И снова гул. Но тональность несколько изменилась. Многие тогда пострадали от того террора, что устроил Иван Четвертый.

Неизвестно до чего бы дошло дело, но тут во двор ворвались всадники. Видимо кто-то успел метнуться к церковникам и те отправили «группу быстрого реагирования».

В общем вскоре Алексей оказался запретным подземной камере одного из городских храмов. Наговорила Матрена на десять расстрельных статей, так что ничего хорошего Алексей для себя не ждал, так что просто без сил валялся на гнилой соломе мучимый тошнотой и острой головной болью.

Людоедствующую банду Кривого выловили довольно быстро, что и неудивительно если подумать, город все-таки не так уж и велик и спрятаться в нем довольно сложно, все у всех на виду особенно если специально станут за округой присматривать. Ну и власти, когда хотят, способны действовать достаточно эффективно. Ну а после того, как людоедов поймали, устроили над ними скорый и праведный суд, приговорили к смерти, да и казнили прямо при всем честном народе, особо не извращались, а просто поотрубали всем головы, разве что главаря подвергли колесованию.

Вот только народу в этот момент было совсем не до кровавого зрелища. Брошенные в запале Матреной слова стали распространяться среди людей словно заразный вирус, ну и как водится, мутируя от носителя к носителю, так что вскоре принял совсем уж убойный вид.

—…То попы злокозненные нас заражают…

—…Извести нас царь московский через попов своих решил…

—…Вода та не святая, а наоборот поганая, сбрызнут ею и заразят…

—…Сатане попы на самом деле служат и по ночам нечистому молят крест верх ногами перевернув!..

—…Извести люд новгородский хотят…

—…Как приняли христианство, отказавшись от веры дедов наших славных, так и захирели…

—…Ведь как раньше сильны были! Сам Царьград дань князьям русским платил. Степняков в кулаке держали, пикнуть не могли. А теперь что? Захирела держава, терзают ее поганые, людей угоняют без счета, а мы и сделать ничего не можем, сами теперь дань платим…

Публичная казнь людоедов при стечении большого количества народа стала ошибкой властей не только из-за стремительного распространения опасных слухов, но и из-за случившегося по этой причине массового заражения от присутствовавших в толпе больных чумой.

Но это была не единственная ошибка властей, в данном случае церковных. Как только слухи разнесли информацию о том, кто в действительности занимался лечением людей в чумном доме отца Михаила, как к ним потянулись состоятельные и знатные люди.

— Совсем плоха моя дочурка, владыка… — сказал Лукьян Леонтьев.

— Молись сын мой, крепко молись…

— Молюсь, истово молюсь, только глух господь к молитвам моим…

— Не богохульствуй сын мой… Слышит господь все молитвы наши…

— Тогда почему не спасет дочь он мою…

— Грехи тяжелы…

— В чем же грехи ее⁈ Невинна она…

— То наказание тебе за твои грехи… А ты совсем не безгрешен.

— Так пусть бы меня и покарал мором!

— Ему виднее кого и как карать…

Немного помолчали, а потом купец из бывших бояр вновь пошел в атаку.

— Отдай Елисея… пусть вылечит кровиночку мою…

— Откары господней хочешь укрыться волшбой поганой⁈ Мало тебе грехов так еще усугубить свое положение хочешь⁈ Дитя твое невинно и через то в Рай попадет! А ты волшбой пытаясь исцелить ее обрекаешь ее на муки адские вековечные!

— Так при вас же… в церкви…

— Так ты еще и святую церковь хочешь осквернить⁈ Так ты не просто грешник, а еще и еретик!

— Не еретик я… я же просто… дочка…

В общем вырвался от церковников Лукьян Леонтьевич себя не помня, обвешанный епитимьями как пес блохами, ну и денежку с него церковники содрать не забыли, типа штраф. И такая злость его разобрала на фоне стремительного угасания жизни в любимой дочери.

— В Рай значит… Только что мне до вашего Рая… если я свой Рай потеряю?

