В кармане вибрирует телефон. Достаю и читаю сообщение: «Они будут сегодня ночью. В 2 часа».

— Табиа, нужно уходить!

— Хорошо, — она утирает слезы, берет Дану за руку и ведёт к двери.

Дана, ничего не понимая, тащится за Табией. Я пропускаю их перед собой и скольжу взглядом по материи Даны. В её структуре нет ничего и близко похожего на структуру Табии…

Во второй раз я попал в ловушку притяжения ночного Дарграда. Построенный на страданиях город теперь напоминал огромное кострище. На земле тонким слоем лежал пепел, а над ним высились огарки поленьев, пней, корневищ. Обтяпанные железом и бетоном с крохотными окнами муравейники, словно догорающие угли, светились жаром внутри, а сверху были покрыты копотью.

Стоя на площадке тридцатиметровой радиовышки, мы затерялись в темноте. Вышка была рабочей, но подсвечивалась лишь одной красной лампой на верхушке, тогда как остальное её тело смешивалось со мраком. В этом же мраке затерялись и мы. Подвешенные над городом в несуществующем пространстве. Осязание нашим телам предавала лишь твёрдость решетки под ногами и порывы теплого ветра.

— Ребята из седьмого передали, что караван вошел в город, — сказал пацан с татуировкой на лице и показал пальцем вдаль. — Сейчас они примерно там, а конечная точка — вот тот муравейник.

— Ты слишком много знаешь для карманника, — ответил я. — Кто сливает информацию?

— Так я тебе и сказал, — улыбнулся пацан. — Дарград — это город, объединенный перед общим страхом.

— Страхом?

— Страхом быть прирученным. Люди объединяются, чтобы не стать собственностью Сардины. Все со всеми и каждый с каждым. Связи помогают оставаться при деле. Я дружу с Поцыком, Поцык дружит с Каримом и Шутом. Нашу компашку знают пацаны с третьего уровня в девятке, а тех — кто-то ещё. Если спросить по цепочке, то сверху спустится либо информация, либо цена, которую нужно заплатить. Ты спрашиваешь и платишь, я — отвечаю на вопросы.

— Ты смышленый пацан, Норт, — я протянул деньги.

— Ты уже заплатил.

— Это премиальные.

— Ну… спасибо.

— Значит, они будут там через полчаса? — я показал на муравейник.

— Плюс-минус, — Норт повернулся к лестнице. — Будь осторожнее, чужак.

— Пока.

… … …

Незаметно попасть в муравейник было не сложнее, чем стырить жвачку в супермаркете. Нужно было лишь немного понаблюдать за местной шпаной. Мелкие жулики лучше других знали, как просочиться сквозь стены.

Оказавшись внутри, я нашел схему с расположениями блоков и мысленно установил отметку на прямоугольнике с номером двести четырнадцать. Построил в голове возможные маршруты и вспомнил, насколько были загружены те или и иные подъезды к муравейнику. Вариантов у приезжих было немного.

Любой муравейник был идеальным местом, чтобы спрятаться. Когда вокруг тебя влево-вправо вверх и вниз тянутся сотни метров нагромождений блочного жилья вперемешку с системами коммуникаций, щелей остается слишком много.

Подходящее местечко нашлось на третьем уровне. По техническому проходу я добрался к борту муравейника и выбрался на поверхность, отогнув решетку. Забрался чуть выше и спрятался в ложбинке на стыке двух контейнеров.

Караван приехал с опозданием в три минуты. Два запакованных внедорожника поджимали с обеих сторон микроавтобус. Позади плелась машина местных полицейских. Она прицепилась уже в городе и нужна была для того, чтобы обеспечить комфортный проезд. На развилке караван свернул к двенашке, а копы лениво поползи дальше по магистрали.

Внедорожники и автобус спрятались на парковке муравейника прямо подо мной. Дальше я отслеживал их по тучному скоплению бордовых и оранжевых материй.

Цепляясь за ребра контейнеров, я спустился ниже и нашел вентиляционный выход между вторым и третьим уровнями. Немного погремел и скрылся внутри. Полагаясь на внутренний компас, добрался по коробу до двести четырнадцатого и остановился возле ближайшего выхода. Нужно было перестраховаться.

