— Ваши пушки модифицированы для небесного флота, не так ли?

— Разумеется! Как вы представляете стрельбу обычными с дирижабля?

— Значит, они стреляют дальше. Вы готовы открыть огонь?

— По первому приказу Императора мы поднимемся в небо и разнесем в клочья все, на что он нам укажет.

— А без его приказа вы, разумеется, не полетите?

— Никак. Таков закон. — Он тяжело вздохнул и, как я заметил, сжал кулак так, что костяшки побелели. — Знаете, после случившегося, после того, как у меня осталось всего два дирижабля, я попросил отставку. Все произошло так быстро. Этот захват… Не успели мы опомниться, как дирижабль был в небе. Моя ошибка. Мы даже попытались по нему стрелять, но часть персонала словно с ума сошла, солдаты сцепились с солдатами. Только потом нам объяснили, что их просто околдовали! Сколько парней полегло… Как бы то ни было, в отставке мне отказали. Теперь я живу с позором. Вот такие дела.

В этом коротком откровении я прочел послание.

— А если взлетать не придется?

— Хм?

— Я читал ваш устав. Вы не взлетите без приказа владыки. Но про стрельбу никто ничего не говорил. Ваши пушки модифицированы алхимическими сплавами и магическими снарядами. При желании вы накроете восточную часть города. Как насчет немного пострелять?

— Пострелять… знаете, это ведь нелегко. Своих можно накрыть. Нам нужен наводчик и корректор.

— И вновь все упирается в средство связи. Инч, сможешь связаться с капитаном… Как ваше имя?

Хлыщ не ответил, лишь скосил глаза в сторону адмирала.

— Липшец, вы бы ответили.

— Капитан Липшец, охранный отряд!

— Если мой друг сможет передать вашему офицеру координаты обстрела, вы выстрелите?

— С высокой долей вероятности могу сказать, что да, выстрелю, — ответил старый солдат, не сомневаясь ни секунды.

— Тогда дайте нам карту с вашей квадратной разметкой столицы и заряжайте орудия. Я и мои люди вот-вот должны отправиться в самое пекло.

К дворцу нас вывез личный стимер Лорда-Душеприказчика.

Оказалось, что унтер-офицеры моей дивизии уже с ног сбились, разыскивая старший офицерский состав. Во главе колонны бронированных стимеров двинулась «Медведка», широкий стимер с толстой металлической шкурой, спаренным пулеметом на крыше и роторными «открывашками» на радиаторной решетке. Опыт езды на такой машине у меня крайне мал, лишь трижды мне приходилось трястись в десантной модификации «Медведки» вместе с потеющим и нервничающим взводом отобранных солдат. За руль уселся прикомандированный к машине шофер-механик из дворцового гаража, о чьем боевом опыте я мог только догадываться, но чей безупречно подстриженный затылок дарил надежду.

— Пулемет! Ты видел? Они присобачили пулемет! — возмущенно воскликнул Инч, спустившись из открытого люка. — На что нам эта слабосильная гавкалка?

— Ты же сам хотел побыть за пулеметом!

— Да, но это же «Медведка»! Неужели не могли поставить что-нибудь помощнее?!

— А вы, конечно, хотели бы, чтобы там был «Маскилла» с подачей пара от основного котла? — усмехнулся шофер, даже не смотря на нас. — Нет, таны, такую тяжесть конструкция нести не может, не предназначена, да и котел не настолько мощный.

— Могли бы поставить хоть «Рузент»!

— «Рузент» тоже слишком тяжел, господа. Вообще парометы, даже самые легкие, весьма тяжелы, в этом им никогда не превзойти пулеметы. Поверьте, эта штука наверху вполне себе хорошо стреляет и почти не заклинивает.

— А сорок седьмой сплав берет? — спросил Инчиваль.

— Ну вы, конечно, забрали! Из сорок седьмого делают кирасы для Провожатых и тяжелой пехоты, это…

— Вот именно! Сорок седьмой составляли мы с Бернштейном. А «Рузент», может, и не пробьет, но деформирует так, что вражеский солдат немедленно потеряет боеспособность в восьми случаях из десяти!

