Кося глазом из-за айпэда на вырез кофточки баронессы Светки, Глеб открыл репортаж о рождении у британского принца долгожданной наследницы трона. Фото в разных ракурсах демонстрировали младенца в кружевных пелёнках. «Вот монархия как монархия, – размышлял Глеб. – Ути щёчки розовенькие, носик такой миленький, губки. Сразу видать – европейский выбор. Не то что у нас – мурло противное. Господи, почему ж всё такое культурное там и такое некультурное здесь?» Следующей новостью шло выступление гласного Государственной Думы от партии «Царь-батюшка», сообщившего, что по причине козней Северо-Американских Соединённых Штатов повышаются цены на электричество, газ и воду. «Нам доподлинно известно, что вчера на совещании ЦРУ принято решение бить лампочки и срать в подъездах империи, – информировал гласный. – Дамы и господа, будьте бдительны и не допускайте активности вражеских агентов».
Глеб расстроенно покачал головой и отключил айпэд.
В ту же секунду он заметил – незнакомец смотрит на него поверх газеты. Прямо-таки буравит взглядом. По спине побежал неприятный холодок. Впрочем, пассажир заметил внимание Кормильцева и вновь обратился к чтению. «Кошмар, – подумал сбитый с толку Глеб. – Как же я сразу не догадался? Это явно неспроста. Его к нам подсадили, вполне очевидно, подлый проводник в сговоре. Наверняка мерзавец из охранки, или поднимай выше – жандарм. Сейчас за всеми, кто в манифестациях на 110-летнюю годовщину боёв на Пресне участвовал, стопроцентно следят – Карнавальный в блоге предупреждал». На саму манифестацию Глеб не ходил (ему и в кресле перед компьютером удобно), однако совершил ряд абсолютно дерзких деяний. Лайкнул (как выражались патриоты, «любнул») в Фейсбуке сообщение «Долой самодержавие!», а после загрузил на свою страничку гранж-ремикс песни «Мы жертвою пали в борьбе роковой», исполненный пожилым борцом за права революционеров Андреем Старикевичем. И кто осмелится сказать, что агенты охранки не пасут каждого человека с антимонархическими настроениями? Ох, как он глуп и наивен. Глеб красочно представил: вот его под охраной ведут на эшафот (так среди республиканцев называли отсидку пятнадцати суток), а он, несломленный, шагает с гордо поднятой головой, звеня кандалами и бесстрашно рассылая эсэмэс с проклятиями царизму. Хотя… оставят ли телефон? Учитывая зловещее убийство прямо в центре Москвы экс-губернатора Бабцова, режим не остановится ни перед чем. Глеб зажмурился. Нет. Не следует поддаваться панике. Надо перехватить инициативу.
Он закинул ногу на ногу, с показной наглостью уставился на шпика и осведомился, пожалуй, излишне громко:
– Сударь, а вы до какой станции-то едете?
Незнакомец убрал газету от лица и улыбнулся.
Улыбка была настолько искренней и доверчивой, что мысли Кормильцева мгновенно смешались – разве может сатрап режима реагировать на вопрос с такой детской непосредственностью? Глаза незваного гостя сияли холодным изумрудным блеском.
– До Бэйхая, мой господин, – ответил предполагаемый агент царизма, и с первыми же звуками этого голоса Глеб существенно успокоился. Слова были произнесены с иностранным акцентом, как у человека, который учил язык за границей. Жандармы или полиция не станут вкладываться в подобное актёрство ради его ареста. Самый обычный турист. А читает на русском, так и чего же – в языке человек практикуется, нормально. Действительно, типичный иностранец – прямой нос, светлая бородка, холёное лицо. По виду очень благожелательный. Кожа вот только чересчур белая, похоже, он её кремом натирает, причём в несколько слоёв. Аллергия, сейчас это норма жизни.
