Вокруг по-прежнему никого не было, Сиапид промочил горло слюной и заговорил столь тихо, что мне пришлось наклониться и повернуть ухо.

— Даже выпивая по два омолаживающих зелья в день… а, между прочим, цена каждого сравнится с месячным жалованием десяти рыцарей, правитель лишь немного замедляет своё старение. Причём, придворные слуги говорят, что он омолаживается лишь внешне, а разум неуклонно стареет. Прагис стал очень подозрительным, всё чаще меняет стражников, становится жёстче и злее. В этом году он казнил двадцать человек за измену, среди которых был троюродный брат матери королевы! Любой, кто попадёт под подозрение Бирюзовых клинков, рискует сгнить в темнице!

Я невольно коснулся предплечья и погладил каменный нарост. Зачесались волосы над ухом. Нахлынуло ощущение, что за нами кто-то следит.

— Чего он боится?

— Люди говорят, что Прагис из последних сил держится за корону. Его сын Киберис достаточно силен, чтобы возглавить клан Бирюзовых клинков, но Прагис держит власть в своих руках, не взирая на упадок, который мы терпим. В Плертоне — главном городе Кипящей крови работает восемь кузниц, в то время как в Шэлесе — две. Умелые кузнецы и наёмные маги позволяют им делать магическое оружие для третьего уровня Митры, а железяки без магических усилений они продают за бесценок…, - Сиапид осёкся, глядя на связку метательных ножей у меня в руке. — Мы вынуждены продавать обычное оружие втридорога, чтобы кормить семью.

Пять метательных ножей по сто золотых за каждый, будто потяжелели в руке. Пускай я покупал сведения о делах в городе, а не оружие, всё же во рту появилось неприятное послевкусие от обмана. Я был не против переплатить сотню, в худшем случае — полторы, но скупать лом по цене драгоценностей…

— Два года назад Шэлес славился лучшими травниками, — продолжил торговец, — здесь жил сам Талаф — обладатель янтарного камня ордена алхимиков. Вон его дом! — Сиапид показал в сторону острой коричневой крыши с глянцевой черепицей. — Он основал гильдию. Травники со всей Отры учились у него, делали мощные травы и порошки. Их изделия привлекали в Шэлес торговцев из Плертона, отчего положение в городе было не столь плачевным. Не знаю, что Румли предложил Талафу: если деньги, то должно быть алхимик купит на них целый дворец. В общем, Румли переманил Талафа в Плертон, а за ним последовали другие. Так Шэлес лишился последнего козыря в торговых отношениях.

Сиапида понесло. Он углубился в цены на сопровождение караванов, рассказал про хитрожопых наёмников, которые повышают цены в два раза на полпути, поведал про размытые дождём дороги на севере и про грибок, что съел всю кожу на его правой пятке. Торговец принялся рассказывать про неудачный опыт поездки в Плертон за товарами, когда я его перебил:

— Ты не знаешь, где найти старика по имени Меркес?

— Первый раз слышу.

Вот те на! Я надеялся, что вся эта болтовня о Шэлесе и Кипящей крови пойдёт бонусом к главному ответу о Меркесе. А что получилось? Слухи о несостоявшейся свадьбе и престарелом короле-параноике явно не стоили пяти сотен. Я опустил злобный взгляд на метательные ножи и подумал: а не отменить ли мне сделку? Всё же оружием я ни разу не воспользовался… но Сиапид вовремя понял, к чему всё идёт:

— Зато я знаю человека, который точно знает, где найти твоего старика.

— Точно?

— Точнее и быть не может! — торговец широко улыбнулся, показывая обломанный передний зуб. — Его зовут Персумор — он продавец антиквариата. И он знает всех стариков в этом городе!

Как бы я не уважал мастера алхимии Дарпинуса, на его задание я наплевал. Прежде я должен был найти Меркеса, остальное не имело значения. Однако тут сама судьба подталкивала меня к исполнению дополнительного задания:

Передать эликсир восстановления зрения Персумору в Шэлесе.

Судя по всему, продажа антиквариата — прибыльное дело. Дом Персумора располагался всего в сотне метров от главной дворцовой площади, хотя выглядел простенько: два этажа, плоская крыша, ползущий по стене виноградник и пристроенная торговая лавка.

