Мануэлю оставалось только удивляться артистизму рассказчика, который так вошёл, в придуманную им роль, что и сам поверил в подвиги, якобы, совершённые при исполнении служебного долга.

— Так что я получил ранение на службе, — демонстративно морщась от боли в туго забинтованном плече, заключил своё повествование Джерри Смитчел. — Могут даже представить к правительственной награде.

Но то, что за чистую монету принял легковерный полицейский дознаватель, ни на миг не ввело в заблуждение гостя из международного концерна «Грузовые перевозки Грасса».

— Ну, эти-то байки ты кому другому рассказывай, — услышал раненый хозяин дома от своего визитёра. — Не таков по своей сути пришелец Бьенол, чтобы в человека стрелять!

А так, как с самого начала не поверил Мануэль Грилан в россказни раненого, то теперь потребовал от него реального изложения всех тех событий, что привели на больничную койку сержанта:

— В тот злополучный день выполнявшего двойное поручение, как от своего непосредственного начальства, так и дона Луиса.

Вид кабальеро и выражение его лица не сулили ничего хорошего собеседнику, вздумай тот снова врать в свою пользу.

— Давай-ка лучше все как есть выкладывай, как было в реальности, — потребовал сеньор Грилан. — А не то душу вытрясу, накажу так, что никакая награда тебе уже не будет нужна.

Слова сопровождались решительным жестом сердитого кабальеро, чиркнувшего ребром ладони по своему кадыку на горле под черной зарослью бородки, оформленной парикмахером в испанском стиле.

Продемонстрированная угроза, таким образом, исключавшим всякое желание сержанта спорить со своим гражданским работодателем.

Пришлось тогда Джерри Смитчелу подчиниться настойчивости грозного человека от дона Луиса.

Так узнал Грилан всю правду.

В том числе и об истории, поведанной Аликом в машине, по дороге из аэропорта в город, своему знакомому полицейскому. Начиная с того самого момента, как он встретился с пришельцем после смерти родителей. А потом и обо всем произошедшем с ним после того, как унесла мальчишку отсюда летающая тарелка пришельцев.

Вспомнил для Мануэля Грилана Джерри Смитчел и то, как говорил Колен-младший и о своем чудесном выздоровлении, и о бегстве из плена мафии:

— А так же и о гибели Бьенола.

Потом дошёл в своём рассказе раненый сержант полиции до роковых событий, случившихся в темноте заброшенного подвала.

— Хотел я придушить сопляка, да только кто-то напал на меня из темноты, — посетовал рассказчик. — Плечо вот прострелил.

Он сожалея о своём промахе, добавил:

— Пока я находился в болевом шоке, мальчишка убежал.

— Кто же нападал? И кому нужно было в тебя стрелять? — вполне профессионально продолжал допрос Грилан.

— Не знаю, — ответил раненый. — Только вот какая странность…

Джерри ненадолго замолчал.

Собрался с мыслями и продолжил:

— Криминалисты там револьвер после нашла — старый такой «кольт»…

С трудом, запинаясь о недомолвки, всё же от начала и до конца высказал все свои сомнения сержант.

Не зная как лучше подать собственную роль в бегстве мальчишки:

— Так вот накануне этот самый револьвер исчез из моего домашнего сейфа.

Джерри пошел и на откровенность:

— Я уж было думал — ваши люди постарались!

Тут он не врал.

Джерри Смитчел высказал свои действительные опасения:

— Как-никак, попав под пули, подумал тогда, что все это задание со встречей свидетелей было заранее придумано доном Луисом именно с тем финалом, что и произошёл со стрельбой по мне в подвале дома.

Рассуждал об этом довольно долго:

— Тем более — поводов расправиться со мной имелось сколько угодно.

И всё же, он не сказал того, что Мануэль Грилан понимал лучше кого другого:

— Могли заманить сержанта на заброшенное строительство, хотя бы для того, чтобы убрать Смитчела, как ненужную пешку после удачного завершения партии.

Смущало самозваного дознавателя, как и дающего ему показания очевидца и потерпевшего, совсем другое обстоятельство:

— Откуда было знать исполнителям дона Луиса, что именно там, в этом самом подвале сержант, что называется, по наитию, решит вдруг разделаться с мальчишкой?