– У вас там… э-э… отель расположен? – Кормильцев чувствовал, что разговор следует продолжить, хотя понятия не имел, о чём беседовать. Тем не менее, если уж рот открыл, надо что-то произнести. Он беспомощно оглянулся на Светку, но та продолжала пялиться в экран смартфона – девушка в своём увлечении даже не заметила, что тишина в купе нарушена. Вот, блин, поколение зомби – да взорвись сейчас мир, баронесса так в ад и отправится, продолжая параллельно сообщение подружке в чате набирать.
Поезд стучал всеми колёсами, и в вагон просочился лёгкий запах горелого – экспрессы «Рюриковичъ» производили в Цинской империи, а собирали уже в России, в результате чего половина деталей пропадала неизвестно куда. Руководство завода, будучи в изрядном смятении, ссылаясь на козни сатаны и Запада, пригласило митрополита совершить молебен. Сие действо привело лишь к тому, что именно в этот день деталей исчезло ещё больше.
– О нет, – покачал головой светлобородый, даря Глебу ласковый взгляд изумрудных глаз. – Можно сказать, я еду в гости, но в то же время это мой дом, милостивый государь. Спасибо, что заговорили со мной, – за беседой с умным человеком легко скоротать время. Впрочем, его у нас и так будет немного. По сути, вы мне сейчас не нужны. У меня к вам всего одна просьба – пожалуйста, одолжите свою девушку. Вы её, конечно же, вряд ли увидите в будущем, зато ваша жизнь окажется прекрасной и долгой. – Он приподнял шляпу и по-птичьи склонил голову набок.
– Простите… – растерянно сказал Глеб. – Возможно, я вас неправильно понял…
– Да полноте! – с лёгким возмущением в бархатном голосе прервал его незнакомец. – Вы меня, сударь, поняли так, что правильней и не бывает. Скажем, вы сейчас изволите выйти в тамбур, а я останусь с вашей прекрасной дамой наедине. И уверяю вас, даже гарантирую, она совершенно не будет против. О… кажется, вы приняли меня за извращенца? Нет-нет, ничего подобного. Я просто с ней пообщаюсь. Вы покинете купе с вещами, на следующей станции сойдёте и навсегда забудете, что видели нас. Ах да, запамятовал. Безусловно, речь должна идти о крупной финансовой компенсации… – Он не без усилия снял чемодан с верхней полки и поднял крышку. – Сколько вы хотите? Пятидесяти тысяч евро будет достаточно?
Глеб с трудом отвёл взгляд от хорошо знакомых ему сиреневых купюр. Безусловно, он не из бедной семьи, потому и едет в первом классе. Однако подобную сумму за здорово живёшь… Кто этот человек? Психически ненормальный иностранец? Бес из популярного в сороковые бестселлера Булгакова «Красный Мастер», где сатана попадает в альтернативную Москву с победившими в семнадцатом году коммунистами? Скучающий миллиардер, ищущий подобным образом развлечений?
Тут и Светлана наконец-то оторвалась от смартфона, с недоумением уставившись на них обоих. Глеб преисполнился гордости. Сейчас он с негодованием отвергнет гнусное предложение, вызовет проводника, подлеца уберут из вагона, а они с баронессой сольются в милом экстазе.
Божечки, вот как легко решилась проблема.
– Уберите ваши деньги прочь, сударь, – изрёк Глеб, любуясь собой. – Вы негодяй!
Незнакомец не изменился в лице.
– Вот интересно, – заметил он, не переставая улыбаться, – почему все так говорят? Я же предоставляю честный выбор, и не сказать, чтобы плохой вариант. Но нет, каждому в присутствии дамы надо поиграть в благородство. Ну, хорошо, юноша, будь по-вашему.
Рывком поднявшись с сиденья, он зажал в ладонях подбородок и темя Глеба и очень быстрым движением сильно ударил его головой о стену купе. Светлана не шевелилась, пока её возлюбленный, обливаясь кровью, без сознания сползал на пол. Она полностью растворилась в изумрудных глазах, чувствуя небывалое доселе возбуждение. Иностранец ласково кивнул девушке, как старой знакомой.
