— В Старкраре есть только один вид существ, интересующийся душами, хозяин.

— Это очевиднейшая гипотеза, Себастина, но она не терпит критики. Жешзулы, конечно, мерзкие твари, но они хищники, не убийцы. Они охотятся за жертвой, нападают на нее, обездвиживают и только тогда вырывают душу из тела. Если, конечно, жертва не будет столь глупа, что решит поговорить с отродьем Темноты. После охоты на телах неизбежно остаются следы. Следы, которых на телах де Моранжаков не было. В частности быстрое почернение ногтей и ротовой полости. Тем более жешзул не может вытянуть душу так, чтобы его добыча ни о чем не догадалась, это невозможно.

— Тогда кто это сделал, хозяин?

— Вопрос в том, кто способен сделать такое незаметно, подойдя со спины, так сказать. И кто настолько страшен, что при виде его жертва ощущает неконтролируемый ужас? Мы имеем дело с чем-то за гранью наших повседневных знаний. Следовательно, мы как слепцы, решившие пройтись по тонкому весеннему льду — обречены. Обречены на неудачу.

Тупик? Нет, не тупик, но и пути дальше я не вижу. В свое время я досконально изучил все имеющиеся в библиотеке трактаты и атласы, посвященные необычным способностям разных видов. Необычным с точки зрения тэнкрисов, разумеется. Дахорачи сильны и выносливы, у них мощнейшие легкие и голосовые связки, которые можно использовать как оружие. Однако эти силачи боятся темноты, и в этом их слабость. Люпсы быстры, сильны, ловки, у них острые зубы и когти, любые раны на их телах заживают быстро, но волчары обладают вздорным нравом, плохо уживаются с другими видами. Авиаки, наоборот, открыты, отлично ладят со всеми, быстро познают языки и перенимают культуру, могут летать, однако их общество поделено на касты, а сами они в большинстве своем не очень сильны физически.

О хинопсах вообще никто ничего не знает, эти господа не покидают «остров», названный в их честь, чем одинаково нервируют и успокаивают старкрарцев. Успокаивают тем, что никому не приходится общаться с ними, а нервируют, потому что никто не знает, что творится за непостижимо высокими металлическими стенами. Еще в Старкраре живут малодиусы, оок, но первым не нужно ничего, кроме крови, а вторые нуждаются только в сероводороде, солнечном свете и минералах. Жешзулы тоже хорошо изучены, их способности, привычки, а также правила, которые могут надежно оградить горожан от опасного влияния, являются обязательной частью начального образования, а среди черни передаются как народные поверья и оберегающие наговоры.

В конце концов я обратился к отпечатанным в моей памяти страницам тайной книги, лежащей в сокрытом зале под домом. Книге заклинаний моего отца, в которой он описал много важного и интересного о природе Темноты и тех, кто в ней обитает. Когда я осиротел, сыщики отдела магических преступлений и слуги КГМ перевернули особняк вверх дном, отыскивая и конфискуя все запретные предметы, коих нашлось немало в обители колдуна-черноязычника. Они знали свое дело, но тайник с его книгой заклинаний так и не вскрыли. Я же знал, что отец держит ее за террариумом с пауками-жнецами, и забрал книгу себе, когда пришло время. Именно желание понять написанные в той книге строки побудило меня начать изучение мертвых языков.

— Себастина, что ты знаешь о… Темноте?

— Она где-то там и она жаждет, — ответила моя горничная.

— И все?

— Да, хозяин. Я знаю о Темноте не больше, чем вы, иначе обязательно бы рассказала, что знаю. Если позволите, думаю, что из всех жителей Старкрара за всю историю Мескии самым сведущим в этом вопросе был ваш покойный отец.

Святая правда. Крогас ди’Аншвар вышел из Темноты, пойдя за моей матерью, он знал о том мире все, что только можно знать, о своей родине, о царстве Упорствующих.

— А кто еще знает о Темноте, но при этом пока не умер, как мой отец?

— Вы снова возвращаетесь к жешзулам, хозяин.

— Именно так. Разумные, пришедшие из-за грани нашего мира, эти существа жили в Темноте, они ее знают. Спросим их. Сегодня же.

— Вы правы, хозяин. Направимся в Скоальт-Ярд или Череп-На-Костях?

