– О, а хочешь, я расскажу тебе, что будет испытывать душа, запертая в твоем трупе? – С иронично преувеличенным энтузиазмом отозвался я. – Думаю, твоему богу придется такое по нраву, он ведь любит мучить и истязать своих последователей, называя это испытанием веры. Ты готов стать мучеником, христианин?

Несмотря на то, что я больше не воздействовал на незнакомца даром, он посерел еще сильнее и до побелевших костяшек вцепился в столешницу. Похоже, теперь до него начинало доходить, какого злобного тигра он дергал за хвост.

– Вижу, что ты проникся, – полуутвердительно констатировал я, – тогда отвечай, как церковь нашла меня, а главное зачем?

Глаза христианина забегали из стороны в сторону, а я еще некоторое время понаблюдал за его внутренними колебаниями. Но, в конце концов, страх перед неизведанным победил.

– Влияние католической церкви очень обширно, даже на этом диком континенте у нас есть свои агенты. – Осторожно ответил незнакомец, пытаясь оценить мою реакцию. – А искали тебя для того, чтобы уничтожить.

Мои задранные вверх брови сейчас были лучшей иллюстрацией удивления и непонимания. Какого хрена вообще происходит?

– И как вы обо мне узнали? – Я ненадолго осекся, припоминая свои «подвиги» в Москве. Определенно, те, кто знают, что из себя представляют Темные Жрецы, легко могут догадаться, что там произошло не простое восстание, ну или как там наши власти представляли эти события. – Нет, не отвечай. У меня другой вопрос – как вы вообще поняли, что я жив?

– Те, кто попрал незыблемые божьи постулаты, не умирает так просто.

– Не такие уж они и незыблемые, – буркнул я больше из-за природного упрямства, – если через них можно переступить…

Дальше я пытался выпытать как можно больше информации, но ничего конкретного добиться от допрашиваемого не смог. Он постоянно твердил о божьей каре, о том, что я обречен, что церковь меня достанет из-под земли, что инквизиция за сотни лет в совершенстве научилась истреблять таких, как я. И у меня напрашивался только один единственный вывод – сам он просто мелкая пешка, посланная то ли на разведку, то ли на заклание ужасному некроманту. По крайней мере, в его ментальном фоне не промелькнуло ничего, что могло бы меня заставить думать иначе.

Эта догадка подтверждалась и легкой рябью неуверенности, которая исходила от незнакомца после большинства моих вопросов. Наверняка было бы намного проще убить несговорчивого фанатика и поднять в виде послушного мертвеца, чтобы доподлинно узнать, какие тайны он скрывает. Но это было бы равносильно объявлению войны церкви, чего я все еще надеялся избежать. Да и не было в этом необходимости. Если они нашли меня здесь, в этой охваченной гражданской войной глуши, то где вообще от них можно скрыться? Если только совсем забиться в непроходимые леса или джунгли, став отшельником. Но со мной ведь еще и Вика… а вдруг что случится? Это мне не требуются ни бинты, ни таблетки, ни врачи, а если она заболеет? Чем я ее буду лечить? Медвежьим пометом и уринотерапией? Это даже не смешно. Даже в нашем нынешнем прибежище есть различные лекарства, да и город не так далеко, где можно найти квалифицированных докторов. Квалифицированных, насколько это вообще можно сказать о медиках в Сомали.

В общем, бежать дальше – это не выход. Тем более что на дальний путь денег нам может уже и не хватить. Значит, остается только торговаться… ну и может быть чуть-чуть шантажировать и угрожать.

– Слушай меня внимательно, смертный, – пророкотал я, обволакивая несчастного коконом непроглядной для меня Тьмы. Его фигура скрылась из виду, и изнутри дымного облака послышалось жалкое поскуливание, будто где-то рядом плакала побитая собака. – Я не имею ничего против вашей церкви и вашего бога, я не хочу войны, но и агрессии в свою сторону не потерплю. Едва только я пойму, что вы против меня что-то замышляете, начнут умирать люди. Очень много людей. Я буквально затоплю землю кровью. Ты понимаешь меня, смертный?! Отвечай!