Механизм управления на правой ладони я изучил досконально, как и последовательность препаратов. Но каждый раз задирал рукав, опасаясь, как бы механизм Башмака не дал сбой. Не хватало ещё ввести себе что-нибудь не то.

Предплечье правой руки было обернуто в металлический каркас с плоскими ребрами. На внутренней стороне в ряд, будто патроны в обойме, были заряжены зелья. На кисти, где обычно проверяют пульс — пара кнопок управления. По нажатию первой задействовался микропривод, который прокручивал обойму зелий, подставляя под спуск нужную. Вторая кнопка подключала ударный механизм с дожимом, который продавливал пузырек и вводил его в руку.

Обойма прокрутилась беззвучно, отдаваясь в руку вибрацией. Я пролистал её три раза и нажал кнопку спуска. Боёк сдавил пузырёк и ввел препарат по катетеру. Спустя несколько секунд зелье Затемнения закрыло мою материю в тонированную оболочку.

Полчаса я висел на двести четырнадцатым, пока не убедился в зацикленности действий охранников и врачей. Смотрел на происходящее через стенку жестяного короба и крышу контейнера, но и этого было достаточно, чтобы видеть картину целиком. Соотнося яркости структур одаренных с оттенками вторичных звеньев, и я через стены понял, кто есть кто.

В двести четырнадцатом блоке проходила медкомиссия для будущих рабов. Доктор с помощником осматривали кандидатов в дальней комнате. Перед ней шел коридор, по которому пленных из нейтральных земель заводили на осмотр. Три человека Сардины находились в комнате ожидания, один — водил пленных по коридору, ещё один — дежурил в кабинете доктора.

Пленные носили мешки на головах и снимали их перед осмотром за ширмой в кабинете дока. Пленные проходили проверку, сдавали анализы, одевали мешки и под сопровождением конвоира возвращались в комнату ожидания.

Пора. Я пролистнул обойму на четыре зелья и ввел ещё одно — временное несовершенное зелье для увеличения скрытности:

Вторичная характеристика скрытность повышена до 20;

Вторичная характеристика лёгкое оружие снижена до 12.

Сделался ещё незаметнее и ещё тише. Пробрался по ответвлению короба к кабинету доктора и вынул из кармана порошок. Кабинет доктора находился на краю муравейника. Через вентиляционную шахту и открытое окно создалась хорошая тяга. Я высыпал порошок на краю шахты и убедился, что тот по крупицам засасывается в помещение.

Вернулся в главный канал короба, а оттуда — на улицу на смежную сторону муравейника.

Разглядеть человека в ночи на рельефном уродце здания было почти нереально. Учитывая задействованные двадцать единиц скрытности — невозможно.

Избегая окон и редких фонарей, я перебрался на смежную стену муравейника и подполз к окну двести четырнадцатого блока. Заглянул внутрь и убедился, что микрочастицы порошка уже попали в тела доктора, его помощника, охранника и пленного. Порошок был самым обычным психотропом. Наркотик, но с очень слабой дозировкой. Насыпь я туда чистого, и ребята обхохатывались бы, рассматривая голого аборигена перед собой, а сам абориген — катался бы по полу, наслаждаясь прохладой и гладкостью кафеля. Доза была ровно такой, чтобы присутствующие почувствовали легкое расслабление. Как от одного бокала пива. Когда уже ощущаешь легкость, раскрепощенность, но в тоже время недостаточно внимателен, чтобы садиться за руль.

Через окно я пробрался в кладовую, а оттуда скользнул к ширме. Доктор задавал аборигену вопросы. По свечению материю я видел, что помощник доктора крутится возле пациента. Изредка скрипела шариковая ручка, и посапывал утомленный охранник.

— Одевайтесь! — приказал доктор.

Пленный зашел за ширму и выпучил глаза. У него было несколько секунд, чтобы решить, что делать, впрочем, он чувствовал себя в безопасности и без меня. Я протянул ему руку, точно для рукопожатия. Он потянулся в ответ.

Тащу его на себя, обхватываю рот, прижимаю к полу и убаюкиваю, пережав сонную артерию.