– Сейчас, – сказал он ей. – Ты ведь тоже уверена – на этот раз всё получится?
…Через полчаса проводник Епифан, проходивший по коридору, с удивлением заметил сильно потемневший ковёр – из щели в двери купе сочилась жидкость красного цвета, местами с пеной. Недовольно хмыкнув, Епифан покрутил головой. «Дурачатся господа. Каберне своё открыли там или ещё чего. Ну, да и ладно. За чаевые я ишшо и не то стерплю». Предвкушая «барашка в бумажке», он, насвистывая, двинулся дальше.
Проблеск № 2
Государство костей
(восток Средиземноморья, 1276 г. до н. э.)
В последнее время работа стала особенно утомительной. Приходилось вставать с первыми лучами солнца, а ложиться заполночь, когда луна в облаках истекала мёртвым и тусклым блеском. Будем откровенны, Шамеш давно заслужил право на свой новый дом. Увы, покуда ему приходилось засыпать под открытым небом на голых камнях, слушая шум прибоя, ибо до сих пор не было выполнено самое главное условие. Лишь когда он заработает на достойный подарок богам, жрецы разрешат ему построить своё жилище, и вот затем Шамеш под радостные крики родственников, осыпаемый зёрнами пшеницы, введёт туда невесту. Подарок недёшев, однако законы царства суровы и обязательны к исполнению для всех. Перед постройкой жилища Шамеш должен предъявить градоначальнику целых сорок сиклей серебра – сумму, позволяющую купить на рынке раба. Дорого? Ужасно. Беда в том, что и раб требуется непростой – шестимесячный младенец, родившийся в полнолуние. Только такой дар оценят пресыщенные обитатели неба. Далее всё просто: дитя приносят в жертву супружеской паре богов, затем тельце разрубают на части, останки кладут в священный кувшинчик и замуровывают в стену дома.[308] Лишь тогда жизнь мужа и жены будет долгой и счастливой, а их семейную обитель минуют ураганы и землетрясения. Шамеш посмотрел на звёзды и от души выругался. А что поделаешь? Боги определяют судьбы людей, и всё в мире творится их волей. Жрецы в храмах подают им пищу на золотых блюдах, и даже сам царь, не жалея роскошных одежд, на коленях униженно ползёт к алтарю, держа на вытянутых руках тушку ягнёнка. Подобную жертву достаточно заколоть, и боги безмолвно пригласят разделить с ними трапезу: правителю достанутся язык и сердце, жрецам – глаза и мозг, а народ попроще удовольствуется костями и требухой. Боги обожают мясо. Баранина, свинина, целиком зажаренные быки – любые животные сгодятся, чтобы утолить их ненасытный голод. Как рассказывал дед Шамеша (почти выживший из ума, беззубый шамкающий старик), людей для богов начали убивать очень давно – он тогда сам ещё был маленьким мальчиком. Если просьба незначительна – можно зарезать быка, но когда требуется нечто важное – тут уж без человека не обойдёшься. В иные праздники у жрецов руки по локоть в крови, устали, измучены, на ногах еле стоят, ножи из ладоней вываливаются, а ничего не поделаешь, нужно как следует ублажить богов. Царство ведёт торговлю с соседями – Египтом и Вавилоном, так сроднились, что используют два вида письменности: иероглифы и клинопись на глиняных табличках. Продают тамошним купцам и мёд, и отжатое из оливок масло, и кедровые доски, и туманящее голову, вызывающее смех местное вино из белого винограда. А что же взамен? Египтяне и вавилоняне погрязли в бесконечных войнах, поэтому у них закупают самое необходимое для религии царства – рабов.
Боги Ханаана издавна славятся похотью и кровожадностью.
