– Очень низкий центр тяжести, новейшие стабилизаторы, контролируемые душой механизма, и уникальные алхимические сплавы, для которых такой вес не предел.

– А внутрь можно?

– Увы, нет. К тому же внутри очень тесно, душно и жарко, ты ничего не потеряла. Система охлаждения у Гарганто ужасная, не говоря уже обо всем остальном.

Потом была водная прогулка по арбализейской экспозиции, во время которой моя благоверная пожирала глазами новые военные корабли и вела диалог с самой собой, пытаясь проанализировать их потенциальную военную мощь. Все же она была по-настоящему одержима своим призванием.

Первая треть дня закончилась восхитительным обедом в ресторане, где нас встречали, словно царствующих монархов. Я следовал образу, выбранному для прикрытия, Бельмере тоже легко играла роль, и единственное, что могло бы выдать чернявую госпожу в очках, это не вовремя потекший грим, делавший ее кожу благородно-бледной.

Переждав сиесту в прохладных раххийских угодьях, мы отправились в район под названием Лесказа, что лежал под западными стенами священного Фатикурея. Здание аукционного дома располагалось на широкой и красивой улице среди прочих строений в классическом арбализейском стиле, смешанном со строгой деловой архитектурой последней четверти прошлого века. Над стеклянными дверьми сверкали позолоченные буквы: «Яхонтовый Дворец».

– Я ожидала чего-то с крышами-пагодами, пайшоанскими фресками и крылатыми змеями, – высказала Бель вслух мои мысли.

Перед началом сессии собравшиеся строго по приглашениям толстосумы коротали время в прохладных залах, отделанных красной яшмой, где к их услугам была прекрасно вышколенная прислуга – все сплошь этнические пайшоанцы в традиционных одеждах. Элитный алкоголь и табак по замыслу хозяев могли сделать потенциальных покупателей менее придирчивыми и более щедрыми.

Когда гости достигли нужной кондиции, слуги с почтением препроводили их в зал для проведения торгов. Мы с женой угнездились в удобных креслах, к которым была приставлена миниатюрная девица в цветастом ципао. Себастина немедленно одним суровым взглядом отогнала ее на добрых полдюжины шагов и встала за моим креслом с табличками в руках.

– Сладкий, – наклонилась ко мне Бель, – а что мы должны теперь делать? Этот богатый пайшоанец здесь будет? Мы его схватим?

– Нет, сам он в торгах не участвует. Мы пришли, чтобы купить что-нибудь безрассудно дорогое. У местного хозяина есть обычай отмечать наиболее богатых и щедрых покупателей приглашениями к себе домой на регулярные мероприятия для избранных.

– Значит, мы пришли, чтобы потратить неприличную сумму денег и тем купить себе приглашение?

– Совершенно верно, милая. Я уже кое-что присмотрел в буклете, но если тебе что-нибудь понравится, не стесняйся.

Аукционистом оказался толстый, облаченный в золотой халат евнух, совершенно лысый, с покрытой толстым слоем пудры головой и тонким, но невероятно звонким голосом. Он поприветствовал собравшихся и официально открыл торги. Так и пошло. Помощники выносили лоты, и покупатели то там, то тут повышали цену. Иногда лоты подносились ближе к клиентам, явившимся вместе со своими антикварами. Я присматривался к публике, стараясь узнать и запомнить как можно больше лиц, Бель смирно сидела рядом, попивая зеленый чай с медовыми леденцами. Постепенно сессия приблизилась к завершению.

– Свиток Бу Зилея продан яхонтовой зеньоре в прелестной шляпке за пятьдесят тысяч золотых империалов, – пискляво провозгласил евнух и ударил крошечным молоточком в золотой колокольчик. – И последний лот на сегодня! Яхонтовые зеньоры, обратите внимание! Ожерелье Императора Бездны! По преданию бриллианты, ставшие частью этого шедевра, были получены основателем династии Лянь от дракона, обитавшего на дне моря! Главный из них – Душа Океана, весит сто тридцать пять карат и является самым большим голубым бриллиантом в мире! Стартовая цена семьсот тысяч золотых империалов!

– Наконец-то главный лот, – шепнул я жене, – готовься к представлению.

Некоторые сонные господа и дамы, дотоле не проявлявшие особого интереса, оживились и начали активно сорить деньгами. Евнух громко отмечал каждое повышение звоном колокольчика. Дождавшись, когда поток предложений истончится, я дал знак Себастине, которая подняла мою табличку:

– Пять миллионов империалов.

