— Могу я видеть мсье… — начал, было, Фрэнк своё общение с иностранцем, для начала вежливо приподняв над головой отличную велюровую шляпу.

Купленный у себя на родине перед самой поездкой во Францию, с его первой полицейской пенсии, этот головной убор должен был, в какой-то мере компенсировать впечатления людей от вида страшной, изуродованной глубокими шрамами, физиономии инвалида.

— Шопера или Гука? — подсказал сидевший в приемной клерк.

— Вот именно!

— Их, к сожалению, нет. И не скоро вернутся.

Не желая окончательно расстраивать посетителя, принимавший его месье предложил:

— Может быть, я чем-то смогу вам помочь?

Учтивость требовала вознаграждения, и Фрэнк Оверли доверчиво протянул собеседнику злополучный конверт.

Клерк сразу же принялся за его изучение.

Причем, сделал это, с видимой поспешностью переведя взгляд с изуродованного шрамами лица посетителя на протянутую тем, довольно мятую бумагу.

— Да, это наш конверт, — последовал благожелательный ответ. — Более того, я его сам когда-то и отправлял.

— Очень хорошо, — обрадовался первому успеху Фрэнк. — Вот бы еще и вспомнили, о чем сообщили в письме адресату?

Клерк не отказал в учтивости.

Отставив прочь все свои предыдущие заботы, он взялся за изучение предыдущей корреспонденции.

Тем более что докопаться до истины ему не составило долгого времени и большого труда:

— Копия запрашиваемого письма нашлась по исходящему номеру, стоявшему на конверте! — с радостью воспринял проситель.

Отколов ее от скоросшивателя, служащий «Шопера и Гука» протянул Фрэнку лист бумаги.

На нём, под копирку, был напечатан машинописный текст.

Причем, не так, как обратный адрес, составленный на французском языке, а по-английски:

— Как когда-то того и требовалось, не знавшему другого языка, кроме своего и этого — Педро Гомесу.

Изучив ответ, Фрэнк Оверли словно перевернул еще одну страницу в книге судьбы Алика Колена и его незадачливых родителей.

…Пьер Колен после участия в известных студенческих волнениях порвал с родными и близкими, и навсегда исчез за океаном.

Однако если там его устраивала хоть какая-то жизнь бродяги и наркомана, то брат его жены Розы — Педро Гомес решил по-своему позаботиться о будущем родного племянника.

Решая его судьбу, колумбийский пилот гражданской авиации послал запрос в частное сыскное агентство с просьбой:

— Отыскать кого-либо из родни Алика.

За чтением ответа, отправленного когда-то пилоту по почте, у Фрэнка Оверли даже появилась теплота к незнакомым, пока что лично ему, сыщикам Шоперу и Гуку:

— Они отлично отработали для Педро Гомеса, переведенный им авансом, гонорар за поиск.

Детективы дали в своем письме заказчику исчерпывающие данные по всем требуемым вопросам, проведённой поисковой работы.

В том числе поведали и об отце Пьера Колена:

— Жане Луи Колене, являвшемуся известным на всю Европу, профессором пластической хирургии.

Эти же самые реквизиты, за приемлемую плату, высчитанную с него, по прейскуранту, получил и Фрэнк Оверли, решивший тут же безотлагательно наведаться к ученому.

Распрощавшись с приветливым служащим частного детективного агентства и оставив ему за труды ещё мятую десятидолларовую купюру «на чай», Фрэнк ушел восвояси.

Но вначале ему пришлось преодолеть, только в обратном порядке, все до одного, пять этажей крутой узкой лестницы.

И все это прежде чем он очутился на улице.

Там Фрэнк привычно поднял руку, останавливая такси.

Юркий, оранжевого цвета, «рено» не заставил себя долго ждать.

— По этому адресу!

Фрэнк протянул водителю, выданную ему копию письма с, подчеркнутыми красным карандашом, координатами профессора медицины по фамилии Колен.

Сам же удобно расположился на боковом пассажирском сидении, стараясь не смотреть в лицо шоферу.