В дни полной луны перед алтарями оскопляют мальчиков, дабы увеличить мужскую силу живущих на небе существ, а девушкам отрезают груди – с целью снизить ненасытность главной богини – Хозяйки. Они хотят кровь, они хотят плоть – много, очень много молодых тел. Помимо верховных, у каждого города имеются свои собственные божества, и их тоже требуется кормить. По четвергам в столицу приходят караваны с рабами – жёлтыми, коричневыми и вовсе чёрными, из далёких Хиндии и Нубии. Вот тут-то и начинается торг: купцы и покупатели ругаются, кричат, сыплют на прилавок монеты. Одни с пеной у рта доказывают хилость и убогость раба, другие твердят об исключительном восторге богов при виде жертвы. Младенцы недёшевы, ибо необходимы не только при строительстве глиняных домов, слепившихся стенами, но также и оборонительных башен, и храмов, и царского дворца. Целый город, замешанный на детской крови, крепко стоит на вершине самого высокого холма, на фундаменте из нежных младенческих косточек. Иногда бывает страшно, особенно ночью. В доме родителей Шамеша замурованы четыре скелета (ведь чем больше, тем лучше) – в знак особого преклонения семейства перед богами. Шамешу много раз снилось, как мёртвые дети высовывают головы из стен, смотрят на него пустыми глазницами, раскрывают в безмолвном крике рот, откуда сыплются и разбегаются по полу пауки. Стыдно признаться, просыпался с криком. Бррррр. Кошмар, да и только.
Он обязательно построит дом по египетскому образцу. Не из глины, а из настоящего камня. Конечно, на мрамор серебра не хватит, но на песчаник – вполне. Шамеш много работает, и ему зачастую везёт. Он ныряет за жемчугом. Ужасный труд, от постоянного пребывания на глубине раскалывается голова, из носа и ушей идёт кровь, глаза разъедает солёная вода. Потому-то жемчуг и дорог – ведь добыть его нелегко, а толстые красавицы, жёны жрецов и царских министров, хотят выглядеть богато, чтобы их жирные подбородки ложились на грудь, украшенную пятью нитями жемчужин. Осталось совсем недолго. Работа поглощает всё время, и он редко видится с любимой – прекрасной 16-летней Ашерой… А надо бы почаще, чтобы не гневить воздержанием высшие силы. Боги, как заверяют в храмах, выступают за плотские соития, и совершать их следует как можно усерднее и разнузданнее. Послы греческих городов, попав на религиозные празднества царства, ужасаются всеобщим оргиям, где старый слуга у всех на глазах ласкает лоно юной дочери богатого торговца, а упитанный храмовый жрец снисходительно дарит счастье сразу трём жёнам ремесленников, жадно целующим понятно что.[309] Ашера давно не невинна, но в царстве не ценят девственность, считая её пережитком диких пустынных племён… да ведь на самом деле, так оно и есть.
Для настоящей семьи куда важнее другое. Свой дом с замурованным скелетом. Свои дети. Свой алтарь. Свои боги.
…Первые лучи солнца окрасили море в нежный розовый цвет. Пора. Скоро станет совсем светло, и тогда можно будет нырнуть за жемчугом. Правда, в последние пару недель стало страшновато. Ощущение, что где-то далеко произошло землетрясение. Волны выбрасывают на песок куски статуй, клочья гниющей плоти людей и животных, а глубоко в пучине заметны обгоревшие остовы кораблей. Опасно, в общем, но ничего не поделаешь: жениху и невесте нужен дом – замечательный, красивый… на детских костях.
Шамеш скинул с себя набедренную повязку и вошёл в ласковую, тёплую воду. Что-то было не так, и пока он не понимал, что именно, однако инстинкт ловца жемчуга наполнял сердце тревогой. И буквально через минуту это предчувствие оправдалось. Из волн, окружая Шамеша, встали фигуры с изумрудными глазами. Глядя на них, он осознал два факта. Первый – отныне у Ханаана появились новые боги, ничуть не похожие на предшественников внешне, но намного более голодные и кровожадные. А второй – до́ма ему уж точно не видать, как своих ушей… если они у него ещё останутся, ибо боги жаждут.
Шамеш успел повернуться и изо всех сил бросился бежать, увязая в морском песке.
Правда, убежал он совсем недалеко.
