— Как бы это сказать… — Петров явно замялся. — Мы с самого раннего утра следим за окнами его квартиры. С уверенностью можно сказать, что в жилой и обеденной зоне никто до сих пор не появлялся. Либо объект каким-то образом покинул свое жилище, минуя подъезд, либо он безвылазно сидит в санузле…

— Так, никаких «либо» мне! Отправляй своих охламонов, пусть проверят квартиру. Бумаги выправь, чтоб все было должным образом оформлено. Доигрались в шпионов, вашу мать! Если Секирин обнаружится трупом в ванной, я тебя прям там же рядом и утоплю! Выполнять!

— Есть!

— Стоять! Дамира Галиуллина мне найди, он мне тоже нужен будет.

Сидя на чуть потрепанном диване в одной из квартир, которые оперативно подготовил для меня Лунин после нашей встречи в хосписе, я снимал бинты со своих пострадавших запястий. Глубокие борозды от браслетов наутро стали выглядеть весьма скверно. Потемневшие края ран завернулись внутрь, а кожа вокруг сильно вздулась и теперь болезненно пульсировала, отзываясь на каждый удар сердца. Кроме того, подвижность больших пальцев упала еще сильней, я ими едва мог пошевелить.

В общем, все говорило о том, что мне срочно требуется медицинская помощь. Но вот мог ли я за ней обратиться открыто — большой вопрос. С одной стороны, клиник много, в том числе и частных. А с другой — мне неизвестны пределы возможностей московского «авторитета», так что, не зная брода, я в воду не сунусь. Второй такой поездки в промзону, боюсь, я уже не переживу…

Прошлой ночью, когда я сбегал из своих же апартаментов, перебираясь по общим балконам до земли, мои руки еще неплохо себя чувствовали. Я вполне нормально смог подтянуться и повиснуть на них. Кто ж знал, что наутро все станет настолько плохо? Уходя в глубокое залегание, я захватил с собой только заранее подготовленный тревожный рюкзак да удобную неприметную одежду, которая не стесняла движений. Даже завалящей ватки с собой не было. Даже эти бинты я обнаружил уже тут, на своей конспиративной квартире. А вместе с ними и запыленный пузырек перекиси водорода. Вот только не очень-то мне это помогло. С тем же успехом я мог сходить нарвать подорожника.

Сейчас мне стало очевидно, что сами собой такие повреждения не пройдут, и если что-то срочно с этим не начать делать, то мое состояние ухудшится еще сильнее. Начнется сильное воспаление, и смогу ли я вообще тогда пистолет в руках держать, не говоря уже о том, чтобы засветить недоброжелателям в чердак кулаком? Нет, совершенно ясно, что тянуть дальше нельзя. Но если я боюсь обращаться за помощью открыто, может, мне сумеет помочь кто-нибудь из знакомых?

Сейчас новый телефон с «левой» симкой лежал рядом со мной и уже заканчивал резервное копирование данных из облачного хранилища. Возношу хвалу светлым головам, которые додумались до такого, ведь если б не резервное копирование, что бы я сейчас делал, коли все нужные мне номера остались в моем смартфоне, который бесследно пропал во время моего похищения?

Наконец, бег загрузочной полосы завершился, и аппарат стал готов к использованию. Я ухватил его одной рукой и выругался, когда из-за плохо слушавшегося большого пальца чуть не выронил смартфон на пол. Пришлось подключать и вторую руку, чтобы неуклюже натыкать в поиске имя контакта. Пошли гудки.

— Алло? — В трубке раздался вопросительно-настороженный голос. Хорошо, что вообще ответили, а то в наше неспокойное время с незнакомых номеров звонят либо мошенники, либо банки с предложениями взять кредиты, что, впрочем, не очень-то и большую разницу имеет.

— Надежда Васильевна, здравствуйте! Это Секирин. Не уделите мне пару минут?

— А, Сергей Анатольевич, — голос в динамике сразу потеплел на десяток градусов, — конечно! Для вас в любое время! Вы номер сменили?

— Вроде того… и возможно, в течение ближайшего времени еще не раз сменю.

— У вас что-то случилось? — Тон главврача одного из моих дружественных, так сказать, хосписов прозвучал не на шутку встревоженно. Она была умной женщиной, часто умела делать выводы, владея минимумом информации.

