного демона! Теперь это уже личное, дорогой Авель. Убивать буду долго, пока в мелкие ленточки тебя не изрежу. И мой добрый ангельский брат против эдакого зверства возражать не станет.

— Не стану, — охотно подтвердил Аваддон. — Я ещё и помогу, если надо.

Из глаз Авеля вновь хлынули кровавые слёзы.

— Да будьте ж мужиками, блядь, — выдавил он синеющими губами. — Неужели не видите, в каких свиней вы превратились? Я сделал много плохого, но не заслуживаю такой поганой смерти. Вылечите меня и давайте сразимся честно: я против любого из вас. Ну же!

— Извини, — развёл руками Аваддон. — Ты сам поместил меня в такую реальность, где я не ангел, и потому вряд ли выступлю на стороне добра — здесь его просто нет. Но если хочешь, я пожертвую денег в детский приют, когда тебя замочим.

— Поддерживаю, — сообщил демон, взвешивая в руке нож. — Благое дело. Дети, они такие симпатяги, их потом можно в чертенят превратить. Сам напросился, бог ифритов. Я бы тебя просто пришиб, но с Лукрецией ты разозлил меня крепко. Ну что, уже готов сдохнуть?

— Подожди-подожди-подожди, — торопливо залопотал Авель. — Ей и так пришлось бы погибнуть, тебе же брат сказал… Я же избавил вас от неприятного момента…

Он часто мечтал умереть. Но именно сейчас ему вдруг ужасно захотелось ЖИТЬ.

— Знаю, — кивнул Агарес. — Однако моего огорчения это не умаляет. Освежую, как овцу.

Демон без лишних слов вспорол лезвием плечо Авеля.

— Сам-то справишься? — заботливо спросил Аваддон, когда затих первый вопль.

— Да не волнуйся, — добродушно ответил демон. — Иди в спортивный зал и дверь закрой.

…Он вернулся через час, от ботинок до лба забрызганный кровью Авеля. Ангел уже подготовился к его приходу, сбегав в соседний супермаркет. Из бутылки вылетела пробка, — он заботливо налил демону рисовой водки, настоянной на молодой кобре. Тот благодарно кивнул и одним махом проглотил содержимое пластикового стаканчика. Пальцы Агареса разжались, и на стеклянный пол брякнулся покрытый краснымкинжал.