– Понимаю. У меня жена в Форт-Ваймсе. Битый час уговаривал ее уехать из города. А ведь скоро и целого мира будет мало, чтобы спрятать наших любимых. Себастина, опиши обстановку.

– Он растет, хозяин, – незамедлительно отозвалась моя горничная, все такая же хладнокровная и прямая. – Души мчатся к нему, чтобы быть поглощенными. Каждую секунду сотни их исчезают в нем, и он растет. Я вижу крылья, хозяин, тело как у человека и голову дракона.

– Понятно. Адольф, сколько нас?

– Четверо гвардейцев, шеф, да наша троица. Майор Хаммонд у штурвала, остальные – двое солдат и маг…

– Пусть немедленно свяжется с «Вечным голодом».

– Это не нужно, шеф, я уже вижу нашу птичку. Видимо, Ворчи сообразил, где ему лучше быть при сложившихся обстоятельствах.

– Дураков на работу не беру. Просигнальте им, чтобы открыли огонь как можно быстрее и подобрали нас. Время вышло, но мы еще побарахтаемся.

Видеть его воплощение в материальном мире я не мог, но зато наблюдал, какой колоссальной силой наполнялись чувства бога. Он стал необъятен в моем восприятии, но продолжал расти. В небе прогрохотал многоголосый залп артиллерии, стреляли «Лихтвангеры», стреляли «Сотрясатели». Да что там, даже «Цайгенхорны» стреляли, но толку не было. Как и прежде, материальные снаряды врезались в барьер бирюзовой энергии и завязали в безвременье. Кахранолтар был неуязвим. Пожалуй, не будь он так занят кормлением и ростом, обратил бы внимание на эти жалкие потуги.

К нам спустилась десантная платформа, и флюреры помогли перебраться с корабля на нее. Поднимались до ужаса медленно: сказывались крепчавшие порывы ветра, заметавшиеся над морем. Лишь оказавшись на борту, я распорядился доставить меня на мостик, идти самому было трудно.

– Тан Великий Дознаватель, разрешите доложить… о боже, ваши глаза!

– Отставить, капитан! – Я тяжело опустился на железный трон. – Прекратить стрельбу и начать немедленную эвакуацию экипажа, и пусть мастер Шисс демонтирует душу механизма, она больше не нужна. Пусть флюреры хватают спасательные круги или еще что-нибудь – и спускаются на платформах в воду. Любого, кто останется на борту через четверть часа, я лично убью.

– Но позвольте…

– Великий Дознаватель отдал вам приказ, капитан, исполняйте!

По внутренней связи разнесся вой сирены и приказ покинуть дирижабль. Заработали десантные платформы, опускавшие большие группы флюреров, механиков, солдат и прочих. Вниз потянулись десятки канатов, по которым также шла эвакуация.

– Вы тоже идите, капитан.

– Во время боевой операции я не имею права покинуть борт.

– Ваша операция завершена, – сказал Адольф.

– Именно. Ты, кстати, тоже уходи. Убирайтесь все, со мной останется только Себастина.

– Э? Шеф, ты уверен?

– Следующий, кто посмеет обсуждать мой приказ, будет казнен по законам военного времени. Пошли вон.

Наверное, это напутствие не вошло бы в десятку самых воодушевляющих за всю историю, но мне было плевать, время работало на своего бога, оставляя смертным мизерные шансы на успех.

Адольф приблизился к железному трону.

– Я догадываюсь, что ты задумал, шеф. Давай, я за тебя?

– У каждого есть свой долг. Мой велит мне остаться здесь, а твой – подчиняться прямым приказам.

Тогда они вняли наконец и ушли. Мостик опустел, тихо гудели внутренние системы, работавшие на холостом ходу, и вскоре Себастина вернулась.

– Все готово, хозяин, десантные платформы подняты. Зеленгриди показал мне, что нужно делать, и оставил в навигационной сфере заряд, но следует торопиться: без навигатора внутри он быстро рассеется.

– Тогда ступай.

Она передала мне футляр от «Доминанта», который предусмотрительно пронесла с собой через все беды дня минувшего, и умчалась прочь, не сказав больше и слова. Себастина всегда была спокойна и рассудительна, всегда делала то, что обязана была делать. Ей не требовались воодушевляющие напутствия.

