— Что?! Тебе угрожали? Не паникуй, Серж, я тебя в это втянул, я все и утрясу! Ты только скажи кто…

— ФСБ.

— Что?

— Ты слышал что.

— Тебе угрожали ФСБ? — Брови Галиуллина взлетели чуть ли не до границы волос на лбу, насколько его удивило услышанное.

— Нет, пока мне вообще никто не угрожал. Но федералы удивительно осведомлены о ваших таких секретных делах. Вплоть до того, что я привлекался без дачи расписок о соблюдении секретности.

Затем я коротко, но с нужными подробностями пересказал Галиуллину содержание беседы, которую я имел «удовольствие» вести с неким капитаном Андреевым, чтобы тот мог увидеть ту же самую картину, что и я.

— Хм-м-м… — Дамир задумчиво поскреб подбородок. — Он что, так и спросил про твои разговоры с мертвыми?

— Почти дословно. — Утвердительно прикрыл я глаза.

— Знаешь, Серега, — по полицейскому было видно, что он колеблется, но чувство вины пересиливает чувство долга, — я не должен тебе этого говорить! Но и промолчать не могу. Когда завалили Свиридова, в больших кабинетах поднялся настоящий шторм! Не знаю, какими правдами и неправдами старый хрыч урвал это дело для нашего ведомства, да это и неважно, по сути. Важно другое, Сухов сказал мне, что ФСБ и Следственный комитет отстранили от этого расследования. Я не знаю причин, это просто как факт.

Наступила минутная пауза, в течение которой каждый думал о своем.

— Сергей, — отвлек меня от тяжелых мыслей майор, — а у тебя не возникло впечатления, что этот Андреев тебя специально выводил из себя?

— То есть? — не понял я вопроса.

— Да то и есть. Не забывай, с кем ты имеешь дело. У ФСБ полный штат квалифицированных психологов, а ты личность известная. Если ты попал в их поле зрение, то будь уверен, твой психологический портрет уже составлен, а этот Андреев лишь инструмент, который должен добиться от тебя… нужных реакций, скажем.

Хм-м-м… а в этом что-то есть. По крайней мере, это бы объяснило те эмоции, что я улавливал от капитана ФСБ во время разговора. А точнее, по большей части их отсутствие. Он просто был не заинтересован в том, что говорил, и лишь ответ на его последний вопрос заставил его «загореться» удовлетворением. Даже на раздражение мне удавалось выводить его с трудом. Но что в конечном-то итоге? Я оправдал расчет их психологов или нет? ФСБ услышали от меня то, что хотели услышать, или неизвестный для них фактор в виде моего ускорения, который дал мне прекрасный шанс как следует обдумать свои слова, сломал им всю их схему? Хрен знает…

— Не знаю, Дамир… — вздохнул я, устало массируя ладонями глаза. — Вся эта история насквозь воняет дерьмом, в котором мне совершенно не хочется мараться.

— Понимаю, старина… извини, что так получилось. Я не думал, что у нас крыса завелась.

— Крыса? — ухватился я за это слово. — Думаешь, в ФСБ кто-то из ваших сливает информацию?

— Ну а как иначе они могли узнать о нашем сотрудничестве? Я вот лично говорил с Суховым и больше эту тему ни с кем не обсуждал. Ну еще разве что этот идиот Скакалин нас застал в секционной, — припомнил Галиуллин некстати объявившего полковника. — Но, боюсь, он слишком тупой, чтобы быть чьим-то осведомителем.

— Кстати, об этом старом козле. О Сухове, не о Скакалине, — нетерпеливо пояснил я, увидев тень недопонимания на лице приятеля. Пока небольшая догадка мелькнула где-то на задворках моих мыслей, норовя ускользнуть от тщательного обдумывания, нужно было скорее его облачать в слова, иначе совсем потеряется. — Дамир, а скажи честно, ты действительно сам предложил ему привлечь меня к участию?

— Я же сказал, чт… — Галиуллин было вскинулся, чуть ли не обиженно, но потом почему-то задумался. — Погоди-ка! Да он же еще в первый день на оперативном совещании вроде как в шутку заявил, мол, жаль, что мы у самого Свиридова ничего уже спросить не можем. Да чтоб меня в ППС отправили, если это не было сказано персонально для меня! Вот же я бара-а-а-н!

Дамир раздосадованно хлопнул себя кулаком по лбу, демонстрируя глубокую досаду на свою недогадливость.

— Да этот старый кукловод уже изначально на тебя планы имел, Серёга!