Интересно было следить за тем, как цифра, в основном состоявшая из нулей, ударила по умам собравшихся богатеев. Она, по крайней мере, вдвое превышала настоящую стоимость украшения и являлась заоблачной даже для очень состоятельных низкорожденных.

– Пять миллионов раз! Пять миллионов два! Пять миллионов три! – На этот раз вместо колокольчика запел гонг. – Продано яхонтовому тану в светлом костюме за пять миллионов! Торги окончены!

По окончании сессии покупатели получали свои новые приобретения в порядке убывания сумм, и аукционист помогал оформлять документы, хлопоча вокруг меня и Бели, словно заботливая наседка вокруг цыплят.

– Хочу, чтобы покупку доставили в местное отделение Банка Мескии, где у меня есть хранилище, персонал предупрежден, моя помощница будет сопровождать груз.

– Всенепременно, всенепременно, о яхонтовый тан! – пел аукционист. – Мы обеспечим охрану…

– Не нужно. Снаружи уже ждут мои разумные, просто передайте покупку им, госпожа Грэйв проследит.

– Всенепременно, всенепременно!

Помощник поднес к евнуху массивную золотую шкатулку, из которой тот извлек костяную пластину, испещренную рубиновыми иероглифами, и протянул нам в низком поклоне.

– Также в знак нашего глубочайшего почтения нижайше прошу принять приглашение в дом моего доброго господина Луянь Чэна на празднество!

– Как мило, дорогой! – прощебетала Бель. – А когда состоится это празднество и по какому поводу?

– Вам сообщат в письме, о яхонтовая тани!

Мы оставили Себастину руководить перевозкой ожерелья, а сами сели в «Гаррираз».

– И вот ради этого ты расстался с целым состоянием, муж? – хмыкнула Бельмере, крутя в пальцах пластину. – Нам надо серьезно поговорить о том, как ты управляешься с семейным бюджетом.

Всегда тэнкрисы, которые находили друг друга, жили вместе, как это говорится у людей, «душа в душу» до самого конца и даже ступали на Серебряную Дорогу вместе, но нам с женой не удалось проверить, так ли прекрасна эта идиллия. Наверное, Бель тоже чувствовала недостаток той самой «повседневной семейной жизни», и ей нравилось разыгрывать тематические сценки так, как она их себе представляла.

– Скоро неизвестный меценат пожертвует в казну вашего Адмиралтейства сумму, необходимую для постройки нового современного броненосца.

– Подкупаешь жену подарками? – прищурилась Бельмере, глядя на меня поверх очков. – Мне нравится, делай так чаще. И не броненосца, а фрегата. Двух фрегатов.

– Двух фрегатов, любовь моя.

– Подскажу лорд-адмиралу назвать их «Сирионом» и «Звездой Носфалема», он не откажется.

В память о брате, я понял.

Сирион эл’Тренирэ тоже был офицером военно-морского флота. Он геройски погиб в сражении при острове Носфалем, где кель-талешцы яростно сцепились с морской группировкой Бинтальского Содружества и королевства Райсэр. «Танцующий» капитана эл’Тренирэ врубился в борт «Адмирала Сантаро» и открыл огонь в упор из всех уцелевших носовых орудий, снаряды пробили цитадель и угодили в крюйт-камеру – бинтальский флагман взорвался. Обезглавленные захватчики дрогнули под свирепым натиском Искателей Ветра, кель-талешцы стали пускать на дно один их корабль за другим.

Бели тогда было пятнадцать, она боготворила брата и собиралась поступать в Лабунскую военно-морскую академию, как это сделал он, а до него делали их отец, дед и прадед.

Тяжелые мысли, так некстати нагрянувшие из ниоткуда, омрачили мою любимую.

«Цирк Барона Шелебы» давал представления лишь в ночное время, а день еще и не думал кончаться, так что я постарался отвлечь Бельмере на оставшееся время.

Дорэ отвез нас на самый север Окарины, туда, где на набережной стоял парк аттракционов «Веселая Пристань». Конечно, не каруселями и сувенирами я хотел занять внимание жены, а видом на море из маленькой уютной лагуны. Все тэнкрисы любили море, а Бель так и вовсе связала с ним жизнь. К тому же аборигены считали это местечко оплотом романтики, и юноши каждый день делали там предложения своим возлюбленным. Гуляя меж аттракционов, ларьков и прилавков, мы с женой наблюдали несколько подобных трогательных сцен и вместе с другими зрителями начинали голосить, когда очередная девушка говорила «да».