Я открыл футляр и коснулся куска плоти, свернувшегося там. Беххерид не ответил, казалось, он все еще пребывал в прострации. Так не пойдет.

– Ты знаешь, что мы должны сделать.

– Я знаю, чего ты хочешь от меня, смертный.

– Ты согласен напоследок насолить матери?

– Хм, той самой, что создала меня?

– Да.

– Той, что бросила меня, как только увидела детишек покрасивее?

– Той, что никогда не любила тебя.

– Хм, не думай, что я не знаю, что ты делаешь, смертный.

– Я не пытаюсь тебя обмануть, я всего лишь ищу союзника. Если мы не договоримся, мне придется пустить ее в этот мир и спасти хотя бы свой вид от вымирания. Тогда она победит, как всегда побеждала. Но если мы договоримся, то утрем ей нос и покажем, что мы не намерены покоряться. Что скажешь, демон, каков твой выбор?

Беххерид разрывался между двумя великими ненавистями. Одну он испытывал ко мне, своему поработителю, другую – к матери, создавшей и бросившей его без смысла существовать, без целей и стремлений. Более старая ненависть победила.

– А знаешь что, смертный, пусть сука облезет! Я сделаю это!

Беххерид вцепился в мою руку, становясь единым целым со мной, после чего я приблизился к штурвалу и сомкнул на нем когтистые пальцы. Демоническая плоть стала прорастать в неживую материю, делая меня единым целым уже с самим дирижаблем. Своим Голосом я питал демона, щедро вливая в него страх, гнев, ненависть. Словно на обильном удобрении он рос, впиваясь в тело «Вечного голода», захватывая все больше места. Главным было дорасти до двигательной системы, а также нарастить массу демонической плоти на носу «сигары». И мы справились, хотя от боли и слабости я держался за штурвал уже из последних сил.

– Я готова, хозяин, – донеслось из переговорной трубы навигационного отсека.

– Я тоже готов, – прогудел голос Беххерида из чрева этой исполинской машины.

– Запускай сферу, Себастина! Полный вперед!

Подчиненные демону механизмы заработали на пределе возможностей и даже немного свыше оных, все двигатели замолотили лопастями, и дирижабль резко двинулся вперед и вверх, набирая скорость и высоту. Стрелки на приборных панелях уперлись в правый, красный край и замерли там, как приговоренные к смерти. Беххерид сформировал на «сигаре» массивный рог и распахнул сотни глаз, через которые я вновь стал видеть.

Темная ночь воцарилась над этой частью мира, и поток из тысяч душ стекался к распахнутой драконьей пасти… Кахранолтар поражал, его стопы тонули в морской воде, крылья закрыли бо́льшую часть мироздания, могучее человеческое тело сверкало бирюзовой чешуей, длинный хвост вился вокруг ног, а когтистые руки были разведены словно для объятий. Самые высокие из борумм теперь едва достигали его живота, и древний бог продолжал расти, истончая ткань реальности.

Заработала навигационная сфера Урмана, настройки которой Зеленгриди выставил по просьбе Себастины. Без мага-навигатора внутри она выдыхалась за считаные минуты, но большего мне было и не нужно! Укутанный в собственный кокон темпорального искривления, «Вечный голод» несся вперед, выставив острый рог. Все повторяется – мой первый самостоятельный полет на дирижабле закончился крушением, второй и последний станет тараном! Беххерид принадлежал к древнейшим творениям Темноты, он был перводемоном, почти богом, и, даже лишившись люпсовой части сил, сохранил главное – его плоть имела божественное происхождение, а значит, была смертельно опасна для других богов.

Кахранолтар долго не обращал на нас внимания, он кормился, он рос. Но все же летящая в морду пуля не смогла оставить бога равнодушным. Бирюзовые солнца его очей воззрились на «Вечный голод» с любопытством, но и только. Лишь когда мы проломили своим темпоральным искривлением его барьер и оказались вплотную ко лбу, Дракон Времени вздрогнул. Но было уже поздно.

– За Мескию, – выдохнул я, хотя перед внутренним взором стояло лицо жены, а в голове царило сожаление. Следовало отдать Шелебе и эти три года. Зачем они мне теперь?

На запредельной скорости самый большой дирижабль в мире пробил лоб могущественнейшего из древних богов и углубился в череп. Взорвались заминированные Себастиной крюйт-камера и навигационная сфера.