— О нет, Себастина, соваться туда будет жалкой полумерой! В Башне и тюрьме служат только условно законопослушные жешзулы, зарегистрированные, находящиеся под наблюдением, оторванные от стаи. Нет, мы должны обратиться к их старейшинам! К тем, кто родился в Темноте, а не в мире Луны! А это значит…

— Квартал Теней не место для благородного тана, хозяин. Это вообще не место для живого существа. Посещать его было бы верхом безумия. — Хладнокровная, спокойная, но твердая в своих суждениях, она все-таки волнуется за меня, моя верная Себастина.

— Ты права.

— Но вы все равно намерены туда отправиться?

— Этим же вечером.

— В таком случае, я считаю своим долгом напомнить, что вы обещали взять с собой тана л’Файенфаса.

— Что? Неужели?

— Да, хозяин, около года назад вы с таном л’Файенфасом отдыхали за бренди в его лаборатории. Он поделился с вами своим интересом к тому, что находится в Квартале Теней. Тогда вы пообещали ему, что если когда-нибудь отправитесь туда, то непременно пригласите тана л’Файенфаса с собой.

Я это обещал? Я это обещал. Если тан дает обещания, то тан их выполняет, иначе тан не тан. Поэтому я никогда не даю обещаний. Однако тогда я не думал, что мне когда-нибудь придется войти в проклятые железные ворота.

Часы недавно пробили три пополудни, в четыре начнет темнеть, в пять уже будет непроглядная темень и так до позднего утра.

— Луна определенно благоволит нам. Она бы больше благоволила только в том случае, если бы сегодня была самая длинная ночь зимы. Найди мне экипаж, подготовь оружие, о себе не забудь. Мы отправляемся в Блакхолл.

В последнее время я стал слишком часто бывать в северной части Старкрара. Сначала Чернь, потом Край, теперь Блакхолл. Не то чтобы я жаловался, ведь все интересное в Старкраре происходит именно в северных районах, а в южных из интересных местечек одно только Дно, в которое я не рвусь. Блакхолл далеко не самый популярный из районов столицы, его изрядно портит соседство с Чернью и Краем, но его же красит соседство с Оружейным или Островом хинопсов. В Блакхолле селятся те зажиточные буржуа, которым не хватило финансов на дом в Бескли или статуса для особняка в Императорских Садах.

Мой друг… Нет, не так! Мой единственный друг Инчиваль л’Файенфас выбрал жизнь в Блакхолле сознательно. Купил большой дом на улице Черного флюгера и обосновал там свою лабораторию. Да, лабораторию. Инч — один из светлейших умов современности, я, по крайней мере, в это свято верю, изобретатель, алхимик, физик-теоретик, механик и так далее. Легче перечислить все, чем он не занимается, чем описать фронт его интересов. Жаль, только, ехать в Блакхолл долго, но зато с Инчем будет гораздо безопаснее лезть люпсу в пасть. Ведь тан л’Файенфас не только светило науки, он еще и выпускник КГМ, и ветеран колониальных войн. А еще он мой верный товарищ, что гораздо важнее, если ты окружен ненавидящими тебя аджамешами и некому прикрыть твою спину.

Старкрар захватывает ночь. Эта перемена разительно меняет город, превращая его из центра сильнейшей мировой державы в лабиринт, затопленный тенями, переулки которого видели много такого, от чего кровь в жилах стынет. Ночной Старкрар схож с дневным братом только на проспектах, освещаемых электричеством, где фонарей больше, чем звезд на небе. Зато у ночи есть огромное преимущество, это свободные улицы и мало чужих глаз. Ночью не только дахорачи прячутся по домам, люди, люпсы тоже, а авиаки вообще в темноте, как куры. Все прячутся от зимней ночи, кроме одного тана и его горничной.

Ах да, еще ведь есть ночной народ, есть те, кто выходят на охоту за чужим кошельком ночью, выходят за кровью и за душами. Жешзулы, днагурданы, малодиусы… Поэтому вполне справедливо заплатить кучеру сверх обычной ставки, чтобы проехаться до северных окраин.

Карета повезла нас в Оуквэйл, там, через канал на сторону Эрценвика, а там через Эстру по Дарвилскому мосту и сразу в Тромбпайк. Милый уютный Тромбпайк, широкие улицы, большие площади, ни грязи, ни снобов, несколько небольших мануфактур, рай обычных рабочих буржуа с большими семьями, умеренным заработком и тягой к относительному спокойствию. Разве что северная часть района — почти такой же оружейный завод, как Велинктон.