Эта мысль неотступно преследовала сержанта все дни после ранения и вот теперь нашла своё разрешение.

— Да нет, вовсе не мы шуровали в твоем сейфе, — задумчиво протянул Мануэль Грилан. — Кто-то другой?

Посетитель внимательно осмотрел комнату:

— Но вот кто?

И все же разгадка странной стрельбы по полицейскому в столь неподходящем месте, как заброшенный подвал на прерванной стройке, казалась ему достаточно близкой.

Сразу по приезду к Джерри Смитчелу гость обратил своё внимание на вороватый бегающий взгляд упитанного юного отпрыска раненого полицейского.

И теперь кабальеро Грилан сделал свой верный вывод:

— О том, кто мог стрелять в подвале?

Простившись с раненым сержантом и пожелав ему на будущее скорейшего выздоровления, грозный посетитель достаточно быстро нашел во дворе его дома толстяка Билла.

— Ты что ли Уильям Смитчел-младший? — с показным уважением спросил подростка Грилан.

— Точно, я! — пробасил толстяк, уплетая при этом за обе щеки яблоко. — Что надо?!

— Скажи-ка мне, парень, как лучше выехать из вашего квартала?

— Вот еще!

И всё же Мануэль Грилан, достаточно верно, рассчитал именно такую, возможную реакцию Билла на просьбу о помощи.

Потому вынул из кармана, приготовленную заранее, пятидолларовую банкноту:

— Не задаром!

— Ну, тогда ладно, — согласился тот. — Можно за деньги немного и прокатиться.

Однако, поездка растянулась на куда больший срок, чем тот, на который рассчитывал небескорыстный юный проводник.

Отъехав от дома до квартала, куда указывал ему упитанный школьник, кабальеро Мануэль и не думал, однако, высаживать из своей машины этого смитчеловского корыстного отпрыска.

Даже скорость движения лимузина прибавил, когда начался проспект, ведущий к побережью.

— Дядя, Вы куда? Мы так не договаривались! — загнусавил, не на шутку перепугавшийся таким исходом дела, Билл.

— Тут недалеко, — нехотя разлепил грубы водитель. — В укромное место смотаемся, где ты мне все выложишь, и про обворованный отцовский сейф, и про стрельбу в подвале…

— Какую еще стрельбу? — испуганно переспросил толстяк.

— Вот такую!

Огрубевший в гилее сеньор Мануэль, не отрывая одной, рабочей руки от руля, второй, сжатой в кулак, резко ударил в брызнувшее кровью лицо подростка:

— Будешь мне ещё врать, так я от тебя вообще лишь мокрое место оставлю!

Крайняя жестокость, проявленная со стороны гостя отца, а также, последовавшие за ней, запугивания, прозвучавшие со стороны сеньора Мануэля, сослужили свою, достаточно проверенную, воспитательную службу.

Кабальеро выведал все, что произошло в подвале.

И даже больше.

Особенно после того, как юный плут Билл Смитчел начал рассказывать ему во всех подробностях, продолжение истории, произошедшей с ним и его отцом.

…Выронив от испуга отцовский револьвер в темном подвале заброшенной стройплощадки, Билл ожидал дома не минуемой и очень основательной взбучки.

Но вместо нее мать позвала его с собой в полицейский госпиталь:

— Отец попал в перестрелку с преступниками и лежит там с огнестрельным ранением!

Тут бы опечалиться отпрыску полицейского сержанта, но еще ярче в его душе было чувство облегчения от неминуемой расплаты:

— Потому, что снова появился шанс найти и потерянное на стройке оружие, и вернуть его обратно в отцовский сейф, чтобы тот не догадался о проделке сына.

После этого несколько раз Билл Смитчел ходил на его поиски своей потери:

— Только сначала там было полно полицейских.

Потом нечаянная встреча на территории заброшенного строительства со знакомым, которого уже и чаял увидеть, помешала толстяку отыскать потерю:

— И вот опять нужно обшаривать место глупой игры, обернувшейся такими неприятностями.