Не смотря на весь свой немалый опыт и уровень подготовки, один из членов отряда не выдержал, и сейчас судорожно опустошал желудок на дорогой паркетный пол, едва успев задрать нижнюю часть своего противогаза.

То, что предстало глазам силовиков, было сложно описать словами. Это выглядело настолько сюрреалистично, что даже мозг опытных бойцов, прошедших через десятки горячих точек и видевших всевозможные ужасы войны на расстоянии своей вытянутой руки, забуксовал от увиденного. Огромный банкетный зал, до сих пор носивший следы кричащего изыска в интерьере, сейчас был похож на филиал скотобойни, только вместо скота тут вповалку валялись непередаваемым образом изуродованные человеческие тела.

— Господи Иисусе, что тут произошло? — Командир осенил себя крестным знамением, с ужасом и отвращением разглядывая чье-то разорванное пополам туловище в дорогом красивом кружевном белье.

— Тля, командир! Валить отсюда надо! Тут с самого начала дурно пахло, а это уже вообще ни в какие ворота!!!

— Отставить! — Рявкнул старший группы, напоминая своим подчиненным, что именно он здесь начальник, и только ему следует принимать решения. — Стреляли где-то здесь, так что находим наших, а потом сразу уходим! Бдительности не терять, обстановку контролируйте! Все, давай, двигай!

И дисциплинированные бойцы, собрав свою волю, снова пришли в движение. Запрятав как можно глубже внезапно обуявший их разум страх, спецназовцы пытались добраться до противоположной части зала. Без промедлений, четко, быстро и слажено, параллельно продолжая тщательно выискивать следы вероятного противника. Но совсем без остановок пробежаться не получилось, потому что еще дважды отряду пришлось останавливаться, давая возможность менее устойчивым морально товарищам проблеваться. Но стоило хоть кому-нибудь сорвать с головы противогаз, как смрад крови, кишок и их содержимого густой теплой волной ударял по обонянию, словно многотонная кувалда, отчего рвотные спазмы только усиливались.

Почти каждый шаг спецназовцев сопровождался тихим плеском, потому что пол был настолько густо залит кровью, что приходилось отвлекаться на поиск незапятнанного участка. А рассеивать свое внимание и отвлекаться на такую мелочь сейчас было абсолютно непозволительно, потому что враг мог напасть в любую секунду…

Поэтому они шли, а под твердыми подошвами их берец то и дело влажно чавкали чьи-то разбросанные внутренности, похрустывали какие-то неопознаваемые фрагменты из плоти и хрящей и скрипели осколки битой посуды. Хотя поручиться за то, что это скрипит именно битый фаянс, а не обломки чьих-нибудь черепов, никто из присутствующих не мог.

И вот, когда они уже подошли к дверям на противоположной стороне зала, их створки резко распахнулись, явив взглядам силовиков пожилого усатого мужчину в светло-сером костюме, сильно попачканном кровью. Взвинченные бойцы не успели совладать со своими рефлексами, и по старику ударили сразу две длинные очереди, перечеркивая того от пояса до шеи. Тяжелые пули прошивали тело так же легко, как раскаленная докрасна металлическая спица проходит сквозь сливочное масло, и усач тут же свалился под ноги бойцам, не успев даже раскрыть рта.

Слишком поздно взбудораженный мозг силовиков осознал, что этот человек даже не был вооружен, однако что-либо предпринимать было уже поздно, мужик гарантированный «двухсотый», и ничего с этим нельзя было поделать. Но не успел командир как следует выматериться в адрес несдержанных стрелков, которые не смогли распознать гражданского и пристрелили его, как позади группы послышался громкий перестук, словно чьи-то подбитые металлом каблуки размеренно вышагивали по полу.

Спецназовцы без какой-либо команды резко развернулись на сто восемьдесят градусов, чтобы немедленно дать бой вероятному противнику, но ни один из них не успел нажать на спуск. Одиннадцать элитных бойцов рухнули на пол, став вдруг не в силах управлять своими телами, равно как и наполнить хотя бы капелькой воздуха непослушные легкие. Такое простое и знакомое действие, которое человек всю жизнь делает неосознанно, сейчас казалось чем-то абсолютно запредельным. Тяжелым настолько, будто им на грудь упала тяжесть гигантской горы, и не в человеческих силах было сдвинуть ее даже на микрон.

