— Сашок, — полковник мягко положил тому руку на плечо, — я тебя не уговариваю, и не убеждаю, потому что знаю, что у тебя своя голова на плечах, и пользоваться ей умеешь получше многих. Угрожать тебе тем более не стану, упаси боже! Не для того мы столько вместе прошли. Но и ты должен понимать, выбора нет. Либо мы его найдем и грохнем, либо нас самих пустят в расход. Подожди! Выслушай! — Начальник, видя желание Андреева вставить какую-то реплику, настойчиво, но не грубо заткнул его. — Да, не факт, что Секирин там, это лишь один из вариантов. НО! Если ты его все же встретишь, у тебя не должна дрогнуть рука, ты обязан быть готовым его исполнить.

— Я… хорошо… — капитан выдохнул, словно решился на прыжок в непроглядно черную воду, и сильно ссутулился, сразу став меньше ростом.

— Ты молодец, Саша! — Демин ободряюще улыбнулся, что в исполнении его одутловатого лица в совокупности с желтыми от частого курева зубами выглядело не очень-то и приятно. — Я верю, что у тебя все получится! Дерзай, я буду на нашем канале ждать от тебя связи!

Вытолкав обескураженного капитана чуть ли не силой, начальник закрыл за ним дверь и раздраженно пнул некстати подвернувшееся под ногу офисное кресло. Какой же все-таки осёл этот Андреев! Нюни развесил, ручки замарать боится. Тьфу! Слюнтяй!

Демин порадовался своему решению не говорить заранее капитану о том, что Секирина по тому адресу уже срисовали, иначе бы этот слабак гарантированно запорол все дело.

Полковник уже не первый раз осуществлял подобные манипуляции, и прекрасно успел изучить типажи людей. Если б он сказал своему подчиненному, что объект точно там и его нужно устранить, то капитан бы мучительно долго метался и сомневался, задавая себе и своей совести всевозможные каверзные вопросы. В конечном итоге, по пути до нужного адреса, с вероятностью в девяносто процентов, он бы передумал, и пошла б вся подготовка псу под хвост.

А теперь же его голова будет занята другими трусливыми мыслишками. Он будет ехать и утешать себя, мол: «Пронесет, авось! Может, и нет там никакого Секирина? Может, не придется никого убивать…» И в самый решающий момент, когда нужно будет нажать на спуск, капитан, не успевший подточить себя долгими сомнениями, сделает все так, как нужно. Это только по названию Андреев фээсбэшник, а на деле — крыса конторская, который порох нюхал только на стрельбище. Так что без определенной психологической накачки или вот такого, трюка, какой сейчас провернул Демин, хрена с два бы что вышло!

Эх, как же тяжело работать с дилетантами… насколько б проще и надежней было спустить на медиума штатных ликвидаторов службы безопасности. Возможно, используя свой авторитет, Демин смог бы даже кого-нибудь из рядовых палачей убедить или заставить принять участие в этом мероприятии, но слишком уж велик был в этом случае риск раскрыть себя. Пусть не сразу, пусть в течение какого-то времени, но итог стал бы закономерным — следствие, суд, зона. А то еще, возможно, что те, кто спускают распоряжения Демину, испугались бы его красноречия, и описанная схема прервалась уже б на пункте «следствие».

Поэтому и приходится иметь дела с такими недотёпами, как Андреев, улыбаться им и ласково убеждать, чтобы ненароком не надавить слишком сильно, не спугнуть или не обидеть, иначе они могут взбрыкнуть в самый неподходящий момент и испортить просто всё. Господи, как же этот капитан ему уже надоел! Ну, ничего, пусть сейчас всю грязную работёнку сделает, а там уже и надобность в нем отпадет. Давно уже пора этого кретина списать в запас…

Гулко завибрировавший телефон пополз по деревянной столешнице, ярко светя экраном в темноту спальни, и разбудил Доржиева. Слепо шаря рукой, все еще не размыкая будто склеенных век, он нащупал трубку и, щурясь от нестерпимо яркого света, глянул на время в верхнем углу дисплея. Твою мать, половина шестого утра! Дежурный там совсем с дуба рухнул?!

Не то чтобы он за прошедшие три года на должности участкового не привык к ночным звонкам, но совесть-то иметь надо?!

— Лейтенант Доржиев, — недовольно прохрипел в трубку участковый, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла, — чё там опять приключилось?!

— Чингиз, здорова! Срочный запрос поступил, так что извиняй, пришлось тебя будить.

— Ну давай, выкладывай уже, обойдись без прелюдий!

