- Так это же Дивьи люди! - обрадовался Илейко. Теперь сделалось даже, пожалуй, модно - величать любых непонятных тварей "Дивьими людьми".

  - Не думать о Белой лошади! - напомнил Потык. - Всем выйти из сумерек!

  Да, встреченные создания не были людьми. Жили они под землей, а, может, еще где, вот только скрывались они всякий раз в норах и пещерах. Встречались с человеком они очень редко по той простой причине, что об этих встречах мало кто мог рассказать. Кушали они людей, вроде, как бы, между прочим. Встречались они не повсеместно, а только в тех местах, где древность переплеталась со святостью. На Валааме их видели, возле Ловозера, где-то на Соловках, в Тракаях целый выводок был торжественно замурован в стены. На острове Пасха, как выяснилось, у них была целая база, где они резали своих смертельно опасных для человека истуканов. Впрочем, порой они шныряли и по наземным дорогам, особенно военной порой - тогда пищи, по вполне понятным причинам, было много. Их даже прозвали "цахесами" (см также мою книгу "Мортен. Охвен. Аунуксесса", примечание автора). Тогда считалось, что если человек бесследно канул, переходя с одного конца одной деревни на другой конец другой деревни, то в этом могут быть повинны два обстоятельства: стражники изловили, либо цахесы сожрали. Или, вообще - ушел на третий конец. И дело - с концом.

  При обычных обстоятельствах убить их насовсем было практически невозможно - утраченные руки, ноги и головы отрастали, как ни в чем не бывало. И выели бы они все население Земли, да мало их было, а размножаться им не удавалось по непонятным причинам. Навьи они были порождения, либо совсем иной проекции, но чуждые всей земной сути. С такими дружить - себе дороже. Хотя мастеровые они были знатные. Молот Тора они, говорят, выковали.

  Когда цахес нанес удар своим крюком, Илейко его отразил, подивившись, между делом, крепости руки нападавшего. Михайло в следующий момент ловким взмахом меча отделил вооруженную руку карлика от прочего его туловища.

  Цахес взвыл, а его рука, бросив крюк, побежала в темноту, шустро перебирая пальцами. Лив не стал за этим наблюдать, снеся воющую голову еще одним ударом. Крик захлебнулся, а Потык, вдобавок, распорол карлику грудь. Теперь существо надолго сядет на больничный, пока отрастут утраченные конечности.

  Но все равно здесь долго не продержаться. Факелы потухнут, еда кончится, придется сдаться.

  - Не думать о Белой лошади! - одновременно сказали люди.

  Во тьме кто-то перебегал с места на место, кто-то шепеляво переговаривался, даже сдавленно хихикал. Илейко пошел вдоль стены, Михайло двинулся вслед за ним. В голове творился полнейший кавардак, но думать о Белой лошади было никак нельзя. Хорошо, что цахесы, как и любая уважающая себя нечисть, не использовали ни луков, ни дротиков, ни камнеметов. Только руки с когтями и мрачные крючья.

  Они еще раз пробовали атаковать, на сей раз с самых разных сторон, но люди отбивались слаженно, поддерживая начинания друг друга и тыкая при удобном случае горящий факел в вырисовывающуюся на долю мига оскаленную физиономию. Это цахесам категорически не нравилось.

  Но однажды случилась беда, казалось бы, на ровном месте. Михайло замешкался, разжигая новый факел, споткнулся о выроненный прогоревший и свалился сам. Илейко в это время огнем и мечом махал вокруг, отгоняя темноту. Он промедлил всего миг, но и этого оказалось достаточно, чтобы враждебный крюк зацепил Потыка за ногу и утащил его во мглу. Лив тотчас же прыгнул следом, но увидел своего товарища не сразу же: его сокрыли тела сразу же нескольких карликов, бросившихся на лежащего человека со всех сторон.

  Одного Илейко пронзил клинком насквозь, второго пнул так сильно, что тот улетел, как ядро из пушки, по направлению к светлому будущему, третьего же сбросить не удалось. Во-первых, мешал отчаянно брыкающийся цахес, застрявший на мече в проткнутом виде. Во-вторых, еще несколько карликов, приблизившись, угрожающе подняли свои крючья. Ну, а в-третьих, сам Михайло так сдавил шею этому чудовищу, что у того голова откинулась куда-то на спину, глаза вывалились из орбит, а язык - изо рта.

  - Ты как? - спросил лив, отбиваясь сразу от троих с помощью насаженного на меч цахеса.

  - Нормально, - ответил Потык. - Сейчас оружие подберу.

  Поздно. Отрава уже проникает в кровь. Всем все равно не спастись.

  - Не думать о Белой лошади! - крикнул Илейко.

  Михайло не ответил.

  - Во имя Хольдера (см также мою книгу "Не от Мира сего 3", примечание автора). В память о Хольдере. Не думать о Белой лошади!

  - Не думать о Белой лошади! - не очень уверенно сказал Потык, а потом добавил, перейдя на крик. - Мочи козлов! Не думать о Белой лошади!

  Они отбили атаку, гуанча разжег свой факел и осмотрел себя: никаких укусов, ни порезов, ни иных ранок не обнаружил. Он вздохнул с облегчением.

  - Во имя Хольдера, - прошептал он и перекрестился.

  Илейко ногами стащил со своего оружия карлика, порубал его в капусту и только после этого перевел дух.

  - Я думаю, нам не стоит тут слишком задерживаться, - сказал он.

  - Не понял, - удивился Михайло.

  - Ну, мне кажется, что мы можем и поспешить, - заметил лив. - Хоть эти цахесы и здорово прыгают, однако с их ногами бегать-то они не могут. Не будут же они за нами, как лягухи, скакать?

  - Не будут, - согласился гуанча.

  - Тогда побежали.

  Они побежали вперед, отшвырнув с пути случившегося карлу, и бежали долго. Сначала погоня за ними была - ее можно было слышать, потом чувствовать, потом голова прояснилась.

  Люди перешли на шаг, подышали, восстанавливая сердцебиение, хлебнули из собранного островитянами "сухого пайка" кислого пойла.

  - Знаешь, Михайло, - сказал Илейко. - Нет ничего отвратительнее в мире, чем чужие мысли, вбиваемые тебе в голову.

  - За этим - будущее, - вздохнул Потык. - Правда, надеюсь, не наше будущее.

(Coldplay - Viva La Vida, примечание автора)

- вполголоса пропел Илейко.

(перевод, примечание автора).

  Они снова побежали, чтобы не оставалось никакого сомнения в том, что погоня отстала. Только таким образом можно было спастись от назойливых и злобных врагов, только таким образом можно было приблизиться к призрачной цели своего подземного вояжа.

  Когда же, наконец, ноги окончательно налились свинцовой тяжестью, а грудь, казалось бы, вот-вот закипит от пламенного мотора внутри, решились на привал. Они еще некоторое время двигались шагом, успокаивая организм, потом неожиданно обнаружили себя в довольно просторной зале с выступами и нишами до самого потолка, не проросшего сталактитами и не засиженного летучими мышами.

  - Я узнаю это место, - неожиданно сказал гуанча. - В рунах о нем упоминалось. Дальше будет развилка, и нам направо. Нам теперь все время направо.