Аваддон поражался самому себе — Сатанград ему нравился.
Архитекторы Дьявола построили мегаполис с широчайшими проспектами, позволявшими избежать столкновений повозок, автомобилей и фаэтонов (древние демоны из разряда «вечноживущих» предпочитали передвигаться по старинке при помощи гужевого транспорта). Здания подсвечивались красным и чёрным светом. В целом столица Сатаны напомнила Аваддону злачные районы Амстердама и Гамбурга, и частично — японские кварталы. На козырьках подъездов мерцали алым круглые фонари. Уличная реклама изобиловала эротикой — порнотеатры, пип-шоу, киоски популярной сети секс-магазинов «Прелюбодей». Сетевые заведения составляли часть имиджа Сатанграда: бары и рестораны под вывеской «Чревоугодие» попадались на каждом углу — алкоголь там наливали за баллы, зато жирной едой кормили совершенно бесплатно. Крыши зданий загибались вверх, для удобства ласточкиных гнёзд — Дьявол, как и Бог, всегда симпатизировал Востоку, а не Западу. Памятников было столько, что ангел с непривычки заплутал между ними, как в дремучем лесу: «Гордыня» в качестве смертного греха поощрялась повсеместно, и жители Сатанграда воздвигли себе тысячи монументов. На стенах домов часто встречались изображения пятнистого оленя — это гордое и грациозное животное Дьявол назначил своим личным символом. Олень, несомненно, являлся лучшим выбором, нежели популярный среди сатанистов другой реальности козёл.
И конечно, везде Аваддон видел себя.
Он взирал с огромных голубых билбордов. Расправлял крылья с жидкокристаллических мониторов. Замахивался серебряным мечом с настенных граффити. Он был всюду. Слоганы соперничали друг с другом: «Враг № 1», «Осторожнее — добро рядом!» и «Хороший ангел — мёртвый ангел». Уличные бесы продавали газеты с кричащими заголовками (благодаря адским заклинаниям заголовки не то что кричали — орали нечеловеческим голосом), так что новости слышал весь проспект. Аваддон без труда разобрал: именно он виновен в перебоях с доставками серы, на его же совести недавнее крушение поезда с низшими демонами, а также чума среди редкой породы чёрных свиней. «Доколе мы будем терпеть эти выходки Аваддона? — задавался вопросом комментатор в колонке „Сатанградского Дьяволёнка“. — Почему Армия Тьмы раз и навсегда не положит им конец?» Ниже публиковалась сводка полиции: Аваддона обвиняли в хищении баллов с син-карт. Ангел улыбнулся — в этот раз информация соответствовала действительности.
— Извините, вы не хотите поговорить о боге? — вдруг послышалось за углом.
Преисполнившись недоумения, Аваддон убыстрил шаг.
Повернув налево, он едва не сшиб с ног двух длиннобородых типов в долгополых жреческих одеждах. Оба мельтешили у раскрытой двери, где, уперевши лапы в бока, в гневе застыла демоница-суккуб. Бородачи в испуге обнялись друг с другом, словно уроженцы Содома.
— Вы заколебали уже, свидетели Баала! — в бешенстве орала демоница. — Сказано вам, есть единый Дьявол, — так нет, полно придурков! Ходят со своим Баалом, Сетом, Супаем, [553]сил уже никаких! Свалите нахер, не буду брать вашу литературу, я читаю Библию Сатаны!
— Давайте почитаем вместе… — робко предложил «свидетель Баала».
— В жопу! — взревела суккуб и с лязгом захлопнула дверь.
Жрецы злых богов обратили грустные взоры на Аваддона.