Поняв, что спать ему сегодня больше не дадут, Доржиев, не отнимая телефона от уха, вяло поплелся на кухню, чтобы влить в себя кружку паршивого, но бодрящего растворимого кофе.

— Короче, — деловито тараторил раздражающе бодрым голосом дежурный, — «межведомка» прилетела срочная, в твоем районе один рецидивист засветился, вроде как квартиру снял, нужно будет проверить.

— Одному?

— Ну, вообще да. Майор сказал тебя одного направить.

— А может, с нарядом меня отправите? Че-то мне сыкотно в одиночку к рецидивисту в гости идти.

— Да не боись, Чингиз, там мелочевка. У него нарушения по «условке», в октябре перестал отмечаться, так что просто объяснение возьмешь и мы протокол перешлем в ответ на запрос, всего делов!

— Так а нахрена ты меня тогда в пять утра будишь?! — Чингиз чуть не закричал в трубку, когда услышал причину, по которой прервали его и без того далекий от здорового сон. — Это что, до начала рабочего дня не могло подождать?!

— А чего ты на меня зверишься?! — Не вытерпел дежурный наезда. — Мне начальство сказало тебе отзвониться, сказать, что это срочно. Сегодня до вечера объяснение уже должно быть оформлено!

— Ладно, принял… — недовольно буркнул Доржиев, не став дальше обострять конфликт. Действительно, собеседник на том конце трубки не виноват ни в чем, он такой же подневольный. — Скинь адрес СМС-кой.

Сбросив вызов, Чингиз со злостью выплеснул только что заваренный кофе в раковину. Да вот только хрен он куда поедет сейчас! Совсем уже оборзели, из-за какого-то условщика поднимать людей с постели, это уже ни в какие ворота! Не убийство же, в конце концов, у него на участке произошло! Так что перетопчутся. Прямо сейчас он пойдет досыпать, потом дооформит протоколы, пока его начальник дежурной части не казнил еще за них, и только после этого, если не будет срочных вызовов, Чингиз пойдет смотреть этого «злостного рецидивиста».

С такими мыслями полицейский снова рухнул в постель и, накрывшись одеялом с головой, провалился в дрему. До будильника еще есть немного времени…

Путь до нужного адреса капитану ФСБ Андрееву показался длиннее, чем все дороги Москвы вместе взятые. Хоть на самом деле он и занял не больше получаса, однако фээсбэшнику это время показалось настоящей бесконечностью.

Но ничто не может длиться вечно, всему приходит конец. Завершилась и эта поездка, в процессе которой капитан непрестанно мандражировал, как юнец перед первым свиданием. Подъехав к искомому дому, Андреев проверил свой набор домушника, который пристало носить какому-нибудь заправскому медвежатнику, но никак не офицеру службы безопасности. Теперь последний штрих — натянуть тонкие кожаные перчатки, чтобы не наследить ненароком, и убрать «мокрушный» ствол в карман куртки. Все, теперь он готов…

Припарковав машину в достаточном отдалении от нужного подъезда, Андреев низко надвинул козырек кепки и поднял воротник, чтобы не засветить лицо на камерах, если они вдруг есть где-нибудь в округе или в подъезде, и с трудом заставил свои вмиг ставшие ватными ноги двигаться.

Прогулка до крыльца и последовавший за ней подъем показались ему чуть ли не дольше самой поездки. Приложив универсальный электронный ключ к домофону, капитан вошел в прохладный, но хорошо освещенный подъезд, и попытался прикинуть, на каком этаже находится нужная квартира, но не сумел так сходу сориентироваться. На первом была всего одна секция с четырьмя квартирами, когда на втором уже две, но по три. Чертова планировка!

Искомое жилище оказалось на третьем. Так что пользоваться лифтом, чтобы проехать всего один этаж, было бы совсем уж нелепым. Да и часто жильцы ставят в лифтах камеры против вандалов. Так что это изначально был неудачный вариант. Пришлось еще немного поработать ногами, и уже через десяток секунд капитан вошел в секцию и замер, рассматривая дешевенькую китайскую псевдометаллическую дверь. Псевдо — потому что вскрыть ее можно хоть обычным консервным ножом, если у тебя есть в наличии хотя бы одна рука. Нет, серьезно, эти двери представляют собой два тонких листа жести, между которыми напихан обычный гофрокартон, играющий тут роль ребер жесткости. Андреев знавал случаи, когда такие преграды просто взламывали голыми руками, отгибая нижний угол настолько, что мог пролезть человек.