Мой друг до перевода на фронт какое-то время работал в области алхимической поддержки военной промышленности и об используемых там сплавах знал все. А еще он был опытным солдатом и полностью разделял армейское отношение к слабосильным, вечно ломающимся «тявкалкам» без паровой подпитки. Обычную металлическую броню они брали, но алхимические сплавы ни одному пулемету были не по зубам, лишь крупный калибр, выталкиваемый и силой расширяющихся газов и раскаленного пара под чудовищным давлением мог с этим справиться.

— Нас направляют в самую гущу, таны офицеры.

— Мы уже едем через Кемпертон?

— Не узнаете? Это проспект Пакуретти. Пожар и разрушенные стены немного его изменили, но это все еще он.

— Ужас, — прошептал Инчиваль, выглядывая сквозь щель в бронированном боку «Медведки». — Вот здесь был мой любимый ресторан «У Энрикке». Сколько прекрасных дам помог он расположить ко мне… А теперь это и руинами не назовешь.

— Эта зона находится под нашим контролем, таны, основная сцена театра военных действий впереди…

— Остановите.

— Митан?

— Стоять! Я не настолько туп, чтобы вести солдат в бой внутри машин, словно сардин в банках! По городу, охваченному войной, вообще строем не передвигаются! Ни машинным, ни пешим! Майор, раздайте указания офицерам — двинемся развернутым построением и малыми отрядами! Пусть выискивают вражеских снайперов, зачистку территории проводить произвольно, цепь не растягивать, при любой опасности открывать огонь на поражение!

— Слушаюсь, тан полковник!

Я сошел на твердую землю. Броня «Медведки» не внушает мне ни уверенности, ни чувства безопасности, я привык крутить головой в надежде увидеть опасность прежде, чем в меня всадят пулю. В броневик отправился один из солдат, знакомый с техникой пользования пулеметом. Возле машины появились трое в кирасах и шлемах из черного с серебряными разводами металла. Сплав сорок семь.

— Приставлены для вашей личной охраны, — доложил один из Провожатых. Крупнокалиберные карабины с утяжеленными прикладами, упрочненной конструкцией и подствольными артефактами «Тумаками» сразу бросились в глаза. Кроме гвардии эти игрушки не выдавались практически никому.

— Охраняли бы Императора.

— Приказано охранять вас.

Теперь никуда от них не деться.

Солдаты рассредоточились. Основные законы городской войны они знают лишь в теории и по скудной практике прошлых лет, воевали раньше в джунглях, но они старкрарцы и хорошо ориентируются в своем городе. Как и те, кто встанет против них. Но мои солдаты — воины, а против них встанет обезумевшая животная стихия.

Мы продолжили продвижение, держа курс на звуки стрельбы и самые большие пожары. Мне оставалось надеяться, что атмосфера не сильно ударит по боевому духу солдат — родной город в руинах — это не то зрелище, которое может оставить равнодушным. Однако им приходилось бывать в таких местах и делать такие вещи, что даже горящий Старкрар не смог подавить их готовность.

Среди множества трупов, валявшихся на улицах и в переулках, лежали рядом и роялисты, и бунтари. В этих районах еще несколько часов назад бушевали бои за влияние, солдаты Мескии огнем и сталью отбрасывали своих же сограждан на восток, к бедным районам, стремясь установить контроль над Кемпертоном. Внимательно рассматривая трупы, я искал проблески эмоций, которые выдали бы затаившегося врага или же раненого, но еще живого союзника. Единственным живым оказался человек, лежавший у разбитой витрины обувного магазина Олли Стормдена. Лежал он лицом в грязи, не шевелился, а на стене рядом с ним кто-то кровью намалевал нечто похожее на паука. Я приказал продолжать движение, а сам неспешно направился к человеку. Провожатые увязались за мной.

— Не стрелять без команды.

Встав над телом, я легонько пнул его в плечо и посмотрел в сторону.

— Мы успешно затесались в стан бунтовщиков, тан верховный дознаватель, — глухо отрапортовал якобы мертвый агент.

— Молодцы.

— Указания?

— Мне нужна информация и еще кое-что.

— Все, что можем, — с готовностью отозвался он.

— Снайперы?

— Солдаты его высочества славно подчистили район, когда шли на восток. Но один еще бегает по крышам. Судя по повадкам, он профессионал, армейская выучка. Убил шестерых офицеров только за последние два с половиной часа и ни разу не был замечен.