Тот сделал лицо кирпичом и прошествовал мимо. Проспект Инферно встретил ангела шуршанием шин, цоканьем лошадиных подков и постройками в неогреческом стиле — с колоннами и держащими крыши могучими атлантами. «Надо же, — подумал Аваддон, вспоминая прежние пристанища демонов, — стоило дать Дьяволу свободу выбора, как он оказался тонким ценителем культуры. Никаких тебе мрачных готических замков среди болот, полное отсутствие горгулий на фасадах. Исключительно пагоды, греческие храмы да гордые олени. Черепа, конечно, есть — но Дьявол всегда их любил». На площади Смертных Грехов, рядом с музеем Великой Революции, костюмированная труппа давала уличное представление «Переворот на Небесах»: актёр, загримированный под Сатану (прекрасный и бледный от излишнего количества пудры подросток с красными глазными линзами), увлекал ангелов на восстание. Зрители, в чьих рядах тусовалось изрядное количество как натуральных, так и искусственных демонов, восторженно аплодировали. Аваддона играл ожидаемо гнусный карлик с горбом, куда костюмер клеем присобачил картонные крылья. Персонаж скалил зубы, мерзко хихикал и всячески показывал, какое он говно. Ангел усмехнулся. «Ну чего, не так уж и плохо, — подумал он, глядя, как „Дьявол“ отрывает „Аваддону“ крылья, будто мотыльку. — По крайней мере, я здесь популярен». Он ещё раз незаметно побрызгался серным дезодорантом и сел на ступеньку лестницы у входа в музей, рядом с растрёпанной мрачноватой девицей с чёрной помадой на устах. Метрах в двух стоял патруль зомби-полицейских, но «враг № 1» их не интересовал, — они дотошно проверяли билеты у посетителей, считывая син-карты на электронном терминале. Даже на расстоянии чувствовался тошнотворно-сладковатый запах мертвечины, смешанной с бальзамическим парфюмом. Взгляд зомби не отличался осмысленностью, но такое, как помнил ангел, было свойственно и полиции времён людей.
Стало быть, теперь они в другой эпохе.
И бог ифритов (или кто он там сейчас) — наверняка здесь. Волнует лишь одно: существует ли чтица? Если Господь отвернулся от Земли и своих творений, её может и не быть. Тогда они застряли здесь НАВЕЧНО. Хотя… вполне возможно, он ошибается. Чтицыспособны менять реальность. И логично: даже при извращении хода истории они остаются в любой эпохе, просто на всякий случай. Ведь Бог наверняка предусматривает такие моменты. Ну, по крайней мере, сейчас очень хочется, чтобы предусматривал. Аваддон взглянул на небо — вверху с рёвом пролетела эскадрилья воздушных демонов. Окрас облаков сделался грозовым, свинцовым, — крылья разбрызгивали тёмно-серую краску. «Дьявола, видать, с рождения не покидает предчувствие, что он по долгу службы обязан находиться под землёй, — усмехнулся Аваддон. — Иначе к чему эта мрачность?». Зомби оторвавшись от билета, посмотрел ему прямо в глаза, точнее, в стёкла тёмных очков. Ангел не чувствовал беспокойства — живые мертвецы не проявляют инициатив, они способны сугубо к выполнению приказов.
— Бонжур, — поздоровался с трупом Аваддон.
— Бонжур, месье, — автоматически ответил галл и углубился в проверку билетов.
Ангел предался дальнейшим рассуждениям. Хорошо, допустим, им повезло и чтицаздесь. Поскольку бог ифритов также скрывается в Сатанграде, им с Агаресом следует получить доступ к девушке как можно быстрей и переломить ситуацию в свою пользу. Только вот где найти дамочку? Неизвестно, уцелели в мире демонов ифриты со своими подземными городами или нет… Но ничего, это легко проверить через поисковую систему «Пугало» всемирной сети Хеллнет. Если только существо, растворившееся в стене, не нанесёт удара первым, — а в этой способности бога ифритов Аваддон не сомневался. Интриган специально изменил реальность, чтобы расправиться с братьями поодиночке: разделяй и властвуй. Стоит божеству вычислить местонахождение ангела, оно пошлёт анонимный донос по зомби-почте в Армию Тьмы. Над Аваддоном устроят публичный процесс века, а Агарес (если не сумеет оправдаться) заслужит по приговору Адского Трибунала либо казнь, либо изгнание в Антарктиду. Нейтрализовав братьев, божество духов огня обретёт полную свободу действий в отношении чтиц.Да, времени у них осталось в обрез. От силы пара дней — а то, глядишь, и того меньше…
Господи, какой же у этой сволочи знакомый голос…
Аваддон голову себе сломал: где он мог раньше слышать божество ифритов? Учитывая набор колдовских способностей, оно не человек, значит, кумир духов огня вполне себе способен работать как на Бога, так и на Дьявола. Да хоть и на обоих. Вдруг они общались в Верхнем Эдеме ещё тогда, до восстания Сатаны? Или виделись на приёме у самого Господа Всемогущего за коктейлем нектара? Святые угодники, КТО ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ? Ангел судорожно, до хруста сжал крылья в спине. Нет, не вспоминается. Тот самый голос звучит в ушах, но лицо размыто. Тон издевательский, насмешливый…