— Уже знал, что собственная внешность здорово расстраивает психику любого, кто вдруг вздумает невольно заняться созерцанием его рваных шрамов, глубоко избороздивших физиономию.

До места домчали достаточно быстро.

В клинику пластической хирургии профессора Колена с улицы вела ясеневая аллея, на которой Фрэнка Оверли встретил строгий, но приветливый привратник.

Он же довел его до приемного покоя.

Фрэнк не был уверен — как обстояли дела клиники в другие дни, но сегодня у профессора Колена не было недостатка в различных пациентах.

Больше десятка их ждали своей очереди в холле, куда выходили двери смотровых кабинетов.

Поинтересовавшись насчет последнего в очереди к самому профессору, Фрэнк Оверли сел на стоящий в дальнем углу диванчик.

Всё время своего ожидания, он терпеливо провел за изучением, прихваченных им еще в Колумбии, местных газет.

В них, на первых полосах было немало фотоснимков полицейского фотографа с изображением спасенных им в гилее, путешественника Бьенола и его юного друга Алика.

Там же, комментируя официально предоставленные снимки, бойкий полицейский репортер с удивительными подробностями живописал их злоключения в дни, когда оба находились в лапах мафии.

Прежде Фрэнку все было недосуг взяться за это чтиво, и вот у него теперь нашлось:

— Незапланированное прежде свободное время…

— Молодой человек! Прошу! — мягкий голос оторвал Фрэнка Оверли от чтения, в который раз, знакомого уже до последней запятой газетного текста.

— Здравствуйте, профессор! — живо отреагировал на обращение к нему Оверли, поднимаясь с диванчика.

— С кем имею честь? — поинтересовался сухощавый пожилой мужчина в белоснежном халате на плечах.

— Фрэнк Оверли! — отрапортовал посетитель.

При этом едва удержавшись, чтобы не добавить:

— «Центральное Федеральное Бюро по борьбе с наркотиками».

Впрочем, даже если бы он на это и решился, то вряд ли успел при этом и слово выговорить.

Профессор без лишних слов повернул его лицо сухими сильными пальцами к свету, падавшему из широких окон:

— Досталось Вам, прямо скажу, изрядно! — задумчиво протянул он свой, не слишком обещающий большие перспективы, вердикт потенциальному пациенту.

Тот промолчал.

Потому, что был бесконечно ошарашен уже следующей фразой профессора.

— Шрамы, конечно, ужасные! — заявил специалист пластической хирургии. — Но все вполне поправимо.

Теперь уже в голосе, после принятия решения, чувствовалась полная уверенность в возможности:

— Оказать действенную помощь изуродованному шрамами лицу совсем еще молодого человека.

Хозяин клиники обошелся без намеков, прямо сказал все, что думал по поводу проведённого первичного осмотра.

— Ложитесь ко мне в клинику на пластическую операцию, — улыбнулся он. — Будете как новенький.

Душевные слова профессора, дополненные изрядной долей юмора, сразу же расположили к нему бывшего инспектора специальной службы, а ныне инвалида и пенсионера.

— Видите ли, доктор, — замялся, собираясь со словами, Фрэнк. — Я, собственно, пришёл к Вам совсем по другому делу.

— Вот как! — настал черед удивляться Колену. — Так по какому же другому, более важному, вопросу может обращаться ко мне человек с такой внешностью, как у Вас?

И хотя дурным тоном считается отвечать вопросом на вопрос, именно так и поступил американец, чей выговор явственно чувствовался в речи для любого европейского пользователя английским языком.

— Кем Вам доводится Пьер Колен?

То, что он услышал, застало собеседника врасплох.

Однако, подумав минуту-другую, он не стал скрывать то, от чего старался уходить без комментариев вот уже много лет:

— Сыном.

И уже сам перешел в наступление:

— Разве Вам что-либо известно о нем?

Тревога теперь так и слышалась в голосе профессора.

По всему было видно, что посетитель своим вопросом точно попал в цель — потревожил самую его болевую точку.

— Готов рассказать все, что знаю. Затем и приехал! — отважился на откровенность Фрэнк Оверли.