– Д… д… д-да… – донесся сдавленный ответ откуда-то из-под туманной вуали. Силы было настолько много, что всего одна лишняя капля могла остановить чужое сердце. И я балансировал на грани, удерживая себя от того, чтобы эту каплю не уронить.

– Тогда передай своим хозяевам, что если вы перейдете мне дорогу, то я объявлю каждого христианина своим личным врагом. Я стану убивать вас и обращать в нежить везде, где только встречу. Я пройдусь ураганом по каждому храму, я разобью в пыль каждый ваш алтарь и распну на воротах каждого пастыря. Люди перестанут носить нательные крестики, потому что это будет равносильно черной метке. Они станут бояться признаться, что исповедуют христианство, потому что это будет означать для них смерть. А чтобы церковь совсем не скучала, я оживлю древнего некроманта, который без моей помощи не может выбраться из своей могилы. ПОКА не может… и тогда в мир придет такой тотальный п…дец, что вы тысячу раз проклянете тот день, когда решили меня вообще разыскать. Ты понял меня, смертный?!

– Да… я все понял…

Получив осмысленный утвердительный ответ, я развеял Тьму и увидел, как сидящий передо мной человек жалко трясется, глотая слезы, и постоянно порывается прикрыть голову руками, словно его собираются избить.

– Пойми, христианин, – проговорил я уже достаточно мирно, – я не опасен, если меня не трогать. Тот дар, которым я обладаю, очень жесток и своенравен. Его очень сложно контролировать, если ты не знаешь, с чем имеешь дело. Я сначала не понимал этого, и поэтому произошло то, что произошло. Но теперь знаю гораздо больше, и умею с ним бороться. Тот факт, что ты еще жив, это главнейшее тому доказательство. Не думайте, что со мной будет также легко совладать, как и с древними Жрецами. Какой бы могучей не была ваша инквизиция, но искусство ведения войны за прошедшие века сильно изменилось. Мозг любого воспитанного на фантастике современного человека даст фору в изобретательности любому средневековому некроманту, уж поверьте. Просто знайте, что Москву я поднял на уши, используя одну лишь грубую силу. Мне не понадобилось особенно при этом хитрить, изобретать и изворачиваться. И даже если бы регулярная армия догадалась использовать против меня огонь, это ничего бы не изменило, потому что фантазия у меня очень богатая. Просто оставьте меня в покое, и от меня не будет проблем. Передай мои слова, и молись, чтобы мы никогда больше не встретились.

Завершив свою длинную фразу, я вернулся за столик к Вике, не удостоив больше дрожащего христианина взглядом. Надеяться на то, что мы после этой встречи проведем тут замечательный вечер, было совсем наивно. Девушка сразу поняла, что у меня состоялось весьма неприятное рандеву, и теперь мы оба сидели с ней будто на иголках, ожидая в любой момент неприятностей.

– Этот человек приходил из-за твоего прошлого? – Тактично поинтересовалась Виктория, мастерски не используя никаких намеков на ужасные моменты моей биографии, обозначив их расплывчатым словом «прошлое».

– Да. Скорее всего, это католики. Сдается мне, что они собираются открыть на меня охоту.

– Но зачем?! – Едва не вскричала девушка. – Разве они не понимают, что ты изменился?!

– Это ты можешь понять, Вик, потому что мы живем уже несколько месяцев вместе. А для них – я монстр, убивший в не столь далеком прошлом несколько сотен тысяч человек. Меня ничто не обелит в их глазах.

Виктория замолкла, внутренне бурля негодованием и нежеланием признавать очевидное, и все пыталась выдумать какой-нибудь аргумент. В конечном итоге, она сдалась и просто махнула рукой.

– Может пойдем уже отсюда? – Спросила она с тягучей тоской в голосе.

– Пойдем…

И мы спешно покинули гостеприимные стены паршивенького ресторана. Теперь нас обоих преследовало неуютное ощущение, словно мы находимся в мушке чьего-то прицела. И вполне ожидаемо, что нам хотелось поскорее убраться отсюда.

Идя к выходу, я зацепил взглядом тот столик, за которым беседовал с незнакомцем. Сейчас он был совершенно пуст, и только лишь развернутая салфетка на середине столешницы напоминала о том, что тут кто-то сидел…