— И снова вы правы. Мне нужна некоторого рода помощь, скорее всего хирургическая.

— Боже мой, Сергей! — Я будто наяву увидел, как Надежда Васильевна прижимает ладонью к лицу. — Я готова оказать вам любую помощь и поддержку! У меня есть хорошие знакомства в этой области, вы только скажите, что именно вам нужно, и я организую вам прием вне очереди!

— Нет-нет, не переживайте! Ситуация не настолько серьезная, чтобы привлекать именитых специалистов. Просто скажите, вы же одно время практиковали в травматологии?

— Ну да… — растерянно согласилась она, не до конца еще понимая, к чему я клоню, — только прошло с тех пор уже лет, наверное, пятнадцать.

— Отлично. А скажите, сшить сухожилия вы сможете?

— Ой, даже и не знаю… Сергей Анатольевич, тенорафия бывает различной сложности. Если в одном случае провести ее будет не труднее, чем зашить порванный шнурок, то в другом потребуется ювелирная точность, поэтому не могу вам ответить однозначно.

— И все же, — продолжал я настаивать, — вы не могли бы мне оказать услугу и подъехать с инструментами?

— Сергей, вы меня пугаете! Что с вами стряслось? Почему вы не обратитесь за помощью в больницу?

— Я опасаюсь за свою жизнь, Надежда Васильевна, — огорошил я главврача самым честным ответом, который только мог дать. — Извините за прямоту, но я не думаю, что мне можно появляться в больницах. Поэтому я и звоню вам. Если вы согласны мне помочь, то я очень прошу приехать по адресу, который я скину вам в sms.

— У вас что, какие-то проблемы с законом?! — Я почувствовал, как на том конце провода не на шутку напряглись, поэтому поспешил заверить медика в обратном.

— Нет, скорее наоборот. С его полным антагонистом. Простите, но у меня сейчас каждый час на счету, Надежда Васильевна. Вы поможете мне?

Видимо, поверив в мое объяснение, женщина сдалась.

— Конечно, Сергей, я приеду! Я не могу отказать вам после всего того, что вы сделали для нашего хосписа. Я немедленно выезжаю!

— Спасибо большое, я у вас в неоплатном долгу.

— Бросьте! Я еще ничем не помогла. Да и как я могу остаться в стороне, когда хороший человек попал в беду? Жду адрес, Сергей Анатольевич.

Связь прервалась. Хороший все-таки она человек. Я рад, что не ошибся в ней. Из всех главврачей, с которыми у меня установились деловые отношения, она была единственная врач по призванию, а не по названию. Остальные просто эффективные менеджеры с корочками медицинских университетов, чья работа направлена исключительно на оптимизацию и увеличение прибыли. А вот Надежда Васильевна не такая. Она единственная искренне радеет и переживает за свое дело, за своих пациентов и за своих работников. Наверное, именно поэтому я чаще остальных посещаю ее хоспис и охотнее чем кому бы то ни было оказываю материальную помощь…

Скинув адрес торгового центра, находящегося буквально в сотне метров от моего временного прибежища, я решил сделать еще один звонок. Все-таки, если криминал начинает борзеть, а именно это вчера и произошло, то нужно подключать тех, кто должен с ними бороться. Поэтому, естественно, я позвонил Галиуллину. К моему удивлению, трубку он взял после первого же длинного гудка.

— Да, слушаю?

— Дамир, привет.

— Серёга?! — В голосе моего товарища послышалось невероятное облегчение. — Слава богу! Ты живой! У-у-уф, мать твою, Секирин! Ну ты и горазд в истории влипать!

— Погоди, в какие истории? Ты о чем? — насторожился я.

— Ну как о чем?! О том, что я тебе наяриваю на телефон с самого утра, а ты не абонент. Как думаешь, какие мысли у меня будут в голове, да еще и после твоего этого похищения?

Мои брови непроизвольно сошлись на переносице, а здоровые пальцы начали выбивать нервную дробь по обивке дивана. Откуда он знает про похищение? Их контора следила за мной? А если так и управлению по социально-значимым преступлениям известно об этом, о чем они еще могут знать? О Вагоне, например?