— Я просто избрал неверную тактику в общении с вами. — Продолжал заливаться соловьем Ковровский, воспринимая мое молчание как поощрение к продолжению диалога и обретая с каждым новым словом все больше уверенности. — Надеюсь, вы мне простите это неудачное вступление. Все-таки моя организация переживает сейчас не лучшие времена, напряжение и давление на нас возрастает с каждым днем, и вы со своими людьми, давайте будем откровенны, внесли в это немалую лепту. Нет-нет, я ни в чем не пытаюсь вас обвинить, просто…

— Нет. — Мне даже не нужно быть эмпатом, чтобы чувствовать, что он просто пытается тянуть время.

— А? — Самопровозглашенный главарь преступного мира Москвы вдруг споткнулся на полуслове, пытаясь понять, о чем я говорю. — Что «нет»?

— Я больше никому и ничего не прощаю.

— Но постойте, как же…

Договорить он не успел, потому что я пронзил его несколькими десятками дымных игл, отправивших авторитета на тот свет раньше, чем его умирающий мозг успел осознать, что больше не управляет телом.

Закончив с Ковровским, я повернулся к парализованной парочке, все так же молча наблюдавшей за расправой над своим боссом. За все время, прошедшее с момента моего прихода, они на миллиметр не изменили своего положения, позволяя себе шевелить только лишь глазными яблоками.

— Интересно было? — Спросил я, оттолкнувшись от столешницы и поднимаясь на ноги.

— Ы… мы… ы-ы-ы…

Тот, что сидел слева, попытался выдавить из себя какую-то реплику, но сумел издать лишь нечленораздельное мычание.

— Вижу, что интересно. А сейчас будет еще интересней!

Повернувшись спиной к онемевшей парочке, я выпустил свою Силу, которая хлынула из меня широким потоком. Она без моего понуждения безошибочно нашла себе новое вместилище в телах умерших, и быстро впиталась в них, как влага в сухую землю. Трупы зашевелились. Сперва чуть неуклюже и дергано, а потом все более уверенно и плавно. Хоть разлитый по помещению страх и делал их движения излишне резкими, но не думаю, что хоть кто-то из немногочисленных зрителей, поглощенный животным ужасом, это замечал.

Почувствовав за спиной всплеск энергии смерти, я недоуменно обернулся, окинув взглядом все такого же донельзя напряженного бандита и его напарника, который, в противоположность товарищу, безвольно растекся в кресле.

— А ты в курсе, что твой приятель помер? — Спросил я у последнего живого в этом кабинете, но тот лишь порывисто бросил взгляд по правую руку от себя, и попытался отстраниться от своего мертвого соседа.

Мой разум снова затопило неописуемое циничное воодушевление, на смену которому пришло недоумение. Что со мной происходит? С каких пор мне стало приятно глумиться над своими жертвами?! Я хоть не чувствовал позывов от своего дара, но все же не мог быть до конца уверенным, что эти чувства принадлежат именно мне. Но не мог же я поменяться настолько сильно! Или, после того, через что я прошел, все-таки мог?

Дальнейшие размышления были прерваны появлением новых действующих лиц. Двое легионеров затолкали в кабинет нашего недавнего провожатого и секретаршу, и я умертвил всех троих, сделав из них марионеток. Хватит, повеселились уже. Пора бы мне заняться тем, ради чего я вообще сюда приехал, а самоанализ я проведу позже.

Мёртвый Ковровский достал из кармана брюк мобильный телефон и номер. Дождавшись ответа, он распорядился:

— Рябой, труби общий сбор. Быть всем без исключения.

И получив утвердительный ответ, сбросил вызов. Но не успел покойник убрать далеко свой смартфон, как он завибрировал, оповещая о входящем сообщении: «Курьер скоро будет. Позаботься о нем». В памяти авторитета сразу же возникла ассоциация, в которую вцепился словно клещ, не позволяя ей нырнуть обратно в глубины чужого разума. Ковровский прекрасно понял, какой именно курьер к нему прибудет, и что с ним следовало сделать.

Мои губы растянулись в дьявольской усмешке, которой позавидовал бы сам Гуинплен. Мне было сложно поверить в такую невероятную удачу, ведь этим посыльным был ни кто иной, как капитан Андреев собственной персоной. Пройдясь по воспоминаниям покойного Ковровского, я с удовлетворением понял, Дёмин в очередной раз посчитал, что его лакей уже отыграл свою роль, и теперь его пора израсходовать.