Ну вот, теперь похоже на правду. А Дамир, наивная душа, с ходу в расставленные сети влетел, и сам запутался, и меня затащил. Эх ты, Галиуллин, а еще оперуполномоченный…

— Дамир, не откажешь в просьбе?

— Все что угодно, Секирин. Я тебя так подставил, что по гроб жизни обязан буду.

— Ты, старик, знаешь ведь, что я в органах работал, что называется, «в поле» только с одним тобой?

— Ну, предполагал. — Серьезно кивнул он.

— А значит, — продолжал я подталкивать его к нужной мысли, — что никто кроме тебя не видел меня непосредственно за работой, так?

— Погоди, — замотал он головой, — а как же твои клиенты? Ты ж половине Москвы свои спиритические услуги оказываешь!

— Это другое, — отмахнулся я. — Там я говорил с их родственниками, да и то больше на бытовые темы. Вот ты смотрел сериал «Менталист»?

— Э-э-э… — полицейский задумался, усиленно морща лоб, — что-то не припомню такого.

— Ну так я тебе расскажу. Там по сюжету главный герой великолепный аналитик, способный подмечать настолько неявные, но важные мелочи, что выводы, которые он делает, больше похожи на магию, чем на дедукцию.

— Пф-ф! — Саркастично фыркнул Дамир. — Ничто не ново под луной. Уж Шерлока Холмса у Конан Дойла я читал. Этой литературной идее уже за сотню лет давно перевалило.

— Вот именно. Та же самая концепция. Только герой из фильма одно время вполне успешно притворялся ясновидящим. Общаясь с людьми, он наводящими вопросами, полуутверждениями и недомолвками выманивал из клиентов крупицы информации, делая на их основе поразительно точные предположения. И именно за счет этого он создавал иллюзию того, что действительно общается с их покойными родственниками. Теперь ты понимаешь, к чему я клоню?

— Вроде понимаю, но предпочту услышать прямо. А то мало ли, я не о том думаю.

— Как скажешь, — легко согласился я. — В общем, старик, я хочу, чтобы все те, кто будет мной интересоваться, считали меня таким же ловкачом, и не более.

Теперь я был уже уверен, что Дамир мою мысль уловил верно.

— Ты полагаешь, — взволнованно зашептал майор, — что и ко мне может кто-нибудь наведаться, чтобы порасспрашивать о тебе?

— Ну, — пожал я плечами, — по крайней мере, нельзя с уверенностью утверждать, что этого не произойдет.

— Сергей, почему ты задумался об этом спустя столько лет?

Я посмотрел на своего приятеля, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьез. Судя по легкой дрожи недоумения, исходящей от него, он действительно не совсем догонял мои мотивы.

— Да потому, — стал я повторять свои недавние размышления на этот счет, — что до тех пор, пока я играл с вами в игры, помогая ловить мелких сошек, да окучивал богачей, выманивая их звонкие шекели, я не был никому опасен. Даже если я действительно способен говорить с мертвецами, то в этой своей песочнице я мало для кого представлял интерес. А теперь, когда вы с Суховым подтянули меня в «высшую лигу», я могу стать фактором риска для очень многих влиятельных персон. И теперь я очень хочу, чтобы все эти персоны успокоились, считая меня жуликом, актером, фриком, да кем угодно, лишь бы не тем, кто я есть на самом деле!

— Я понял тебя, — Галиуллин напряженно сцепил руки в замок перед лицом. — Серёга, можешь на мой счет не сомневаться. Даже если сам президент будет у меня спрашивать, ни одного конкретного случая я не расскажу.

— Спасибо, Дамир, — я благодарно кивнул ему, не сомневаясь в искренности приятеля, — рассчитываю на тебя.

— Но погоди, — вдруг вскинулся он, — а как же все те дела, где ты засветился? Там же рапорты, объяснения, протоколы — все записано и до сих пор лежит в архивах. Как с этим быть?

— А ты что, — откровенно удивился я, — в рапортах писал о том, что в ходе разговора с покойным мне удалось выяснить следующее?..

— Нет, ну ты меня прям за полного дебила не держи, — открестился полицейский от такого предположения, — это же официальные документы! Меня б за такое вы… а, неважно. В общем, я просто указывал, что, мол, в ходе проведения оперативно розыскных мероприятий следствию помогал такой-то такойтович, или что версия, выдвинутая тем-то и тем-то, подтвердилась в части такой-то и такой-то. Никакой конкретики, и уж тем более никакой мистики.