Единственное, на что еще оказалось способно стремительно гаснущее сознание бойцов, так это на то, чтобы заметить странного высокого мужчину в идеально сидящем на нем стильном костюме. Неизвестный наблюдал за их муками с каменным безразличием и спокойствием, и этого незнакомца вполне можно было бы принять за человека, если бы не два стылых темных провала на его лице. Клубящаяся тьма в этих холодных и безучастных глазах, казалось, презирала саму жизнь в любом из ее проявлений. Перед смертью каждый боец осознал, что ни одно смертное существо не могло глядеть на мир таким взглядом, вот только поделиться этим знанием ни один из них уже никогда не сможет.

Экстренное совещание, созванное начальником ФСБ, сегодня больше походило на настоящий дурдом, нежели на собрание высокопоставленных офицеров. Все бестолково носились, зачитывая дублирующие друг друга доклады, начальство орало благим матом, грозя всевозможными карами, а высокое руководство и вовсе будто бы объелось белены, кидаясь с пеной у рта на любого, попавшего в их поле зрения.

— Я тебя спрашиваю, куда делся мой спецназ?! — Невысокий мужчина в мешковато сидящем на нем кителе, наверное, мог бы кому-нибудь показаться комичным, но только не тем, кто ходил у него в подчинении.

— Э-э-э… — один из офицеров с испугом обнаружил, что взгляд командира направлен именно на него, и растерялся, не зная, что ответить. — Они пропали…

— ЧТО-О-О ТЫ СКАЗАЛ?!!! — Казалось удивительным, как такой маленький человек может издавать столь громкие звуки, но присутствующих это волновало сейчас меньше всего. Любые вопли пережить можно, а вот если звездочки с погон упорхнут, то тут уже ничего не попишешь… а шансы на «звездопад», надо сказать, сегодня были просто крайне высокие.

— Про… пали… товарищ команд…

— ТЫ СОВСЕМ, ЧТО ЛИ, ИДИОТ?!

— Никак не… — попытался промямлить подчиненный, но снова был жестко прерван.

— Уберите этого придурка с глаз моих!!! — Тщедушный мужичок, который одним своим видом наводил настоящий ужас на всех в этом кабинете, не выдержал и вскочил со своего места, запустив стеклянным стаканом куда-то в стену. — ЧТОБ Я ЭТОГО МУДИЛУ НЕ ВИДЕЛ БОЛЬШЕ!

Остальные подчиненные опасливо вжимали головы в плечи и боялись поднять взгляд на мечущего гром и молнии начальника. Будь их воля, они бы предпочли оказаться в тысяче любых других мест, но лишь бы не в одном кабинете с психованным командиром. Сейчас им на полном серьезе попадание в жерло действующего вулкана казалось куда более легкой участью, нежели нахождение в опасной близости от сбрендившего руководителя, на вопросы которого еще нужно было как-то умудриться ответить.

— Так, ну-ка еще раз! — Коротышка попытался успокоиться и сесть на свое место, но не выдержал и снова вскочил на ноги, принявшись неистово стучать кулаком по дубовой столешнице. — Кто! Мне! Скажет! Куда! Делась! Группа! Альфа?!

Поскольку вопрос командира адресовался сразу всем, а не кому-то конкретному, то офицеры сочли за благо молчать, не рискуя подавать голос, дабы не разделить судьбу своего менее удачливого коллеги. Но молчание начальству не пришлось по душе, и успокаиваться оно явно не собиралось.

— Вы что, псы обрыганые, оглохли?!! Мне как вас нужно спросить, чтоб вы соизволили дать мне ответ?!

Обстановка накалилась до предела и грозила ухудшиться еще сильнее, хотя всего секундой ранее казалось, будто хуже уже быть не может. Но тут вдруг в кабинет ворвалось новое действующее лицо, чье появление заседающие офицеры встретили чуть ли не аплодисментами. Может, хоть так командир переключит свое внимание на другую цель?

— Товарищ генерал! — Молодой короткостриженый парень, будто час назад выдернутый со срочной службы, вытянулся в струнку, едва переступив порог кабинета. — Разрешите обратиться?