Как и предупреждал Сиапид, лавка была закрыта. Персумор в силу своей старости и проблем со сном работал мало и только по утрам. Открывал лавку примерно в семь и закрывал в десять. Все, кто занимался редкими вещицами, вроде перстней стодневной грозы, кинжалов гильдии самоубийц или бракованных монет с оттиском, напоминающим проломленную голову короля, знали: главный продавец антиквариатов в Шэлесе ведёт дела утром. В отличие от хлебных лавок или шатров с фруктами, где за день продавцы уставали не меньше, чем грузчики в порту, Персумор заключал одну, от силы — две сделки и закрывался.

Мы опоздали на час. Как бы Персумор не любил тишину и спокойствие, я всё же набрался наглости и постучал в дверь. Открыла старушка-горничная и, глядя полузакрытыми глазами в землю, отчиталась:

— Господин Персумор уехал на прогулку в Голубые леса. Лавка откроется завтра утром.

Хотели мы того или нет — ждать придётся почти сутки. Ещё один день уходил впустую. Меня едва не трясло, Мин же, наоборот — радовался. Перетаптываясь с ноги на ногу, ждал, когда я отпущу его на рынок зелий и редких ингредиентов.

За пятьдесят золотых мы сняли комнату рядом с городской стеной. Из удобств внутри: две кровати и дырка в полу, зато с крыши на втором этаже открывался отличный вид на Шэлес.

Мин швырнул рюкзак на кровать и похлопал себя по звенящим карманам:

— Я пошёл?

— Будь осторожен.

Меня так и подмывало пойти с ним. Травник запросто сделает кого-нибудь богаче, разменяв золото на пару незаурядных булыжников. Да и фиг с ним! Пускай набивает шишки. Не вечно же с ним нянчиться, правда?! Тем более, мне было чем заняться.

Я прогуливался по каменным дорожкам, забредал в тупики, просачивался сквозь узкие проходы на соседние улицы или во дворы. Как и любой развитый город, Шэлес делился на районы. В середине жили богачи. Стражники в бирюзовых доспехах сновали там, будто полицейские на празднике — куда ни глянь. Чистые дорожки, запах цветущих деревьев и голоса музыкантов. По площади ходили разодетые в светлые наряды люди, пускали дым из трубок мужчины в коричневых одеяниях, ленивые толстяки разъезжали на золочёных телегах. Дамочка с собачкой, сигаретой, малюсенькой сумочкой и титьками пятого размера пряталась под зонтиком и закатывала глаза на облизывающихся мужиков. Соверши она путешествие в мой мир — родилась бы новая инста-модель.

Должен сказать «спасибо» Мурдуамешу за кожаный доспех. Броня выглядела в меру дорого, чтобы Бирюзовые клинки не прогнали меня с площади. Я расхаживал рядом со светскими богатеями, но как только подходил к красной стене, за которой возвышался величественный дворец, чернокожий здоровяк с двухметровым копьём предупредительно разувал ноздри.

Чем ближе я подходил ко дворцу, тем более высокого уровня встречались Бирюзовые клинки. Воины десятого казались малозначимой массовкой, на которую прохожие смотрели едва ли не с пренебрежением. Внимание приковывали рыцари от пятнадцатого, за которыми обычно таскались двое послабее. Позже мне посчастливилось увидеть парня ещё круче…

Теллин. Уровень Митры — 22. Воин прискакал на серой лошади. Цокот копыт усиливался грохотом тяжёлой брони. Мужчина был среднего телосложения, но из-за магического свечения доспехов казался больше. Нагрудник и наплечники испускали полупрозрачные лучи, словно испарения. Поначалу я перепутал их с отблеском солнечный лучей, а присмотревшись, узнал энергетический кисель. Энергия Треула была фиолетовой, а магическая энергия Митры — светло-голубой. Оболочка вокруг доспеха светилась довольно тускло, похоже воин выкрутил ползунок защиты на минимум.

На спине Теллина висел двуручный меч. Отчасти он напоминал меч Одора, но был ещё больше и длиннее. Я вспомнил, как Одор косил мертвяков пачками, Теллин снёс бы ту орду с пары ударов.

Лошадь воина проскакала через площадь, не сбавляя ход. Стражник у ворот отскочил в сторону и, замешкавшись, кивнул.