Поживший жизнь бывший боярин видел дальнейшую свою жизнь лишь в своей единственной дочери, что из всех его детей осталась на белом свете, ради нее он жил и лишь она доставляла ему в этой жизни радость. Церковники этого не поняли, не захотели или не могли понять. И не только его. Подобная сцена с незначительными вариациями повторилась несколько раз: купцы, дворяне, бояре приходили с одной целю, получить чудодейственные лекарства Елисея для себя и своих родных, но все получали от ворот поворот.

Видя, что происходит в городе, а священники хорошо умели собирать слухи и еще лучше их распускать, через тех же юродивых, настоятель собора Святой Софии протоирей Димитрий встретился с настоятелем Свято-Юрьевского монастыря архимандритом Александром.

— Может все-таки как-то применим этот метод лечения, что Елисей использовал, раз уж самого его к лечению допускать не хочешь?

— Нельзя.

— Почему? А то ведь страсти кипят среди паствы нешуточные, того и гляди вспыхнет бунтом… Надо успокоить людей.

— Пусть… пусть лучше бунт, чем это…

Алексей-Елисей конечно же не стал запираться и честно ответил, как и чем лечил, но отказывался от того, что он язычник и тем более колдун.

— Что ты такое говоришь⁈

— Я знаю, что говорю! Если вскроется, что людей лечили плесенью…

— Ну и пусть. Плесень тоже, как и все прочее создал Господь, так почему бы не лечить ею…

— Не в этом дело, как ты не понимаешь? Дело не в плесени как таковой, хотя и это тоже весьма дурно пахнущий момент, завсегда плесень приводила к смерти через мучения Антонова огня… а в том, что быстро станет ясно, что мы пользуемся лекарством якобы дарованный старыми богами! Понимаешь⁈ Кару господню, ниспосланную Им на грешников лечат… лекарством что ниспослал Велес… суть демон. И каким лекарством⁈ Плесенью!!!

— Да, понимаю…

Плесень ассоциировалась в сознании людей с порчей, то есть с Нечистым. Ведь именно он насылает порчи и все плохое. В общем фигурально выражаясь лечение священниками кары господней плесенью это даже не «выстрел себе в ногу», а сразу в башку. Это все равно как обрести здоровье через смертельное проклятье. В общем так не бывает, а значит волшба.

— Так что лучше кровавый бунт… Просто попытайся оценить последствия этого для всего государства и Церкви.

— Поясни.

— Думаешь нагнетаю? — невесело усмехнулся архимандрит Александр. — Ведь слухи о том выплеснутся за пределы Великого Новгорода по всей Руси и просто невозможно представить к каким тяжелейшим последствиям все это может привести для Церкви с учетом того, что чума в очередной раз накрывает государство, а значит вновь будут неисчислимые жертвы. Ведь вслед за Псковом и Великим Новгородом она конечно же поразит и другие города, так было раньше и так будет позже. Или ты сомневаешься?

— Нет…

— Последствия на фоне тех ужасов от массовых смертей, когда разум людей корежит диким образом, ведь они в попытке спастись хватаются за любую соломинку… чего только не творят в попытке исцелиться… и тут узнают, что есть действенное лекарство… данное Велесом.

Протоирей Димитрий еще сильнее нахмурился, понимая куда клонит настоятель Свято-Юрьевского монастыря.

— Да… это может стать катастрофой… — кивнул он. — Вплоть до того, что люди отвернутся от христианской веры и вновь обратятся в язычество, чтобы Велес им точно помог, как своим последователям. Станут жечь церкви, убивать священников и восстанавливать капища прежним богам дабы вновь все стало как в благоденственную старину.

— Вот и я о том же! А в старину как известно всегда было лучше, небо голубее, трава зеленее, ну и так далее… Свобода опять же…

Именно сейчас идет активный процесс закрепощения крестьян, превращая их, по сути, в рабов, ими еще не торговали, но всячески закабаляли, опутывая долгами.

— Опять же славную историю предков своих вспомнят, щит на воротах Царьграда и как всего этого лишились с приходом христианства, в какое ничтожество впали, что даже от татар диких и нищих отбиться не можем.