Сперва мне показалось странным, что всегда такой осторожный полковник ФСБ решил доверить это крайне ответственное и, не побоюсь этого слова, щекотливое дело какому-то там Ковровскому, но потом немного покопался в памяти авторитета и не удержался от того, чтобы расхохотаться во весь голос.

А Паша-то оказался не промах! Как оказалось, когда меня посадили за решетку, Дёмин снова вышел на Десятку с предложением ликвидировать меня в стенах тюрьмы. Ведь и правда, кто с подобным заданием справится лучше, чем криминал, для которого не помеха даже стены тюрем и изоляторов? Эти стены ведь и созданы для того, чтобы в них держали типов, подобных им, так что организованной преступности найти исполнителей под это задание будет гораздо проще.

Но вопреки своим ожиданиям, Ковровский подступиться ко мне никак не мог. После того как я жестоко отделал своих первых сокамерников, обо мне поползли весьма пугающие слухи по «Матросской тишине» и желающих принять участие в моем устранении находилось совсем мало. В большинстве своем, это оказывались полные отморозки, верить которым было последним делом. Скорее всего, они гарантированно бы завалили это поручение, а потому босс столичной мафии находился в активном поиске изящного выхода из ситуации.

Но тут случился новогодний бунт и массовый побег, после которого меня начали вербовать военные. Думаю, вы уже догадались, что авторитет, недолго думая, лавры за моё инсценированное убийство целиком присвоил себе, приняв мою гибель за чистую монету. Он потребовал с Дёмина полную оплату за проделанную работу, с наглой мордой заявив, что операция придумана лично им. Вот полковник на радостях решил ему еще работёнки подкинуть, посчитав, что нашел себе надежного исполнителя. Похоже, он оказался не из тех, кто учится на своих ошибках, ведь никаких выводов после неудавшейся сделки с Ханом фээсбэшник не сделал.

Потирая руки в предвкушении скорой встречи с одним из своих врагов, я принялся ждать первых мотыльков, которые сейчас беспрекословно летели ко мне на огонёк. Скоро мой легион разрастется многократно…

Как я провёл следующие четыре дня, мне запомнилось слабо. Это была бесконечная однообразная череда смертей и манипуляций с Силой. Я убивал так долго и много, что мне успело наскучить это ощущение. Даже неуемное поглощение бархатной Тьмы, исторгаемой каждым новым трупом, не приносило уже мне такого удовольствия. И тогда я начал со скуки экспериментировать. Сперва я стал уничтожать уголовников, постепенно пытаясь увеличивать расстояние. К полуночи первого дня я уже мог убивать Силой на расстоянии тридцати, тридцати пяти метров. Возможно, я бы смог преодолеть и эту отметку, но в здании просто не нашлось более длинного коридора для моих испытаний.

Затем я стал пытаться умертвлять как можно больше человек за один раз. Сначала просто сырой Силой, но это мне быстро надоело, поскольку такой прием был совсем малоэффективным. Пройдя сквозь одно-два тела, Тьма растрачивала свое губительное воздействие, и для всех последующих была просто обычной устрашалкой. Поэтому далее я принялся упражняться в управлении энергией и приданию ей различных форм. Оказалось, что за один раз я могу убить вокруг себя сколько угодно людей, лишь бы они не закрывали друг друга спинами. Десять, двадцать, тридцать — все падали замертво, стоило только нанести им хирургически точный укол Тьмой.

Еще, как выяснилось, Сила в форме иглы или копья, убивала человека мгновенно. А вот жгуты, спирали, волны и хлысты останавливали сердце, после чего мозг еще некоторое время агонизировал без кислорода, который несла ему кровь. Первый способ был гораздо быстрее, зато второй порождал в несколько раз больший исход мрака из убиенного. Вряд ли, конечно, это может в скором времени мне пригодиться, ведь я ощущал, что обладаю таким объемом Силы, который размерами может соперничать уже даже не с морем, а с целым океаном. Предположение, что я сумею её всю израсходовать хоть за сотню лет бездумного использования, казалось мне настоящей фантастикой.